Наша финальная песня — «Забери меня домой». Я начинаю своё соло. Зал буквально сходит с ума, когда я заканчиваю партию. Они стоят и хлопают в ладоши, пока мы кланяемся на сцене. Сначала Терри делает поклон. Потом пианист. Затем я должна выйти вперед и поклониться. А потом мы кланяемся все вместе. Аудитория все еще аплодирует. Они не замолчат, пока мы не споем снова.
Я окружена толпой, когда выступление заканчивается. Моя мама расталкивает всех, пробивая себе дорогу, и крепко меня обнимает.
— Ты — красавица. И не только снаружи. — Это её подарок, который заставляет меня сиять. Это единственная стоящая прекрасная вещь, которая у меня есть. Она снова стискивает меня в объятиях. — Я так тобой горжусь.
Скотт ждет где-то позади толпы. Он и правда выглядит шикарно в своем смокинге. Он подчеркивает его плечи. Та-дам! Снова эти плечи. И почему они меня так привлекают? Скотт собирался пойти к парикмахеру сегодня вечером, но я сказала, что не пойду, если он подстрижется. Ему это почему-то очень понравилось. Надеюсь, я смогу контролировать себя сегодня вечером. Мне не хочется совершить что-то глупое и опозорить его. Он был так мил со мной, пригласив на вечер.
Я пожимаю последнюю руку, обнимаю какую-то старую леди и сбегаю, чтобы переодеться.
Моё выпускное платье — кремовая шелковая материя, почти в том же стиле, что и наши платья для выступлений, кроме юбки, которая отрезается в нескольких сантиметрах над коленом и выреза, который немного открывает ключицы. Это Мэдоу настояла. Я рада, что прыщи на моей груди канули в лету. Но не думаю, что этот боекомплект полностью сработает. Я израсходовала целую бутылку лосьона для загара на свои ноги. Они выглядят неплохо. Моё платье делает их нереально длинными.
Мама и Скотт ждут снаружи моего выхода из раздевалки. Она разражается слезами и говорит Скотту, чтобы мы были дома к часу.
К часу? Будто мы собираемся пробыть там до такого времени.
— Конечно.
— И что ты водишь? — Она становится близко настолько, что ощущает его дыхание.
Я становлюсь такой же малиновой, как наши платья для выступлений.
— Мам. Это же Скотт. Остынь.
Он смеется.
— Папин БМВ. Не беспокойтесь. Я буду осторожен.
Мы выходим, и я, наконец, могу расслабиться на фирменном ковшеобразном сидении. Кожа славно пахнет. И что-то еще тоже. Скорее всего, это Скотт. Гель после бритья? Этот запах слегка опьяняет. От меня разит лаком для волос или чем похуже. Концерт был слишком трудной работой. Такое ощущение, что Скотт не знает, что я в машине. Это его способ водить авто. Парням так легко угождать. Крутая тачка в его руках, и Скотт на седьмом небе от счастья.
— Эй, — он выравнивает руль, — дотянись, пожалуйста, до холодильника на заднем сиденье.
Я расстроена. Я не ожидала, что Скотт принесет выпивку. Он не такой. И он знает, что я не такая.
— Не могу поверить…
— Открой ее.
Я достаю охладительную камеру с заднего сиденья, ставлю ее на пол у своих ног и открываю крышку. Поверх всего лежит большая розовая тканевая салфетка.
— Моя мама положила это…чтобы не испачкать твое платье.
Я заглядываю под салфетку. Там лежит бутылка игристого сидра, пластиковые стаканчики, пара выпуклых оберток заключенных в пластик и два больших брауни.
— Что это?
— Исключительно куриная еда, как сказали мои старшие сестры. Я хотел вывезти тебя в какое-нибудь приятное местечко, но с этим концертом ничего не вышло.
Я сглатываю ком слюны, подступившей к горлу.
— Это так мило.
— Ешь. Ты должно быть проголодалась.
Я начинаю с брауни.
Мы добираемся до вечеринки как раз, когда делают фото.
— Вам лучше поторопиться! — Учителя, которые берут наши пригласительные, толкают нас в холл. — Они закрываются через 10 минут.
— Фотки? — Как Скотт может быть таким глупеньким? Даже я знаю про фотки.
— Мне нужно привести в порядок лицо.
Он смотрит на меня, нахмурившись.
— Нет. Не нужно.
Я быстро мажу губы новым слоем блеска, пока он платит фотографу.
— Если они не получатся, мы сможем заказать новые?
— Скотт!
— Просто интересуюсь. Может моя бабушка захочет копию?
— Она сможет забрать мою.
Его лицо грустнеет.
— Нет. Просто я отвратителен на фото. Через двадцать лет наши дети наверняка попросят фотографии в доказательство того, что мы действительно были на выпускном.
— Наши дети?
Он заметно краснеет.
— Наши дети. Мои дети. Будущим гипотетически отвратительным подросткам.
— Как мы?
Фотограф просит нас встать перед идиотской аркой, обернутой в шелковые ветви и гирлянду. Она переводит взгляд с меня вниз, на Скотта.
— Думаю, нам понадобиться стул. Тебе нужно присесть, милая.
Скотт смотрит на девушку фотографа.
— Нет. — Он смотрит на мои ноги. — Хочу, чтобы они были на фотографии.
— Ты — подлый засранец.
— Я никогда их до этого не видел. Неизвестно, когда ты покажешь их снова.
Фотограф смеется над нами, но Скотт все же стоит на своем. В итоге, она ставит нас лицом к лицу. Скотт обхватывает ладонями мою талию, фотограф оборачивает мои руки вокруг его шеи и согласно трясет головой. Мои руки параллельны рукам Скотта.
— Поверните головы. Опусти подбородок, дорогая. Встань прямо. Улыбнись. Мы же не на похоронах. Посмотри сюда. — Ее рука замирает в воздухе, шевеля пальцами. — Отлично! — Сверкает вспышка.
Чувствую себя неуклюжей, неловкой и часто моргаю.
Скотт украдкой щекочет меня. Я смеюсь, и фотограф делает следующий снимок.
— О, — говорит она, — хороший кадр.
Скотт держит одну руку на моей спине и ведет в голубую роскошную комнату с низко опущенными люстрами. Играет медленная музыка.
— Давай потанцуем?
Я колеблюсь. Он знает, что я никогда раньше не была на танцах. Это вражеская территория. Скотт ходил туда в младшей школе. Может быть, несколько раз в старшей. Парням это позволительно — наблюдать со стороны. Может, он даже танцевал. Не знаю. Я тогда была дома, писала грустные песни, рвала их на мелкие кусочки и выбрасывала в окно.
— Давай же, Бетти. — Он снимает свой пиджак и вешает его на спинку стула, стоящего у пустого стола позади него. — Медленные песни — самое простое. — Он смотрит на блестящий клатч, который Мэдоу дала мне. — Там что-то ценное?
— Только моё лицо, — Кто знает, сколько он стоит? Сотни. Тысячи. Я бросаю сумочку на стол и оглядываюсь вокруг. Здесь несколько учителей-сопровождающих, которые присматривают за вещами на столах. Один из них кивает мне.
Скотт хватает меня за локоть и подталкивает на танцпол. Он обхватывает мою талию. Я кладу руки на его плечи, едва касаясь. Он пялится прямо на вырез моего платья.
