— Ну вот, видите, сколько опасностей. А если такой зверинец сбежит? Не сосед ваш часом?
— Нет, у меня соседи смирные. Относительно. Ладно, поехали, раз уж напросились. Но на моей машине.
По пути Виктор вспомнил, что забыл купить сигареты и попросил остановиться. Вернулся он с роскошным букетом и большой коробкой конфет.
— А это зачем? — нахмурилась я вместо «спасибо».
Подозреваю, чтобы обескуражить этого парня, нужно будет сильно постараться. По крайней мере, мой недоброжелательный тон его нисколько не смутил.
— Как зачем? — улыбнулся он, укладывая всё на заднее сиденье. — Не могу же я с пустыми руками ехать в гости к девушке. Тем более в первый раз.
— Надеюсь, и в последний, — неучтиво буркнула я, мгновенно представив, к какому количеству девушек он таскался с цветами и конфетами.
— А вот мне интуиция подсказывает, что всё будет иначе, — продолжая улыбаться, произнёс он.
Я в ярости утопила педаль газа и на крутом вираже вылетела на проспект. И лишь остановившись у своего подъезда, развернулась к Виктору и сказала:
— Интуиция — не мужской конёк. На вашем месте я бы поостереглась ей доверять. Выгружайтесь, приехали.
— Не очень-то гостеприимно, — засмеялся он и нагло подмигнул Магистру. — Похоже, дружище, нам здесь не слишком рады. Но мы же не привыкли отступать?
Заметив, как кот одобрительно щурится, я фыркнула, забрала цветы и конфеты, и вышла из машины.
***
Войдя в мою прихожую, Виктор присвистнул — прямо по курсу цвёл розовый куст.
— Ах вот почему вы цветочкам не обрадовались, — улыбнулся он, окидывая взглядом мои многочисленные насаждения.
— Не угадали, не поэтому. Мне не нравится, когда убивают цветы. И потом, когда мужчина идёт к девушке с цветами и конфетами, это очень смахивает на свидание.
— А вы не хотите свиданий со мной? — продолжая с интересом рассматривать мою оранжерею, полуутвердительно уточнил Виктор.
— А я не хочу, — подтвердила я серьёзно.
— Можно узнать, почему?
— Нельзя. Но, поверьте, причины есть. Давайте сразу со всем этим определимся, чтобы в дальнейшем избежать недоразумений. Возможно, когда-нибудь нам даже удастся подружиться, но на большее я бы на вашем месте не рассчитывала.
— Понятно, — нисколько не огорчившись, весело кивнул он, а я схватила вазу и понеслась на кухню.
Чёрт! Да что ж меня так колбасит! Я включила воду и призадумалась. Вот чего меня так задело веселье Виктора? Ведь сама же решила, что нам лучше не общаться. Натура у меня какая-то совсем чокнутая. Ну просто дрянь натура! И так мне плохо, и так нехорошо…
— Краны в порядке? — внезапно раздалось у самого уха.
От неожиданности я выронила вазу, которая, треснувшись о мойку, благополучно раскололась.
— Я вас испугал? Простите. Я куплю новую.
— Не нужно. У меня достаточно ваз. Будем считать, что это к счастью, — поспешно вынимая осколки, сказала я и тут же вскрикнула от резкой боли, зацепив острый край. Кровь тонкой струйкой полилась из раны.
Я хотела сунуть руку под воду, но Виктор нахально перехватил её и поднёс окровавленный палец к губам.
— Конечно, к счастью, Маргарита Николаевна, к большому счастью, — произнёс он, пристально глядя мне… нет, даже не в глаза, прямо в душу.
«Да что ж такое-то?!» — не на шутку рассердилась я, чувствуя, как от этого прикосновения меня накрывает горячей волной.
Так, не расслабляться. Надо немедленно прекратить это безобразие!
— Что вы присосались, как вампир?! — рявкнула я, вырывая руку. — Лучше осколки уберите. И постарайтесь не порезаться, я вас облизывать точно не буду!
К моему удивлению, Виктора мой агрессивный выпад ничуть не обидел, напротив, развеселил пуще прежнего. То ли гражданин на редкость непробиваем, то ли просчитывает меня «на раз» и получает удовольствие, наблюдая за моими плохо скрываемыми эмоциями.
Через пять минут последствия аварии были ликвидированы: останки безвременно почившей вазы помещены в мусорный контейнер, палец обработан антисептиком и заклеен пластырем, розы пристроены в другой сосуд, а гость препровождён в гостиную.
