Мэдоу переводит взгляд на меня.
— Конечно, нет. Не будь глупышкой. Когда я встречусь с Дереком в Лозанне…
Она такая уверенная, такая дерзкая, ну точно как Дерек. Они отлично подойдут друг другу.
— Я могу послать Тедди сообщение об отмене встречи.
— Не будут ли отношения на расстоянии трудными?
— У меня будет порш, глупышка. Может быть, я буду подвозить его до школы. Лучше придумать какую-нибудь отговорку о папе для него, просто на всякий пожарный. Что думаешь, мам?
Мама Мэдоу отсутствующе кивает и попросит Мэдоу послать меня и пару других девочек за сумочками. Еще восемьдесят девочек должны пройти примерку и если мы сделаем дело с сумочками быстро, то сможем порепетировать. Швея заканчивает и расстегивает молнию на моей спине.
— Погоди.
Мама Мэдоу ищет мою сумку, достает нетронутый темно-красный блеск для губ — он слишком темный. Я предпочла бы арбузный блеск. Она намазывает мне губы цветом красного вина, поправляет основу и накладывает румяна. В моих глазах она смотрится как профессионал. Она делает шаг назад.
— Девочки должны это увидеть. Всё будет только лучше, когда твоё лицо окончательно заживет.
— Мы идем наверх?
— Девочки должны увидеть, как окупилась наша трудная работа.
Она не окупится, пока мы не выйдем на сцену в Лозанне и не споем лучше, чем когда-либо мечтали петь парни из Эмебайл!
— Мне нужны очки.
— Нет. Я поведу тебя.
— Все нормально. Я не слепая.
Хотя мне это и не нравится. Все вокруг в размытом виде. Не удивлюсь, если они не разрешат мне надевать очки все время, когда мы будем в Европе. Платье сияет как россыпь звезд. Несколько девочек бросают на меня взгляды:
— Глянь. Тише ты. Это же Бет! — начинают шипеть в комнате. Мама Мэдоу, собственнически держит свою руку у меня на пояснице, направляя меня на подставку.
Мэдоу появляется передо мной.
— Итак, девочки, что вы думаете о нашей солистке?
Я вижу только их размытые лица, но чувствую. Чувствую их трепет.
У одной их девочек вырывается:
— А можно автограф?
Это нарушает тишину, и девочки начинают толпиться вокруг меня.
— Ты прекрасна, Бет.
— Выглядишь как модель.
— Это просто замечательно.
У меня кружится голова. Ошеломленная, я улыбаюсь и обнимаю их аккуратно, чтобы не повредить платье. Мама Мэдоу будет кричать на меня, если с платьем что-то случится. Все они, наверно, не серьезны. Красивая? Я? Мне так хочется им верить. Поверить в это возбуждение, которое заставляет моё сердце бешено биться в груди. Это не может быть реальным, но девочки все продолжают подходить ко мне.
— Я и не знала, что твои глаза такие голубые.
— Ты будешь звездой.
— Ты должна участвовать в конкурсе красоты в следующем году.
В конкурсе? Спуститесь с небес. Это всего лишь платье. Просто платье.
После того, как около пятидесяти девочек сказали мне, что это правда, я начинаю в это верить капельку больше. Просто мне ужасно хочется, как и им, увидеть лебедя.
Прошлой ночью у меня был кошмар. Мы стоим на сцене в Лозанне. Все девочки ошеломительны в своих красных платьях, кроме меня. Все, что на мне надето — это сатиновая комбинашка. Скотт стоит посреди зала и пялится на меня также как делал это в холле в прошлый четверг. Если у него не появится девушка в ближайшее время, я сойду с ума и побью его прямо посреди класса музыки в школе, и не важно, друг он мне или нет. Легенды о Чудовище потом точно выйдут из-под контроля.
Собирайтесь вместе маленькие детки
И молитесь, что есть мочи.
Надевайте пижамки
И бегите вверх по лестнице.
Чудовище бродит средь ночи
Охотиться на тех, кто выглядит круче.
Не знаю, как могу чувствовать что-то подобное. Скотт для меня как брат. Мы всегда были друзьями. Он не может мне нравиться в романтическом плане, но я подмечаю некоторые вещи. Например, форму его плеч. Они вопиюще сексуальные на этой неделе. Он надел свою белую обтягивающую майку, и я просто не могла прекратить пялиться на его плечи. Они не такие прыщавые, как обычно. И там явно прослеживаются мускулы.
Он подловил меня в музыкальном классе.
— Что такое?
— Ничего. — Я силой заставила себя сосредоточиться на скучной музыке, которую мы поем в хоровом кружке в последнее время. Звенит звонок.
— Бет?
Я не останавливаюсь.
— Увидимся, Скотт. Я вроде как спешу. — Он и не в курсе, что я спасаю его судьбу от неминуемой гибели.
Мой телефон вибрирует, я достаю его из кармана и открываю крышку.
— Слушаю тебя, Мэдоу.
— Вообще-то, это твоя мама.
— Прости. Я сегодня какая-то потерянная.
— Почему? Сегодня твоё лицо выглядит лучше.
Будто я собираюсь рассказать маме, что у меня на уме. Я уверенна, что она бы оценила разговор о сексуальных плечах Скотта.
— Просто устала. Вчера была поздняя репетиция в хоре. — И потом мне пришлось вести машину из Энн-Арбор до дома, я вернулась к часу ночи.
— Хочешь прогулять школу сегодня после обеда?
— Да. Это было бы замечательно.
— Хорошо. Зайди в класс и выключи телефон, тогда твои извинения будут приняты. Встретимся сегодня, а потом ты можешь спать весь вечер.
— Встреча? И ты туда же…
— Это не займет много времени. Жди меня дома. Я отвезу нас.
Наверно, это очень важно. Мама отпрашивается с работы…
— Мам?
— Бет, пожалуйста. Давай развлечемся вместе на этот раз, — ее голос звучит взволнованно, такой энергичной, каким только может быть голос экономиста.
— Что происходит?
— Я подумала о том, что они никогда не сделают.
— Чувствую себя Франкенштейном.
— Ты имеешь в виду его монстра?
— Ага. Вы с мамой Мэдоу могли бы побороться за роль безумного ученого.
— Ты возможно еще не осознаешь, но то, что происходит с тобой — большое событие. Я хочу быть частью этого.
— Хлопать в ладоши в зале — уже не считается?
— Я не поеду в Швейцарию, как другие.
— Ты ревнуешь меня к маме Мэдоу?
— Она столько сделала для тебя…
— Да как ты вообще можешь сравнивать себя с ней? — Так грубо говорить это в идиотский мобильник, стоя у двери класса. — Мам, ты моё всё. — Мой голос прерывается, я начинаю шептать: — Где бы я была, если бы не ты?
Она шмыгает носом.
— Я знаю, это было нелегко для тебя. Мальчишки… Ты постоянно приходила заплаканная из начальной школы. — До третьего класса. Потом у меня был Скотт, с кем я могла разделить это. Большая разница. — Ты скрываешь это от меня, но я-то знаю, какую боль они тебе причиняют.
