– Васина, – сказал Леший и, обвив мою талию рукой, прижал рывком к себе.
Я допускаю, что есть деревни приличные, где царит цивилизация и живут вполне адекватные люди. Но такие деревни в моей жизни не встречались.
Страшная образина за прилавком, намазанная тональным кремом в тридцать градусов по Цельсию, расплылась в ужасной гнилой улыбке.
– Привет Лёша, – прокуренным голосом сказала она. Нелепо подсела на одно бедро. Афродита, мать её! Соблазнительница. – Много куришь. Вчера ж сигареты покупал.
Я замерла.
Вчера?!
– Нам чай и десяток яиц, – спокойно сказал Лёша, достав свою карточку. – И лаваш тонкий дай.
– А это что за женщина с тобой? – продавщица вытаскивала на прилавок сигареты, которые курил Лёша. Хотя он не просил.
– Жена, – спокойно ответил Васин.
Надо было видеть эту морду. От улыбки до полной потери человечности. С таким отвращением посмотрела на меня, приподняв верхнюю губу.
– Когда женился та?! – швырнула на прилавок пачку чая.
Лёша замер. Я напряглась.
– Что-то не так? – спросил Леший у девки.
– Конечно, блядь, не так! – заорала она. – Ездишь тут на крутой тачке каждую ночь! Комплементы кидаешь! – Девка резко замолчала, уставилась на меня коварной физиономией и, поставив руки в бока, выдала, – я тебя зря что ли вчера отсасывала?
*************************************
– Паша, а где Антон? – спросила я, украдкой заглядывая в дверь клуба.
Хоть так, одним глазком глянуть, как люди отдыхают. Детская улыбка, как у Золушки, когда она на бал не попала.
– В машине у себя, – гаркнул долговязый пьяный Паша.
Я ещё с другом Антона Марту познакомила, с дуру. Паша через три дня знакомства её по лицу ударил.
– Ты мать всё круче и круче, – заржал Паша, разглядывая меня. – У меня палатка дома валяется без дела, можешь носить.
Я отвернулась и пошла на парковку. Машину Антона приметила и подошла ближе. Мой муж развалился на переднем сидении и держал руку на голове тощей блондинки. Та чмокала его член.
– Глубже, детка, – стонал Свин, надавливая на голову девице.
Увидел меня. Х*й опал.
*********************************
– Не верь ей Соня, – уравновешенно сказал Лёша.
– Что?! – заорала девка. – Люди добрые! Что творится!
Добрые люди в составе трёх уже зашли в магазин. Те самые мужики в потёртых футболках. Вонючие и пропитые.
– Он ко мне всё время ходил! – продолжала продавщица. – Жениться обещает, а сам с женой припёрси!!!
– Сонь, – позвал меня Лёша.
Я подняла на него мокрые глаза и печально улыбнулась.
Он смотрел на меня ошарашенно. Думал, что я глазом не моргну? Вот что угодно, только не измена.
Я просто не переживу.
Даже если Лёша верный, а изменял Леший.
Горько усмехнулась и отступила назад, наткнувшись спиной на мужика.
– Васин, я не понял, ты чё наших девок портишь? – возмутился один из мужиков.
– Меня на какую-то корову променял! – вошла во вкус продавщица.
Леший метнулся к ней. Схватил за волосы и лицом ткнул в кассовый аппарат. Потом, так же за волосы, подтянул к себе и с лёгкостью, как куклу, перетащил через прилавок.
Мужики ринулись вперёд. И первый, кто замахнулся на Васина, своим кулаком угодил в лицо продавщицы. Потому что Леший девку, как щит использовал, прикрывшись ею.
Девка без сознания распласталась на полу.
Я закрыла глаза и, покачиваясь, вышла из магазина. Вывалилась наружу, жадно хватая горячий воздух ртом.
Лёшу долго ждать не пришлось. Он вышел за мной, прихватив только пачку чая. Кинув пачку на капот машины, он резко поймал моё лицо в ладони.
Большие пальцы водили по солёным дорожкам слёз. А я отречённая смотрела на него и думала, что лучше всю жизнь одной быть.
Лучше!
Не нужна эта любовь. Не нужна привязанность и влечение. Нужно с этим бороться, чтобы больно не было. Изживать насильно желание быть с кем-то рядом. Ни к чему хорошему это не приводит.
– Сонюшка, ты, что же мне не веришь? – болезненно, с отчаянием спросил он. – Я клянусь тебе, ты единственная. Мне нельзя к женщинам прикасаться.