Усадив его на диван и всучив недавно подаренное мне прекрасно иллюстрированное издание о кошках, я удалилась варить кофе, на всякий случай предупредив травмоопасного товарища, чтобы на кухне он появляться не смел, дабы я ненароком ещё и не обварилась.
Конфетки пришлись как раз кстати, так как в доме никакого провианта не оказалось. Не было ничего, кроме пары банок кошачьих консервов, предложить которые гостю я постеснялась.
Доставив в гостиную поднос с чашками, я обнаружила, что и Виктор, и Магистр пребывают в радостном возбуждении.
— Вы это читали? — со смехом спросил Азаров, ткнув пальцем в раскрытый фолиант.
Я взглянула на страницу, пытаясь понять, что привело мальчиков в такой экстаз. Глава была посвящена кошачьему интеллекту.
— Ещё не успела. А что там? Открытие, подрывающее основы мироздания?
— Сейчас, подождите, зачитаю. Кто тут у нас автор? — Виктор перевернул обложку и кивнул. — Так я и думал. Только иностранец мог написать такое.
— Ага! — поддакнул Магистр. — Восхитительный бред!
— Вот, послушайте. «Иногда те, кто знает котов не очень хорошо, приписывают им человеческие характеристики, но то, что они принимают за интеллект, — большей частью инстинкт. Поскольку кот хочет жить в удобстве, он обучается тому, что считает необходимым для сохранения благоприятных условий существования». — Дальше он стал читать, выделяя каждое слово: — «Поэтому кот, которого считают очень умным, может просто играть роль, позволяющую сохранить или улучшить его положение в окружающей среде». Как вам такое? На самом-то деле дурак-дураком, просто роль играет! Господи, люди совсем идиоты.
Я не поверила, пробежала страницу глазами и тоже засмеялась.
— Надо бы всё прочитать, думаю, это не единственный перл. Жаль времени нет, — с досадой сказал Виктор, закрывая талмуд.
Я посмотрела на Магистра, кот сидел с задумчивой миной, размышляя о талантах, поклонниках и актёрской карьере.
Виктор тоже оглянулся на него и с улыбкой заметил:
— Магистр, ну по тебе-то точно Голливуд плачет!
Вправду он, что ли, моего кота понимает? Или снова совпадение?
— Вы можете не поверить, — неожиданно сказал Виктор, — но лет в шестнадцать у меня был кот, с которым мы прекрасно понимали друг друга.
— А где он сейчас? — усаживаясь в кресло и открывая конфеты, спросила я.
— Не знаю, он нас бросил, — вздохнул Виктор.
— Как это? — изумилась я, не представляя, при каких обстоятельствах Магистр мог бы покинуть меня добровольно.
— Вот так. Любовь у него случилась. Знаете, встречается иногда такая одна большая любовь на всю жизнь.
— У котов?
— Не только. Но и у них тоже. Я даже когда-то читал об одном подопытном, который отказался есть, когда его подруга погибла. Лежал и тосковал, пока не умер. Но с моим, к счастью, было не так всё трагично. Однажды он вернулся с прогулки не один, как обычно, а с дворовой кошечкой. А моя матушка, скажем так, не самый великий фанат животных, попросила её на выход. Я сразу понял, что Шериф ставит ультиматум: либо они вместе живут у нас, либо вместе уходят на улицу. Мама мне, конечно, не поверила, правда, накормила обоих, но после категорично указала гостье на дверь.
— И что?
— Ничего, — пожал плечами Виктор. — Шериф ушёл вместе с ней.
— Навсегда?
— Не совсем. Поначалу они иногда ещё нас навещали, всегда вдвоём, потом всё реже, пока вовсе перестали появляться.
— Какая-то очень грустная у вас «лав-стори»… — огорчилась я, до слёз жалея неведомых влюблённых котов, вынужденных уйти жить в подворотню.
— Не печальтесь, Рита. Помните, у Булгакова: «…тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит». Шериф сделал правильный выбор, и, надеюсь, они прожили долгую, счастливую жизнь.
«Как же так?» — с тоской думала я, рассматривая Виктора. Он и думает, как я, и чувствует так же… Почему же тогда, во сне, всё пошло кувырком и закончилось так плачевно? Да и сейчас не лучше. Зоя эта… Марьяна… Нет, к чёртовой бабушке! Не хочу я во всё это ввязываться. И не смотри на меня так своими чистыми изумрудными глазами. Не хочу я знать, если окажется, что «великая кузница американских грёз» и по тебе слёзы льёт.
