– Но Андрей – очень приятный мужчина. И тебя любит. Ты опять что-то затеяла? – Мой шеф игриво помахал пальчиком.
Да уж, у Андрюши не отнять умения производить впечатление на людей. Когда-то я и сама была от него без ума. Довольно долго. Пока он не начал пить и возвращаться домой к полуночи.
– Ну конечно! – вдруг обозлилась я. – Он мне изменил, а я что-то затеяла.
– А, ну раз так, то... – отступил шеф. Мужская солидарность – дело хорошее, но его-то хата действительно с краю.
– Так вы отпустите меня? Послезавтра.
– А что у тебя там?
– Ничего особенного, – принялась я врать. – Все можно перенести.
– Тогда конечно. Желаю удачи, – кивнул шеф.
– Спасибо, – обрадовалась я. Не рассказывать же ему, что у меня были назначены переговоры с крупным торговым домом. И потом, я же не потеряю клиента только из-за того, что перенесу переговоры.
– Елена Петровна, кстати, имейте в виду, что у меня есть очень хороший адвокат по гражданским делам.
– Зачем? – удивилась я.
– Ну, вдруг. Мало ли, – пожал плечами шеф.
– Да нет, у нас просто развод. Вряд ли адвокат может что-то сделать с супружеской изменой. Мне теперь понадобится не адвокат, а брачный агент, – усмехнулась я.
Шеф шутку оценил и тоже улыбнулся. Умение держать улыбку в любой ситуации у нас очень ценится.
Московский межрайонный суд поразил меня скромностью своего убранства и бесконечной очередью в коридоре. В одиннадцать утра я явилась в указанное место, одетая соответствующим моменту образом. Строго и с достоинством. До суда оставалось еще полчаса. В нужном мне кабинете была тишина. Судья куда-то вышел, его секретарь с деловым видом прошмыгнул мимо меня, держа в руках коробку с чаем.
– Извините, я Демидова. Пришла на развод.
– Отлично, – кивнул секретарь и скрылся.
На двери в кабинет висело расписание процессов, среди которых и мой был отмечен короткой строкой. В холле не было окон, из угла в угол сновали какие-то люди с обеспокоенными лицами. На стульях сидели хорошо одетые граждане с большими кожаными портфелями. Думаю, это были адвокаты.
– Она уже здесь, – услышала я женский голос за своей спиной.
Я обернулась и увидела, как из лифта выходит мой муж, под руку с какой-то маловразумительной полноватой особой. Манечка? Это Манечка? Господи, за что мне это! Почему он изменил мне с такой, м-м-м, неинтересной особой?
– Да, я уже здесь, – холодно кивнула я и отвернулась. Неужели мне теперь придется торчать с ними в одном холле? Не хочу.
– Я пойду покурю, – коротко бросил Андрей, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Я с тобой! – пискнула Манечка.
Я хмыкнула и пожала плечами. Бегите-бегите, можете вообще скрыться навсегда. Плакать не стану.
И все-таки я не сумела сдержаться и повернулась, чтобы украдкой разглядеть Андрея. Между прочим, он выглядел не так уж плохо. Не так плохо, как должен был бы выглядеть, разводясь со мной. Мерзавец, давно надо было гнать его под зад коленом.
– По иску об утрате права пользования Кислицины явились? – громко спросил секретарь, вернувшийся из небытия. Уже без коробки с чаем. Чай, видимо, был выпит.
– Кто? – возмутилась я. На моих часах было одиннадцать с четвертью. Через пять минут должен начаться мой иск. То есть, Андреев. Наш с ним.
Дожили, разводимся в суде. Никогда бы не подумала!
– Вы Кислицина?
– Я? Нет, я Демидова!
– Хорошо, – кивнул секретарь.
Я не поняла, что именно хорошо, но дверь в кабинет закрылась. Я осталась стоять перед ней в гордом одиночестве. От нечего делать я стала снова читать расписание процессов. Оказалось, что Кислицины в расписании стоят на половину одиннадцатого. А за ними были еще одни, тоже с этим правом какого-то пользования.
– Интересно, а когда же мы? – громко возмутилась я.
Мой вопрос был услышан бабулей, сидящей около соседнего кабинета.
– Обычно по часу-полтора ждут!
– Что? – не поняла я.
– Оне задерживают. Всегда! – добавила бабуля.
– А вы тоже судитесь? – удивилась я.
Оказалось, что бабуля – ветеран этого суда. Судится то с ЖЭКом, то с соседями, то с ДЭЗом.
– Купленные они все! – гордо заявила бабуля.
Было видно, что ей хочется рассказать о своих сражениях. А я сначала слушала ее от скуки, а потом, после того как мой ДРАГОЦЕННЫЙ вернулся с перекура и принялся тихо шептаться со своей Манечкой, я принялась общаться с бабулей по полной. С преувеличенным вниманием расспрашивая ее о всякой ерунде, типа того, откуда она брала должностные инструкции начальника ДЭЗа? Андрей все-таки немного осунулся за то время, что мы не виделись. Это меня порадовало. Но костюм, который был на нем (и который, между прочим, я привезла из Берлина), был наглажен-отутюжен так, как я вообще никогда не умела. Значит, Манечка колдует над его штанами, будто это – самое главное дело в жизни. Боже, какой бред!
– Демидовы по иску о разводе. Явились?
– Да! – моментально среагировал Андрей.
Я с трудом оторвалась от бабули, разогнавшей телегу воспоминаний сверх всякого лимита, и подошла к секретарю.
– Паспорта, пожалуйста, – процедил тот.
Я выдала ему паспорт и машинально отметила, что Андрей надушился моим любимым парфюмом от Диора. Только теперь уже не для меня. Разве Манечке это важно? По ее виду этого не скажешь. Впечатление, что она рада наслаждаться и запахом его пота.
– Андрей, я могу надеяться, что твоя любовница не пойдет с тобой в зал?
– Лена, не начинай, – забеспокоился он.
Манечка вспыхнула и опустила глаза. Я демонстративно отвернулась от нее и продолжила:
– Или ты не можешь даже развестись без няньки?
– Она пойдет со мной! – отрезал Андрей. Думаю, только для того, чтобы досадить мне.
Что ж, хорошо.
– Проходите, – лениво приоткрыв дверь, крикнул нам секретарь и моментально исчез внутри.
Мы с Андреем переглянулись, оба как-то внутренне подобрались и зашли в кабинет.
Зал судебного заседания представлял собой довольно обшарпанную комнату, чем-то напоминающую школьный класс. На небольшом возвышении стоял длинный стол классного руководителя (пардон, судьи, конечно), перед ним Т-образно были выставлены еще два стола, куда посадили нас, экзаменующихся (пардон, разводящихся). Далее нестройными рядами были выставлены лавки, как в институтских аудиториях. Только без столиков перед ними. В остальном очень похоже.
Какое-то время все молчали. Судья, лысоватый пожилой мужчина с безвольным подбородком, облаченный в смешную черную тряпку, по-видимому, имитирующую мантию, что-то сосредоточенно читал. Секретарь, молодой прыщавый парень, постоянно потирал ладонью нос и что-то набивал в компьютер. Затем судья вынырнул из своих бумаг и еле слышным голосом что-то пробурчал себе под нос.
