Скотт хватает меня за локоть и подталкивает на танцпол. Он обхватывает мою талию. Я кладу руки на его плечи, едва касаясь. Он пялится прямо на вырез моего платья.
— Прекрати туда смотреть.
— Разве ты надела его не для того, чтобы я мог туда смотреть?
— Я надела это платье, потому что Мэдоу заставила меня.
— Спасибо, Мэдоу.
— Это раздражает. Прекрати.
— И куда же мне смотреть?
— Как насчет моего лица?
Он отклоняет голову назад, и мы медленно движемся по кругу.
— Так ничего не выйдет. Шея начинает болеть. — Его глаза снова опускаются к моему декольте.
Я сильно наступаю ему на ногу.
— Тогда смотри в сторону.
— Эй. Все глядят на нас.
— Вот черт! — Жар растекается по моему телу и проявляется на моем лице.
— Просто продолжай танцевать.
— Нет. Давай сядем. Я очень хочу пить.
— Ты только что выпила целую бутылку газированной фигни.
Я осматриваю комнату поверх светловолосой макушки Скотта.
— Они не пялятся. — Я смотрю на него сверху вниз. — Здесь ты единственный, кто неуместно пялится.
— Тогда подойди ближе, потому что я не могу. — Он сильно прижимается ко мне и кладет свое лицо мне на грудь, при этом, не теряя ритма.
— Там все очень мягко.
— Ты можешь многому научиться, наблюдая со стороны.
— Тебе там удобно?
— Черт, Бет! Заткнись и танцуй.
Я кладу подбородок на его макушку. Боже, он так приятно пахнет. Я закрываю глаза. Мы впадаем в медленный, обольстительный ритм песни.
Помнишь, как ты первый раз держал меня за руку?
И я поверила, что может быть любовь?
Твои губы разбудили мои ощущения.
Ты растопил все стены.
Я стискиваю плечи Скотта. Так приятно трогать его. Мои руки двигаются то туда, то сюда исследуя его мышцы, они движутся вместе, также как и мы. У моего платья низка спинка, так что одна рука Скотта лежит на моей обнаженной коже, а другая на талии.
Если ты любишь меня, я буду здесь.
Открой свое сердце без страха.
Вернись ко мне
И я буду всем.
Я наслаждаюсь этим больше, чем следует другу. Я прижимаюсь к нему ближе, глажу его спину, запускаю руки в его волосы и глажу их — вроде по-матерински, вроде нет.
— Это мило. — Его дыхание щекочет кожу.
Снова краснею. Он чувствует жар?
— Заткнись и танцуй!
Будь моей, а я буду твоим.
Не говори никогда, скажи навсегда.
Правда в том, крошка, что ты — то, до чего я хочу добраться.
Играет припев, завывает и повторяется. Скотт и я не разговариваем остальное время песни. Мы оба вовлечены в физиологию наших тел, задевая друг друга, двигаясь в такт. Зачем он так со мной? Почему я ему это позволяю? Песня плавно переходит в другую, а потом еще в одну, и я плавно растворяюсь в Скотте.
Потом резко начинает играть быстрая мелодия, и мы отстраняемся друг от друга, словно просыпаемся ото сна. Конфуз.
Он смотрит на часы — почти полночь, затем смотрит на меня.
— Хочешь уйти сейчас?
Я киваю головой.
— Я хотела бы потанцевать медленно еще. Думаю, я освоила эту технику.
Он улыбается и берет меня за руку.
— Конечно.
Все его прикосновения сегодня вечером… Становится всё сложнее и сложнее для меня помнить, что он всего лишь друг. Мы подходим к столу с нашими пожитками. Скотт отпускает мою руку и выдвигает стул. Я присаживаюсь.
— Я пойду, возьму немного пунша. Ты, должно быть, хочешь пить.
— Убедись, что он годен для питья. — Мне не нужен нафаршированный алкоголем пунш. Во мне уже достаточно всего.
— Хорошо.
Он исчезает. Я верчу в руках сумочку. Мои губы пересохли. Выуживаю свой «Арбузный лед» и наношу немного.
— Извините, могу я присесть?
Я знаю этот голос. Превращаюсь в камень. Не могу развернуться. Как я могла подумать, что он может просто так от меня отстать хотя бы на одну ночь? Бросаю взгляд в противоположном направлении, ища кучку парней, следящих за тем, куда сели тупицы. Не могу их найти. Они, должно быть, за моей спиной.
Колби садится.
Я не смотрю на него. Не привлекаю внимание. Это первое правило защиты от издевательств.
— Так ты здесь со Скоттом? Как так получилось?
Тишина.
— Я имею ввиду: какая ужасная вещь произошла с такой красоткой как ты, которая заставила тебя прийти на наш выпускной со Скоттом? Ты его кузина? Друг семьи?
Я не сдерживаюсь:
— Разве у тебя не свидание? — Я выплевываю слова в его отвратительное, красивое лицо.
— Она выпила много пива перед танцами. — Колби кивает на девушку, спящую за столом рядом с нашим. — Так что я могу спасти тебя. — Он пододвигает свой стул ближе ко мне.
Я отодвигаюсь от него.
— Ты должна быть благодарна.
— Оставь это, Колби. Переходи уже к главному.
— Откуда ты знаешь моё имя?
Я неотрывно смотрю на него. Мой мозг, наконец, осознает, что тут происходит.
— А ты мое — нет?
— Если бы мы были знакомы раньше, куколка, — он обводить меня взглядом сверху вниз так, что я хочу его ударить, — я бы тебя запомнил. Эти ножки ни один парень не забудет. — Его голос понижается. Он так старается быть сексуальным. Колби наклоняется вперед и смотрит вниз на мое платье.
— Мои родители тут главные. Мы можем пойти в бассейн. — Он смотрит мне в лицо и его брови дергаются вверх. — Не хочешь понежиться в горячей ванной?
— Все же ты должен знать меня. Я хожу в школу Порт Хай.
— Как долго?
— Всегда. Я — Бет.
— Бет?
Я встаю и медленно поворачиваюсь к нему полностью.
— Ты называешь меня «Чудовище».
Нет причин, чтобы оставаться.
Скотт подходит именно в этот момент, держа по стаканчику малинового пунша в каждой руке. Я беру оба стакана и выплескиваю их на Колби.
— Спасибо, Скотт, но я не хочу пить.
Колби подскакивает, готовый меня убить. Скотт появляется между нами, с силой отталкивая его. Теперь Колби хочет убить Скотта. Я хватаю Скотта за руку и тащу на танцпол. Колби не сможет напасть здесь, у всех на виду.
Он стоит и смотрит на нас, скрежеща зубами и сжимая руки в кулаки, а затем удаляется из комнаты.
Несколько человек смотрят на Колби и смеются, но большинство слишком пьяны, слишком заняты, чтобы крутиться по кругу на танцполе, а остальные торчат на задворках, целуясь. Учителя делают вид, что ничего не произошло.
Скотт движется из стороны в сторону. Деревянный. Напуганный.
