Дочь тренера - Джесса Кейн

лице должно было убедить меня в том, что он так просто меня не отдаст. Когда я легла спать той ночью, он сидел возле моего дома, прислонившись к своему внедорожнику. Он наблюдал за окном моей спальни, как ястреб.

Закрытие штор не помогло.

Розы начали появляться в моей квартире на следующее утро.

Десятки и десятки длинностебельных роз всех цветов. Коробки с дизайнерской спортивной одеждой, что было точным попаданием, потому что выглядеть мило и удобно одеваться — моя слабость. Он прислал мне свое чемпионское кольцо из Денвера — и, зная, насколько это символическая вещь для спортсмена, я чуть не ответила на один из его сотен звонков.

Он звонил раз в час, без перерыва, оставляя голосовые сообщения только поздно ночью, его голос действовал на мое тело противоположно колыбельной. Ноты голода возбуждали меня до такой степени, что я ворочалась и крутилась, пока солнце не всходило на небосклоне, а мои глаза слипались и болела грудь. Я была неудовлетворенная, беспокойная. Я… скучала по нему. Как это вообще могло быть? После того, что он сделал? Почему мне было так трудно сдержать свой гнев?

В один из таких вечеров, неделю спустя, когда сидела на краю кровати в полотенце, я начала сползать. Сегодня Эрик снова был возле моего колледжа, он выглядел невероятно сексуально, опираясь рукой на нижнюю раму водительского окна, глаза были скрыты за зеркальными черными солнцезащитными очками. Я думала, что у парней из моего класса случится сердечный приступ, они подбегали и просили автографы. Он не сводил с меня глаз, пока подписывал автографы, его челюсть постоянно сжималась. Такой серьезный, такой напряженный, что мышцы под моим пупком скрутились в узел — и с тех пор они остались такими.

Пару дней назад я попробовала прикоснуться к себе в душе, надеясь снять нарастающее напряжение внутри меня, но в этом действии не было ничего… захватывающего. Ничего важного или жизнеутверждающего. Без сильного тела Эрика, прижатого к моему, без его губ на моей шее, без его рук, блуждающих по коже, без голоса, ласкающего мои чувства, — всего этого было недостаточно. Меньше, чем. Он погубил меня.

Поднявшись на ноги, я подошла к шторам и посмотрела на тротуар. Конечно, он был там, смотрел на меня. Наверное, пытался решить, что послать мне дальше. Единственный признак того, что он увидел меня в окне, — движущаяся линия на его щеке. И прежде чем я успела догадаться о своем намерении, я позволила полотенцу соскользнуть на пол, позволив ему увидеть мое обнаженное тело. Я провела пальцем от шеи до пупка, чем привлекла его взгляд.

Он подбежал к двери моего дома, прежде чем я успела спуститься, а звонок громко сработал в моей гостиной. Адреналин и предвкушение почти ослепили меня, ноги стали такими ватными, что я чуть не спотыкнулась, торопясь дойти до двери, которую быстро открыла. Отступила назад. И стала ждать. Думала про себя, что поступила очень глупо, но я была уже слишком взволнована, чтобы беспокоиться.

— Это не значит, что я тебя простила, — сказала я, как только Эрик влетел в дверь, как бык, и захлопнул ее за собой.

В его голубых глазах вспыхнула боль, разочарование, но он быстро пришел в себя и приблизился. Он впился своим ртом в мой и потащил меня через всю квартиру к моей спальне, его руки, казалось, были везде и сразу. Моя задница, моя грудь, мои бедра — его руки бродили повсюду.

— Что тебе нужно?

Чтобы сдержать физический голод, он рычал и атаковал меня со всех сторон, заставляя стонать. Я позорно голая, залезла на него, заскулила и дернула за волосы.

— Ты. Ты нужен мне внутри.

— Тебе нужен этот большой член, чтобы испытать оргазм сейчас, не так ли? — он шлепнул меня по заднице. — Правда, ангел?

— Да, — я тяжело дышала, позволив ему ласкать мою шею и рот. — Да.

Эрик бросил меня на середину кровати, его глаза сверлили меня, когда он расстегнул молнию на джинсах, спустил пояс трусов и, прижав меня всем весом к кровати, вонзил свой ствол так глубоко, как только мог. В последнюю секунду он закрыл мой рот рукой — и слава Богу, потому что это звучало так, будто он убивал меня. Может, так оно и было. С удовольствием вместо боли. Первые два раза, когда он занимался со мной любовью, были детской забавой по сравнению с этим животным спариванием, этим бешеным трахом. Он действительно причинял мне боль между ног, он входил в меня так грубо, с таким владением, но удовольствие перевешивало боль на тысячу процентов. Это было так интенсивно, великолепно и долгожданно, что я впивалась ногтями в его спину, а пятками в его напряженные ягодицы, крича между нашими поцелуями.

Моя кульминация была прямо здесь. Надвигалась на меня.

И его обезумевший пик похоти тоже.

Этот большой член уже дергался внутри меня, его вспотевшая верхняя губа начала почти злобно изгибаться, даже когда ярким взглядом, наполненным одержимостью, мужчина смотрел на меня. А затем он наклонился и произнес мне прямо в губы слова, которые способны были сломить меня.

— На этот раз ты не сможешь получить мой член, Грета.

Я втянула большой глоток воздуха в отрицании.

— Что?

Я пыталась обхватить бедрами его бедра, чтобы удержать его там, чтобы у него не было выбора, но он рычал и держал мои колени открытыми, не позволяя этого.

— Прекрати, Эрик. Почему?

Он с силой вдавил свою твердую плоть в мою мягкую влагу.

— Ты можешь не отвечать на мои звонки, мучить меня, выглядеть так чертовски красиво, когда я даже не могу прикоснуться к тебе. Я заслужил это за то, что заставил тебя плакать, ангел. Но если ты думаешь, что я стану жеребцом без твоего сердца как части сделки, то этого не будет. — мужчина скользил рукой по моему животу, лаская мой клитор средним пальцем. — Если ты хочешь кончить от папочки, ты должна прийти домой и получить это.

О Боже. О Боже.

То, как он ласкал клитор, было чертовски идеально, грязно и возбуждающе, еще и член входил и выходил из меня, доставая до каких-то глубоких, волшебных недр. А если добавить к этому свирепый взгляд, которым он смотрел на меня сверху вниз, словно я кролик, а он волк, то у меня не осталось другого выбора, кроме как чувствовать блаженство. Мое хныканье перешло в крик его имени, моя киска сжималась вокруг него, самые глубокие уголки моего живота напрягались от силы наслаждения. Я ничего не видела, моя спина была