Нет. Она может заставить меня нажать на подтверждение, так нужно просто подсунуть его ей. Плохо, что у Мэдоу есть парень. Я обязана ей. Тем более он подходит к типажу, который ей нравится.
Леа? Не-е-ет. Это вряд ли можно отнести к официальным делам хора.
Я нажму «Игнорировать». Мне нравится эта функция. Я кликаю мышкой. Черт. Стрелка дернулась к «Подтвердить», пока я пялилась на его фотку. Здесь где-то должна быть функция блокировки. Пока я искала ее, возникло окошко с беседой.
Дерек: Привет, Бет… Спасибо, что подтвердила дружбу.
Я печатаю: «Я не хотела. Не объяснишь, как тут блокировать?», но стираю и посылаю осторожное и уклончивое: «Что тебе нужно?».
Дерек: Я шпион, назначенный от нашего хора.
Бет: Правда?
Блин. Я определенно должна позвонить Леа. Это уже официально касается хора.
Дерек: Богом клянусь!
Бет: Ты не выудишь из меня ни капли информации
Дерек: Будет забавно попытаться
Бет: Только не это
Фу. Теперь мои руки потные. Я вытираю их о джинсы, пока жду от него ответа.
Дерек: Для хора необычно появиться из ниоткуда, как это получилось у вас.
Бет: Вы напуганы?
Дерек: Едва ли.
Бет: Тогда зачем вам шпионить?
Дерек: Все ваши участницы так хороши, как та единственная, выставленная на сайте?
Я решаю поменять стратегию, что совершенно необходимо и пойдет хору на пользу.
Бет: Лучше.
Дерек: С трудом верится.
Бет: Но это правда.
Дерек: Ты отлично поешь на записи
Бет: Ты, правда, так думаешь?
Он заставляет меня краснеть. Я такая слабачка во всех этих разговорчиках. Черт. Нужно сконцентрироваться.
Дерек: Если другие участницы Блисс даже на половину такие же сильные, вы покажете класс в Лозанне
Бет: Мы думаем, что у нас есть шансы на победу.
Дерек: Победу? Не надейтесь… вы конкурируете с нами
Бет: И вы не проиграете?
Дерек: Не в этот раз
Бет: Но ты заволновался
Дерек: Вообще-то нет
Задиристый канадский выскочка.
Бет: Тогда почему шпионишь за нами?
Дерек: Шпионю за тобой.
За мной? И что это значит? Я должна закрыть окошко программы, но не могу. Я не могу сделать этого. Ничего подобного со мной раньше не происходило. Я одна в этой игре. Просто посмотрю, на что это похоже.
Бет: это не выглядит как официальный разговор между хорами.
Дерек: у тебя такой милый голос… я заинтересован узнать тебя поближе.
Бет: этот разговор окончен.
Дерек: Не будь такой… разве я тебе не интересен?
Бет: нет
Дерек: правда? ты серьезно?
Бет: С чего бы такое удивление?
Дерек: Большинство девушек… интересуются.
Бет: Я — не большинство.
Дерек: круто, увидимся в Лозанне.
Бет: где мы собьем с вас спесь, парни.
Дерек: сомневаюсь.
С меня хватит. Я не знаю, как заканчивать разговор в интернете, так что закрываю весь сайт. Я не хочу туда больше возвращаться. И мне пофиг, что скажут об этом Сара и Мэдоу.
Великолепно. Мы тратим половину времени репетиции, примеряя платья. Этот самодовольный мальчик из Эмебайл заставил меня осознать, что мы далеки от того, чтобы конкурировать. У нас даже шанса не будет на международных соревнованиях, если мы будем стоять как традиционный хор — альты, а за ними два ряда сопрано. Мы должны перемешаться, чтобы был хороший микс. Судьи смогут услышать разницу. Мы будем высмеяны прямо в Швейцарии, если не сделаем этого.
Это трудно, петь именно так. Альты не могут за меня зацепиться. Другие части не могут следовать за их самыми сильными певцами. Любой хорист должен уметь петь свою часть самостоятельно. И это все должно быть идеально отрепетировано. Момент приближается, но мы теряем время. Мы будем соревноваться против хоров музыкальных школ. Они практикуются часами каждый день, а не пару вечеров в неделю. Наш большой весенний концерт через три недели. Нам нужно тренироваться каждую свободную минуту. Терри отменила пару занятий после школы, но я не уверена, что после такого мы будем там, где должны быть. Я не хочу просто поехать на Олимпиаду хоров. После того, на что обрекла меня мать Мэдоу, я хочу золото. И этот парень, пересекший границу в Онтарио, чтобы победным самолетом отправиться в Лондон — ему лучше быть на стороже.
Таким образом, я провела эту ночь, практикуя до потери пульса. А еще я бесилась от того, что таки сдалась и одела этот дурацкий бюстгальтер. Все бесят меня, потому что их резиновые подкладки в их сумках, а мои — на мне. Костяшки нижнего белья впиваются мне в кожу, а еще лифчик некомфортным образом сплющивает и выпячивает мою грудь. Это действительно для меня странно — смотреть вниз и видеть ложбинку между грудей. Боже, я такая трусиха. Я решила, что лучше не бросать сегодня вызов безупречному вкусу мамы Мэдоу и не ввергать ее в гнев показом своего спортивного лифчика.
Она и Мэдоу вложили в эти наряды всё сердце и душу. Мне нужно просто продолжать быть хорошей девочкой, и я буду петь. Это так не похоже на явь. Кажется, что я проснусь, и все испарится. Я — чудовище, поющее альтом, и мы никуда не едем. Дни проходят, но всё это не становится менее реальным. Менее прочным. Тонкая ткань, которая порвется, если я сделаю что-то не так. Это единственное путешествие, которое продолжится, какие бы чертовы планы Колби не строил против меня.
Я хочу вернуться к небрежному черканию слов последней песни на задней парте в своей папке с хоровыми записями. Думала, что могла бы где-нибудь затеряться, но Леа и Сара, обе вооруженные выпрямителями, снова кинулись выпрямлять мои волосы. Черт.
И как все испарилось? Писала о цветочках и бабочках, и тут вдруг…
Не головастик и не лебедь.
Раскрытый бутон?
Солнце близится к закату?
Черт. Эти слова ставят в неудобное положение. Нужно срочно стереть. По-быстрому.
Сара снова обжигает меня.
— Ой, прости.
— Все нормально. — Слова песни дезинтегрируют в моей голове. — Спасибо, что помогаешь мне.
— Я не могу держать себя в руках. — Сара кладет выпрямитель. — Я так нервничаю.
