что звонок этот был не просто так.
Сегодняшний сеанс позирования оказался для Даши еще труднее. Если в прошлый раз Глеб устраивал ее на довольно больших по плоскости опорах, то в этот раз опоры сменились тонкими стальными подставками с кожаными подушечками на концах. Таки е ей приходилось видеть на выступлениях цирковых эквилибристов. Размещал он ее долго, терпеливо дожидаясь, пока она устроится на этих подставках удобнее, а потом опять фиксировал.
А после того, как зафиксировал, начал рисовать. Что он там рисовал, Даше видно не было, только слышно шорох угля по бумаге. Держать свое тело было довольно утомительно. Да еще и он требовательным голосом заставлял подтянуться, стоило ей расслабиться и немного провиснуть. Но больше всего досаждало, что приходится лежать лицом вниз.
Стало даже немного тоскливо.
— Глеб, — заныла она. — Я совсем ничего не вижу.
— А что ты хотела бы видеть? — спросил он спустя короткое время, в течение которого слышался звук черкающего по бумаге угля.
— Тебя, — ответила она, подумав.
— Меня? — голос потеплел. — Потерпи еще минуту. Я сейчас закончу.
— Мммм, — тихонько простонала она.
— Сейчас.
Даша услышала шелест листов, понимая, что он отложил в сторону эскизы. А потом Глеб аккуратно снял ее, бережно отнес в кресло. Уселся, посадив ее на колени, совсем как ребенка, успокаивал:
— Ну вот и все. Умница. Устала, девочка.
Она и впрямь устала, но он был так заботлив, так нежно ее поглаживал, разминая затекшие мышцы, что Даша даже не возмущалась. Ей снова было в его объятиях хорошо и покойно. Она закрыла глаза и… кажется, задремала.
* * *
Доверчивость ребенка, живая непосредственность, любознательность маленького шустрого зверька. И непреодолимая привлекательность юной, целомудренной женщины. Глеб не отрываясь смотрел на спящее сокровище в своих руках. Ради того, чтобы сохранить эти хрупкие отношения, он готов переступать через свое я.
Девочка ворвалась в его жизнь, ломая стереотипы, перекраивая под себя, и даже не поняла этого. Она имеет над ним колоссальную власть. В ее беззащитной доверчивости скрыта великая сила, делающая из него покорного раба. Хорошо, что она не осознает этого, иначе превратила бы его жизнь в кошмар.
Продолжал невесомо поглаживать Дашу по волосам, а в голове вертелись невеселые мысли. Он старше почти на пятнадцать лет, девочка почти ребенок рядом с ним. Их разделяет и разница поколений, и бэкграунд. Глеб видел, как легко ей было общаться с Игнатом, который ближе по возрасту, да что греха таить, и по характеру. Чуть не умер от ревности, глядя на них.
Рука непроизвольно сжалась на ее талии, крепче притягивая к себе.
Глеб понимал, что не может ее потерять. От той свежести и дыхания жизни, что она ему дарила, сам становился живее и моложе. С ней он мог забывать. Она делала его свободным.
— Но ты привел ее сюда, — напомнила мысль, приковывая взгляд к платформе с креплениями, на которых Даша еще недавно была распята, как бабочка на булавке.
— Это… я никогда не причиню ей вреда, — ответил он себе.
И это была правда. Во всяком случае, Глеб был в себе уверен.
Мысли сменились тревогой.
Телефонный звонок. Что это было? Опять происки Аллы или что-то вроде привета из прошлого? И то, и другое вносило тревогу в его внезапно приобретенный мир. Счастье, которое уже не чаял получить от жизни. А сейчас оно мирно посапывало у него на руках.
Мысли оформились четко. Мир надо сберечь.
Глеб очень аккуратно пересадил Дашу в кресло, а сам встал и тихо вышел. Нужно кое-что проверить.
* * *
Спать в кресле плохо тем, что затекает шея. Хорошо еще, спала она недолго. Но, проснувшись и не обнаружив Глеба рядом, Даша нахмурилась в недоумении. Как это ее угораздило.
Они работали над эскизами к статуе, вернее, это он работал, а она тупо висела на подпорках. Вообще-то, Даша никогда еще не видела, как выглядит в такой позе со стороны. Снимков ей Глеб не показывал, наброски тоже. Стало любопытно.
Из глубокого кресла пришлось выбираться в два приема, мышцы со сна плохо слушались. Выбралась, потерла шею, осматриваясь. Ага! Вот они, эскизы.
Глеб оставил их на полу там, где сидел. Пока его нет, надо глянуть. Интересно же…
Но стоило ей сделать несколько шагов в ту сторону, как в дверном проеме немедленно возник Глеб.
— Проснулась?
Ей хотелось сказать, что это как бы очевидно, но Даша кивнула и потянулась взять с пола один из набросков.
— Нет, — четко и раздельно произнес Глеб.
— Что? — не поняла Даша и стала выпрямляться.
Он вошел, подходя вплотную, взял ее за обе руки, чуть сжал пальчики и назидательно проговорил:
— Смотреть нельзя.
— Почему? — она с недоумением уставилась на Глеба.
Он неуловимо улыбнулся одними глазами, а потом строго свел брови.
— Не готово, потому что.
Понятно, все гении от искусства трепетно-ранимые.
Она пожала плечами:
— Хорошо, не буду.
Глеб обнял ее, прижал лбом к своему плечу, покачивая, как ребенка.
— Кушать пойдем?
И тут Даша вдруг поняла, что ужасно проголодалась.
— Да, — протянула она и, спохватившись, добавила, — Но если я буду столько есть…
— Не растолстеешь, — успокоил ее Глеб. — Я прослежу.
Хотела возмутиться, проследит он. Но, вообще-то, ситуация уже стала ее веселить.
— А котик мой что делает?
— Спит.
— Где?
Глеб вздохнул.
— На спине у Марты.
Тут Даша прыснула, представив неудовольствие собаки, и побежала в сад, искать Брута.
* * *
Он смотрел вслед. Потом подобрал все эскизы, сложил и унес за стеллаж.
Не нужно ей видеть, что там нарисовано.
Те несколько звонков, что Глеб сделал, пока Даша спала, не помогли прояснить ситуацию. Ему на домашний звонили с незнакомого номера. Ошиблись? Пранкеры?
Он не делал секрета из того, что уехал пожить в деревню, но с другой стороны, об этом знает не так уж много народа. Кому надо было звонить ему сюда, на домашний? Если все его контакты на мобильном.
Может, этому и есть логическое объяснение, но он нутром чуял неприятности. Обращаться к ребятам не хотел, лишнее.
Уже запирая мастерскую, подумал, что неплохо было бы вечером вывезти Дашу проветриться куда-нибудь.
* * *
Однако все планы на вечер пошли псу под хвост. У Брута случилось расстройство. Неизвестно, что съел этот мелкий пушистый злодей, но рвало и несло его самым злодейским образом. И главное, все мимо кассы.
Даша причитала и бегала за котом с тряпкой, Марта мученически закатывала глаза. Глеб был в восторге. Кошмар.
Но шутки шутками, а бедняжка так вымотался, что
