В пятницу будешь?
— Буду, — отвечала та, снова затянувшись. — Мы с Алкой будем.
— Ладно.
Он хотел отключиться, но Надя заторопилась:
— Постой, постой. А Глеб? Ему ты звонил, он будет?
— Пока не звонил, — сдержанно отвечал Игнат.
— Хочешь, я?
— Я сам.
Разговор был окончен. Игнат еще некоторое время смотрел на телефон в руке, потом потер переносицу. Позвонить надо. Он стал набирать номер Глеба.
* * *
По дороге домой она заснула. Ничего удивительного, ночь почти не спала. Глеб смотрел на спящую Дашу, на котенка, прикорнувшего у девушки на коленях, и ему казалось, от нее исходит сияние. Маленькая, наивная, добрая девчонка. Куда ж ты полезла, к кому…
Он был готов беречь ее от всего мира и в первую очередь от себя. Но кто убережет его от нее?
Перед глазами мужчины вновь и вновь вставала картина, виденная им в коридоре клиники. Она и тот лохматый увалень. Такие молодые, естественные. Смеются, так подходят друг другу. Ее жизнь только начинается.
Понимал, это просто знакомый, однокурсник, но не мог отделаться от ревнивой мысли, что у нее мог быть парень. Не этот, другой, не важно, какой, просто абстрактный парень. Понимал, что в жизни молоденькой девушки должен быть нормальный молодой мужчина, а не пожеванный жизнью мужик, отягощенный демонами прошлого.
Глеб нервно повел шеей, выражая внутренний протест против доводов разума. Она его. И он ей более чем подходит, судя по тому притяжению, что сразу возникло между ними. Идеально подходит. Надо только не сорваться. Не сорваться, и все получится.
Впервые за много лет мужчина закрывался не для того, чтобы хоронить себя, а чтобы жить дальше.
Телефонный звонок в тишине прозвучал внезапно.
Глеб дернулся, негромкий рингтон нарушил царившее в салоне состояние сонного покоя. Немедленно подняла голову Марта.
— Да, — ответил, стараясь не слишком шуметь, не хотел будить Дашу.
— Ты в пятницу будешь?
— Не знаю, — он смотрел на девушку.
— Приходите вдвоем.
— Посмотрим. Я перезвоню, — уклончиво ответил Глеб и отбился.
Даша все-таки проснулась, открыла один глаз, сонно поерзала, прошептала хрипловатым со сна голоском:
— Кто?
Брут на ее коленях зевнул, выпустил коготки, потянулся и продолжил спать. Ответил не сразу, несколько секунд смотрел, как она поправляет растрепанные волосы, убирает в хвостик, выпрямляется в кресле.
— Игнат.
— А чего хотел?
— Приглашал на день рождения.
— Здорово, — оживилась она.
Но потом как-то сникла, это компания Глеба, ее туда как бы никто не приглашал. Погладила кота, проговорила нейтральным тоном:
— Ты иди, конечно, а я посижу за компом, темы в памяти освежу.
— Он нас обоих приглашал.
— Обоих? А он что, знает про нас? — Даша удивилась и сразу смутилась.
— Получается, знает, — Глеба забавляло ее смущение.
Девчонка покраснела и спрятала лицо.
— Ну откуда…?
— Какая разница, девочка моя? — у него были соображения, откуда, но Глеб предпочел промолчать. — Хочешь пойти?
Вообще-то, повинуясь внутреннему чутью, он предпочел бы остаться с ней дома, и в идеале вовсе отгородиться от всего мира, но она молоденькая, ей нужно общение. У Глеба не хватило бы духу запереть ее в четырех стенах, как бы ему этого не хотелось. Морально готовясь выдерживать очередную пытку ревностью, все-таки хотел доставить ей радость. И потом, если она сможет войти в его круг общения… Если…
Додумывать Глеб не стал.
— Пойдем?
— Пойдем, — ответила та, одарив Глеба радостной улыбкой.
Мужчина пил глазами ее свет, впитывал как губка, наполняясь жизнью, словно земля после засухи. Протянул руку, потрепал ее по волосам. Девушка доверчиво прижалась щекой, поцеловала, а у него сердце сжалось сладкой болью. Отвернулся.
— Хорошо.
Но женщина есть женщина.
— Глеб? А что мы ему подарим?
Тот пожал плечами, он-то собирался подарить то же, что и всегда. Но тут вспомнил, что у девочки могли быть свои представления на этот счет:
— А что бы ты хотела?
— Ой… ну не знаю… А что он любит? — и глаза уже загорелись.
Глеб глянул на нее, хмыкнул, пряча улыбку:
— Лазать по деревьям он любит.
Полезла драться, смеялся, уворачиваясь:
— Тише-тише, римского сенатора разбудишь, кто потом его прыжки по салону контролировать станет?
Подействовало.
— Нет, я серьезно, — сказала она, усаживаясь поудобнее и перехватывая Брутечку под теплый животик.
— Серьезно, — Глеб нахмурил лоб. — Снаряжение.
— Альпинистское снаряжение? — сделала вывод Даша.
Глеб кивнул, соглашаясь.
— Ну, в альпинистском снаряжении я мало чего смыслю…
Даша забавно наморщилась, вызвав у Глеба непреодолимое желание разгладить поцелуями складочки на ее лбу. К этому времени они уже порядком отъехали от города. Он просто остановил машину и потянул ее к себе. Прижалась доверчиво.
— А что бы ты хотела подарить? — спросил, целуя в лоб.
— Не знаю, что-то… запоминающееся.
Кольнуло сердце ревностью, вспомнилось, как Даша с Игнатом хорошо смотрелись на дереве, но Глеб справился.
— Хорошо, завтра поедем выбирать подарок.
Выпустил Дашку из объятий, завел машину и поехал, не отрывая взгляда от дороги. До дома оставалось немногим более полу часа. Хотелось напиться от ее глотком счастья, с ночи прошло всего пол дня, но он успел соскучиться. Еще и нервы сегодня дважды подверглись атаке ревностью.
Спросил у себя:
— И как ты намерен держаться?
Сам же себе и ответил, вспоминая доверчивый радостный свет в ее глазах. Если она будет так на него смотреть, все выдержит. Из кожи вылезет.
* * *
На следующий день, пока ехали в город за подарком, Даша ему мозг вынесла разнообразнейшими догадками и предложениями на тему: что подарить Игнату. Под конец обессиленный Глеб, закатывая глаза, простонал:
— Боже, зачем ты сотворил женщину? Нам так хорошо жилось в раю.
Теперь уже закатывала глаза Даша:
— Не было бы никаких вас, если бы Бог не сотворил женщину!
— Ты права, — вдруг безропотно согласился мужчина.
И больше никак не реагировал.
Даша украдкой взглянула на него. Невозмутимый стальной профиль, глаза устремлены на дорогу. Словно и не шутил несколько секунд назад.
Глеб ей безумно, просто до счастливой дрожи нравился, но она не могла его понять. Иногда он шутил, в такие моменты казался моложе и даже мог выглядеть задорным и беззаботным. Но по большей части Глеб бывал серьезен и строг. Раздражающе, невозмутимо спокоен. Эти его лаконичные фразы и комментарии, которые он отпускал, заставлявшие ее каждый раз чувствовать себя маленькой глупышкой, они… они просто бесили. А еще он часто смотрел ей в глаза. И она в них тонула.
В его взоре моментами вспыхивали странные, будто звериные огоньки, но они мгновенно гасли, сменяясь то беспредельной нежностью, то давящей бездной. Она смотрела в них, и не могла наглядеться,
