— Бина, не глупи. Дело тут не в маникюре. Что же было дальше? Ты закатила сцену?
Бина снова заплакала.
— Нет, и это самое худшее, — продолжала она, глотая слезы. — Я ничего не делала. Это Джек, он…
Опять зазвонил телефон, Кэйт подошла и по определителю поняла, что это был номер сотового Эллиота.
— Подожди немного, — сказала она Бине, которая не обратила на ее слова внимания. Кэйт сняла трубку.
— Все отлично. Ни о чем не беспокойся, — послышался голос Эллиота. — Все под контролем. Мы с Брайсом идем к вам с припасами, сливочным сыром и жидким кислородом. У нас также имеются две пинты «Хааген-Даза», пудинг «Роки род» и мороженое «Консешн обсешн». И это еще не все. Есть парочка десятимиллиграммовых пилюль валиума, которые Брайс одолжил в маминой аптечке. Мы — скорая помощь. И не пытайся чинить нам препоны. К тому же мы уже почти у двери.
— Эллиот, это серьезно, — напомнила Кэйт.
— Потому мы с Брайсом и взяли полдня отгула на работе. Ну хорошо, еще и из-за бешеного любопытства — тоже.
— Вы оба просто сплетники, — ответила Кэйт.
— Ты же знаешь. Не давай Бине говорить ни слова, пока мы не придем, хотя я и идиот в таких делах, зато Брайс знает, как уладить все, что касается личных отношений. В этом я профан.
Кэйт держала трубку и смотрела на чуть живую подругу. Может быть, еда, мороженое, расслабляющий препарат или развлечение и пошли бы ей на пользу. Но прежде всего она должна услышать завершение истории.
— Это был Джек? — спросила Бина.
— Нет, — ответила Кэйт. Она села рядом. — Скажи, что было дальше.
И тут раздался звонок в дверь.
— Это Джек! — закричала Бина, подскочив на диване. — О, боже мой! Это Джек, и посмотри, как же я выгляжу!
— Это не Джек, — заверила ее Кэйт, наблюдая, как у нее в душе боролись надежда и отчаяние. — Это Эллиот. Он единственный, кто может войти в дом без моей помощи. У него есть ключ.
Кэйт вышла в маленькую прихожую и посмотрела в глазок. Это был Эллиот, улыбавшийся и делавший знаки Брайсу, который стоял позади с обещанным пакетом съестного. Кэйт неохотно повернула защелку и открыла дверь. Если бы она этого не сделала, парни все равно вошли бы: у Эллиота была связка запасных ключей на экстренный случай (например, если Кэйт забывала свою сумочку в кабинете и вспоминала об этом на полпути домой). И Эллиот не раздумывал бы ею воспользоваться.
Эллиот и Брайс ввалились внутрь.
— Она поправилась? — прошептал Эллиот.
— Нет, — ответила Кэйт.
— Ей лучше?
— Нет, — повторила она.
— Тогда хорошо, что мы пришли, — заметил Эллиот.
— Я же говорил, — отозвался Брайс, и все трое вошли в гостиную, будто клоуны из балагана. По крайней мере, Кэйт это напомнило именно цирк.
— О, Бина! Бедняжка, — начал Эллиот, подлетая к ней и усаживаясь рядом в единственное кресло Кэйт.
— Ни о чем не беспокойся, — сказал Брайс, выгружая содержимое пакета на кофейный столик. — Что ты ела в последний раз? И когда это было?
Бина в некотором смятении попыталась ответить:
— Ну, думаю, я собиралась вчера вечером поужинать с Джеком, но ужин так и не был закончен. Я была ужасно расстроена. Потом я не могла найти Кэйт. Помню, я выпила немного водки…
— Что же, тогда тебе нужно что-нибудь из этого, — он протянул ей сверток в вощеной бумаге.
Она развернула его. Кэйт поморщилась, видя как маковые зерна сыпятся из свертка на диван, на пол, ковер, откуда их можно будет полностью извлечь не раньше чем через несколько месяцев.
— Ой, я не могу есть, — взмолилась Бина.
— Ты должна собраться с силами, — убеждал Эллиот.
Кэйт поддержала его:
— Тебе было бы полезно немного позавтракать. Съешь хоть кусочек.
Брайс, кивнув, сел на диван в ногах у Бины и, укутав их одеялом, положил себе на колени.
— А теперь расскажи дяде Брайсу все как есть, — сказал он шутливо, но искренне.
— Я никак не могу поверить, что вчера, когда планировался такой важный для тебя вечер, ничего не произошло, — начал Эллиот. — Должно быть, ты расстроилась.
Тут Кэйт поняла, что и сама окончательно расстроена. Она схватила подушку с дивана, бросила ее на пол и села возле кофейного столика.
— Еще бы! Наверное, Джек был взвинчен. Видимо, он сознавал, что кольцо еще в безопасности. Джек Вайнтрауб наконец-то решился сделать мне предложение, и он нервничал. Знаете, он такой перфекционист, любит все лучшее. Барби говорила, что он требовал безупречный камень класса «D».
— Безупречный класса «D»! — одобрительно воскликнул Брайс.
— Вот именно. Видите? Я не зря люблю его. Он разбирается в таких делах. Он хочет, чтобы все было как надо. И я думала, что он хочет, чтобы я была счастлива. И я была счастлива и готова забыть о «Розе Пекина».
— Да забудь про официантку, — перебила Кэйт. — Если, конечно, он не просил ее выйти за него. Ты же не подралась с ней, верно?
— И вовсе мы не дрались, — возразила Бина. — Я была немножко расстроена из-за леди-дракона, но не оттого, что он флиртовал с этой незнакомкой, — тогда я не могла бы дальше любить его. В общем, он поднял свой бокал шампанского, и я подумала, что сейчас прозвучит тост, и тут Джек заметил, что у меня нет бокала. Он попробовал позвать официанта или официантку, но их не было. И Джек сказал, что ему нужно выйти в туалет, а по пути он закажет мне выпить. Но я подумала, что он пошел искать ту официантку…
— Ее или таких, как она, развратник, — сказал возмущенно Брайс. — Ненавижу, когда мужчина…
— Эй, не переноси это на себя, — перебил его Эллиот с многозначительным видом.
— Не отвлекайся, дорогая, — добавила Кэйт, коснувшись лица Бины. Кэйт все больше убеждалась в том, что простой телефонный звонок до того, как Джек сядет в самолет, вряд ли сможет решить проблему.
— Ладно. Он извинился и направился в туалет. Я смотрела, как он шел от стола. Я все думала, какой же он красивый.
— Да уж. Мужчины здорово выглядят сзади, — заметил Брайс.
Бина мрачно кивнула.
— Я знаю, люди думают, что Джек обыкновенный, но это мне в нем больше всего и нравится, — продолжала она, не замечая или не обращая внимания на сексуальный оттенок замечания Брайса. Кэйт показалось, что Бина относится к Брайсу как к одной из своих подруг. — Джек не слишком высокий, но и не низкий, не тощий и не толстый, не слишком красивый, но и не уродливый. Он просто подходящий, — продолжала Бина. — По крайней мере, для меня.
Потом, словно вспомнив, где она и что произошло, она поправилась:
— Он был подходящим, но я не совсем подходила ему. Может быть, это я посредственная.