– А я не женщина? Корова?
Он с силой прижал меня к себе.
Мне казалось, что вся его сила и красота, весь его скрытый мир мне принадлежит. Но я упёрлась ногами и руками в двери, в которые он меня тащил. На инстинктивном уровне пыталась отгородиться от чего-то более страшного, чем измена.
– Ты безупречно-красивая, – шептал мне в ухо. – Я очень сильно тебя люблю. Повода не дам. А то что кричат уроды всякие ты не слушай. Ты же видела, что она хотела обидеть, уколоть…
– Лёша, ты девушку избил.
– Поэтому и нельзя прикасаться к женщинам. Сонюшка, я садист.
***
– Ты садист? – наконец-то отмерла я.
Лёша смотрел на дорогу и схватился за руль, рядом с моей рукой, чтобы мы не улетели. Я тут же взяла себя в руки и стала смотреть только прямо. Давила на педали, всё дальше уезжая от уродливой деревни.
– Да. Поэтому у меня никогда не было женщины, – говорил тихо, монотонно.
– А я?! – испугано только глянула на него, заметила, что прибавила скорость и отпустила педаль газа, чтобы ехать медленнее.
– Ты иная, Сонь. Ты моя слабость, – начал говорить Лёшка. – Всё, что внушается или происходит с ребёнком в шесть – восемь лет потом сложно вычеркнуть из памяти и души. В это время начинают детей обучать, потому что это самый подходящий возраст. Но не только знания мы получаем в это время, это формирования душевных ценностей. Помнишь нашу Шестерёнку? Шесть самых активных и крутых учеников класса? Мы были маленькими, нас посадили за парты: Трэша с Ложкой, Кучу с Шишей и нас с тобой. И благодаря тебе, я влился в эту Шестерёнку. Ты меня везде таскала, на все мероприятия, в столовке подкармливала. Может, ты не помнишь, но ругала, когда у меня рубашка из брюк вываливалась, и сама лично заправляла обратно. Я во второй класс только за тобой нёсся. Я по учёбе ради тебя успевал. Ты в моей голове засела, как родная. Соня, ты мне родная. Ты когда вещи моей матери надела, я понял, что мы семья и никому в обиду я свою семью не дам. И поэтому я тебе скажу, родная. Никогда! Ни за что! Не соглашайся даже на мелкие извращения со мной. Даже если тебе самой это нравится. Потом ради меня терпеть начнёшь, а я не остановлюсь.
– Не пугай меня! – закричала я.
Он нагнулся и включил фары. Легче от этого не стало. Тёмный лес и поток света впереди. Так и ждёшь, что какой-нибудь Леший под колёса выскочит.
– То, что произошло в бане, меня из равновесия выбило, – сказал Васин тихим голосом.
Меня, если честно, тоже выбило. А скорей всего весь дух из меня гад выбил, и задница не сразу зажила.
Я остановилась, и пока мужчина соображал, спешно вышла из машины на пустующую дорогу. Встала в свет фар.
Запутанность ситуации меня сводила с ума. Мне нужно было разобраться с этим мужиком! Я люблю его, я жена ему.
– Муж мой! – крикнула я мужчине, который тоже вышел на лесную дорогу за мной. – Ты вчера ездил за сигаретами в деревню?
– Нет, – твёрдо сказал Лёша.
– Лёшенька, у тебя раздвоение личности. Кто-то из твоих личностей ездил за сигаретами в деревню?
– На машине счётчик километров стоит, никто на машине не ездил, – утвердил Лёша.
– Леший!!! – не верила я ему. – Леший, ты ездил за сигаретами?!
– Бегал, – голос стал высоким, лицо изменилось. – Липла эта баба ко мне, но я бы в такую не спустил. Ты же меня знаешь.
– В том то и дело, что не знаю, – плакала я.
– Ногами сорок километров, – как ни в чём не бывало признался Леший. – Понял, что понесёт его. Попа твоя в покое не оставляет. До крови бы выдрал. А тебя нельзя трогать. Он же садист, а я тебя прикрываю.
– Он садист? Васин садист, а не Леший?! Ты псих, Лёша. Ты меня пугаешь. Я тебя боюсь!
– Это тебе не мешает меня трахать, – радостно хохотнул Леший.
– А этот? – я отмахивалась от комаров и с ужасом смотрела вокруг на тёмный лес. – Этот, третий? Он кто?
