— Обсудим это, когда ты в следующий раз придешь сюда. Мне бы хотелось пообщаться с тобой, когда ты трезвый.
— Я… Мне кажется, я уже трезвый.
— Конечно, дорогуша. — Выпрямив одну руку, потом вторую, Арлетта отодвинулась от него, тряхнув при этом сперва одной грудью, потом другой, и посмотрела на него сверху вниз как на самую ничтожную козявку.
Джей Кей восхищенно глядел на нее. Она устанавливала правила. Она была идолом. Он — идолопоклонником.
Заведя руки за спину, Арлетта развязала фартук, потом повернулась к нему спиной и исчезла на кухне.
— Э-эй! Подожди! — Джей Кей соскочил со стула, но второпях зацепился за что-то и неуклюже шлепнулся на пол.
Шоферы, которые сидели у другого конца стойки и наблюдали за ним, расхохотались.
— Будь осторожен, парень! Это смертельно!
— Ха! Лучше остановись сейчас, пока не случилось что-нибудь похуже! — произнес шофер в красной ковбойке, добродушно похлопывая рукой по стойке.
Джей Кей отмахнулся от их предостережений и ринулся за стойку, все еще надеясь догнать Арлетту, но ее нигде не было видно. Повар попытался остановить его, размахивая сковородкой для блинов, но его оружие не помогло.
— Выйди из кухни! Она ушла. Вернется завтра вечером. А теперь убирайся отсюда! — Он выпихнул Джей Кея через дверь в зал для посетителей. — Господи Иисусе! Не понимаю, что она делает с вашими штанами, парни? Убирайся немедленно!
Джей Кей оставил двадцатидолларовую бумажку за свою еду, которая стоила один доллар восемьдесят центов, попросив другую официантку передать деньги Арлетте.
— Скажи ей, что я обязательно приду еще.
— Конечно, дорогуша, — ответила тридцатипятилетняя рыжеволосая женщина. — Все вы так говорите, — добавила она, засовывая бумажку к себе в карман, когда Джей Кей направился к двери.
В течение последовавших трех месяцев Арлетта потчевала его душераздирающими рассказами, начиная со зверств своего отца и кончая предательством Анжелики. Кое-что из того, о чем она говорила, было правдой, но большую часть составляли выдумки. Она так и не сказала ему точно, сколько у нее братьев и сестер, зато сообщила, что вся семья умерла. Она уверяла, что любит его, и разжигала в нем желание.
Джей Кей влюбился в эту красивую и неприкаянную женщину. Арлетта казалась ему редким экзотическим сокровищем, которое он искал долгие годы. Ему хотелось спасти ее, сделать счастливой. Он верил в то, что она говорила, и надеялся, что будет счастлив с нею. Арлетте не нравились старинные вещи, она предпочитала новые, поэтому Джей Кей купил для нее ослепительно новое кольцо с бриллиантом.
Когда он сделал предложение на самом верхнем этаже отеля «Варвик», в зеркальном обеденном зале, то выразил свою преданность и любовь, надев кольцо ей на палец.
— Это на всю жизнь, Арлетта. Ты потеряла всю свою семью, я — свою. Теперь мы будем семьей друг для друга, а в один прекрасный день у нас появятся дети и семья станет расти.
Арлетта с трудом глотнула.
— Дети? И как скоро ты хочешь завести детей? И сколько?
Джей Кей добродушно рассмеялся.
— Один или двое будет здорово. И пусть появляются, когда Господь пошлет. — Он нежно поцеловал ее. — Ты ведь хочешь иметь семью?
Арлетта улыбнулась и кивнула, быстро допив свое шампанское. Ей всю жизнь хотелось сбежать от своей семьи. От одного упоминания этого слова у нее мороз пробежал по коже. И надо же было заарканить мужика, который хотел детей! Ну уж она-то не так глупа! Она сможет придумать, как от этого увернуться, хотя бы на время. Тем не менее ей нравилось его желание иметь семью. Ей хотелось заставить его поверить в то, что они соединены свыше, потому что на свой лад она сама в это верила.
4 июля 1976 года.
Хьюстон, Техас
Лили решила, что парад хьюстонских заправил и знаменитостей, побывавших в тот вечер у них в доме, пожалуй, гораздо интереснее любого парада по случаю Четвертого июля, который можно увидеть в городе. Перед ней проходили сливки сливок общества, обитатели Ривер-Оукс, Мимориэл, Тэнглвуд и Вест-Юниверсити. Те, которые ворочали всем, всё потрясали. Особенно ее поразили женщины. Жены нефтяных магнатов, банкиров, управляющих нефтяных компаний, владельцев крупной недвижимости и строительных подрядчиков. Некоторые из них представляли старый капитал, но большинство — новый. Это были женщины, вышедшие замуж благодаря своим фамилиям или своей внешности, а иногда и тому и другому. И они старались до самой смерти сохранить и то и другое. О пластической хирургии еще только ходили слухи, а лица некоторых приятельниц Арлетты уже украшали новые носы. Они рассказывали о своих визитах в Гринхаус в Далласе, где с ними носились как с принцессами, пока они с помощью голодания избавлялись от лишних килограммов. Три дамы обсуждали новомодную массажистку, которая, по их словам, могла вдвое быстрее, чем предыдущая, справиться с целлюлитом на бедрах и ягодицах. Они были отпарены, отшлифованы, напитаны кремами и надушены самыми дорогими в городе косметологами, и ни одну из них не заботило, сколько это стоит и сколько требует времени. И не напрасно. Еще ни одна из них не лишилась мужа из-за более молодой соперницы.
Лили обнаружила, что она единственная брюнетка в море тщательно причесанных, покрытых лаком блондинистых голов. В ходу были так называемые «большие техасские волосы». И хотя модные журналы, которые видела Лили, провозгласили возврат «мертвого» стиля 1968 года, дам это нимало не беспокоило. Частенько Лили приходило в голову, что у хьюстонских парикмахеров должны быть самые мощные бицепсы среди представителей этой профессии от всех этих высушиваний феном, укладок и опрыскиваний лаком.
Больше всего Лили ненавидела, когда эти женщины подходили и ласково трепали ее словно пуделя. Или еще хуже — вели себя так, будто ее и вовсе здесь не было.
— Какая она милая, — сказала молодая богачка, только что вышедшая замуж за человека много старше ее.
— Надеюсь, она не станет строить глазки моему мужу, когда подрастет, — медленно проговорила полная блондинка в обтягивающем костюме.
— Милочка, ты еще бегаешь по Мексике со своим папочкой? — спросила женщина под сорок. Повернувшись к Арлетте, она продолжила: — Арлетта, вы собираетесь отдавать ее в старшие классы?
— Да, конечно, — твердо заявила Арлетта.
— Что? — Глаза Лили чуть не вылезли из орбит. — Но, мама! — Ей хотелось топнуть ногой, но она знала, что это не поможет.
— Поговорим об этом позже, Лили. А сейчас пойди проверь барбекю. Твой отец наверняка опять затеял разговор с Джоном, и мое барбекю будет испорчено.
