— Но как? Ты меня выследил, словно добычу, не так ли? Лука Монтезе, финансист и хищник, получает свой трофей.
— Если нужно найти кого-то, то лучше доверить это профессионалу. Что в этом плохого?
— Ничего, если бы ты сказал мне. Но ты позволил мне думать, что это были воля провидения, подарок судьбы.
— Жизнь редко делает подарки. Человеку приходится многого добиваться самому. Твой отец сказал бы то же самое.
— Не надо. Ты начинаешь говорить, как он, я не хочу этого слышать.
— Тогда скажи мне, чего ты действительно хочешь, — сказал он.
— Я хочу забыть то, о чем только что узнала, с отчаянием сказала она. — Ты никогда не был таким прежде.
— Не правда, — резко возразил он. — Я всегда был таким. Ты просто никогда не замечала этого.
— Тогда я рада, что не замечала! — закричала она. — Я бы не полюбила такого разбойника и интригана, который использует людей в своих целях. Так поступать имел обыкновение мой отец, и я не могу смириться с этим. Если ты стал таким, как он, то я потеряла наше прошлое, которое хотела сохранить.
— Мы не можем сохранить прошлое, — разозлился он. — Оно давно разрушено! Сейчас между нами происходит что-то, и нам стоит это сохранить. Ты все разрушишь, если будешь думать о вещах, которые не имеют значения.
— Не имеют значения? — отозвалась она эхом. Ты не понимаешь, что может иметь значение, а что нет. Ты сказал, что между нами что-то происходит.
Но какой в этом смысл, если ты лжешь мне?
— Я должен был найти тебя, Бекки. Должен был. Я никому не мог позволить стоять на моем пути.
— Ничто не должно стоять на твоем пути, Лука? Ни уважение к деловой репутации, ни приличное поведение, ни чувства других людей. Ничто.
— Я должен был найти тебя, — повторил он упрямо. — Для меня это было важнее всего.
— Итак, почему не быть честным? Зачем понадобилась красивая ложь о судьбе, которой ты кормил меня? Ты же сам все подстроил. — Бекки смотрела на него с любопытством. — Лука, что ты знал обо мне той ночью, в доме Филипа Стейна?
— Все, — признал он неохотно.
— Ты знал, что я буду там?
— Я был уверен. Я знал, что Джордан собирался приехать туда, ты встречалась с ним, так что это было вполне возможно. Я также знал, что ты работаешь в «Аллингеме», поэтому я бы нашел тебя рано или поздно.
— Ты знал, что я работаю в «Аллингеме»? эхом отозвалась она. — Вот почему ты купил акции?
— Да.
Бекки нервно рассмеялась:
— Ты сделал все это, только чтобы найти меня снова?
— Какая разница, как мы нашли друг друга?
— Но мы не нашли друг друга, разве ты не понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Мы так же далеки друг от друга, как раньше. Прежде ты никогда не обманывал меня.
Лука вздрогнул, и она знала, что задела его.
— Я сказал бы тебе правду в конечном счете, зло проговорил он. — Я понимал, что это важно.
— Не говори мне, что ты любил меня все эти годы. Ты был женат, помнишь?
— Да, но мы не были счастливы.
— Наверняка были, хотя бы первое время.
— У нее сын от этого проклятого парикмахера, прошипел он.
— То, что она была неверна, еще не означает…
— Шесть лет, и никакой надежды завести ребенка. У нее не было детей от меня, но есть от него. О боже!
Лицо Луки исказилось, последние слова вырвались у него с невиданной яростью. Ребекка уставилась на него, ошеломленная. Найджел Хэйлаворт рассказал ей эту историю, и ужасное подозрение пронзило ее. Нет, это невозможно. Она явно сходит с ума. Через мгновение он может сказать нечто, во что она снова откажется верить.
Лука все еще говорил, но больше сам с собой, чем с ней.
— У меня был ребенок. Он умер, так не должно было случиться. Моей дочке было бы пятнадцать.
— Я знаю, — сказала Бекки с каменным лицом.
— Пятнадцать! Подумай об этом.
— Я думаю об этом все время! — вскричала она.
— Я думаю об этом каждый год в тот день, который мог бы стать ее днем рождения, и я ни на секунду не прекращаю скорбеть. Но мы не можем вернуть ее к жизни.
— Зато мы можем создать новую жизнь. Ты и я.
Мы можем сделать это снова.
— Лука, о чем ты?
Он заглянул ей в глаза.
— Я хочу ребенка, Бекки. Твоего ребенка.
— И это был твой план, когда ты искал меня? медленно спросила она.
— Да.
— Я могу вообразить, что бы произошло. Теперь я понимаю, почему ты ничего не сказал мне.
— Я не успел, — сказал он, введенный в заблуждение ее спокойным тоном.
— Конечно, нет, — согласилась она. — Нелегко было сказать: «Добрый вечер, Ребекка, рад видеть тебя спустя пятнадцать лет, ты будешь моей племенной кобылой?»
— Все совсем не так…
— Все так, ты — хладнокровная, бесчувственная, расчетливая машина. Лука, я никогда не прощу тебя.
— Ладно, ладно, я все исправлю, но…
— Послушай себя! — воскликнула она, не в силах больше выносить его упрямство. — «Я все исправлю!» Ты так часто повторяешь эту фразу. По-твоему, жизнь можно «исправить»? Поступите так, и все удастся, согласно книге Луки Монтезе, всегда добивающегося своего. А если сделаете по-другому, все пойдет не так, как надо, потому что вы не были достаточно безжалостны.
— Ты неверно поняла то, что я сказал.
— Напротив, я поняла слишком хорошо. Ты хочешь сына…
— Я хочу твоего сына. Твоего. Никакой ребенок от другой женщины ничего не значит для меня.
Но ее лицо было неумолимо.
— Ты полагаешь, — горько сказала она, — что раз я уже была беременна от тебя, то со мной ты рискуешь меньше, чем с любой другой женщиной?
Он побледнел.
— Это трудно объяснить.
— Скажи мне правду хоть раз. — Ребекка отвернулась и стала нервно ходить по комнате. — Я не могу поверить. И я позволила тебе прикоснуться к себе после того, что Денвере сказал мне?
— Но ты позволила, — резко сказал он. — Это доказывает, насколько сильна связь между нами.
— Нет, это доказывает, что нам хорошо в постели. Между нами нет никакого настоящего чувства, Лука. Только секс, секс и еще раз секс. Ты самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо знала. Вот в чем наша истинная связь, я признаю это. На самом деле это замечательное чувство, я словно попала в рай с тех пор, как мы встретились снова. Я старалась убедить себя, что этого достаточно. Я думаю, для твоего плана этого вполне достаточно.
— Бекки, не…
— Почему нет? Это правда. Если ты хочешь сделать беременной женщину и явить миру своего ребенка, то тебе не нужна ни любовь, ни чувства. Холодное, бессердечное желание, так, Лука?
— Остановись, Бекки, — жестко сказал он.
— Несомненно, я остановлюсь. Я все поняла.
Для меня одного секса не достаточно, даже столь хорошего, как наш. Но больше между нами ничего нет. Возможно, секс — это все, что у нас когда-либо было.
