— Да не надо. Тут рядом.
— Надо-надо. Нечего девушке одной в такое время бродить, — поддерживает сына вернувшаяся мама.
А мальчикам можно? Какие-то двойные стандарты получаются. Думаю я, но вслух, конечно же, ничего не говорю, покорно соглашаясь на провожатого. Тем более что против реально ничего не имею. Этот район я плохо знаю и плутать по темноте пусть не прям страшно-страшно, но всё же неприятно.
Одеваюсь, тепло прощаюсь с хозяевами и жду задержавшегося Арсения на улице возле ворот. Который возвращается с ещё одной коробкой пончиков.
— Мама сказала вам, для девичника.
Категорически отказываюсь, а то совсем уж неудобно, но меня никто не слушает. Так и идём по слабо освещённой улице романтическим трио: я, он и пончики.
— Если хочешь, можешь завтра тоже прийти, — предлагают мне в какой-то момент. — Как раз закончим и заберёшь.
— О… — что-то даже теряюсь. — Я завтра не могу. Мы собирались с Ритуликом до центра скататься. Погулять, пошопиться. А в воскресенье у нас с папой "семейный" день. Уборка, набег на продуктовый, а вечером в пиццерию обычно ходим. Что-то вроде традиции, — кстати, о папе. Лезу за телефоном, надрывающимся от сообщений. Парочка от "N", два голосовых от родственничка, зато остальная дюжина от нетерпеливой подруги, которая ещё немного лопнет от любопытства.
— Ясно, — по голосу Шевченко опять ничего не понятно. Расстроен, не расстроен. Или же ему всё равно. — Тогда если ты не против, я сам всё доделаю и в понедельник принесу в школу.
— Было бы чудесно. Спасибо тебе большое.
— Пока не за что.
Следующие несколько минут идём молча, что позволяет послушать умиротворяющую мелодию загородной жизни. Гудящие щитки на столбах, лаяние собак через заборы, долетающие совсем тихо голоса в частных секторах. Так тихо, полное отсутствие привычного городского гула. Непривычно, но интересно.
— Слушай, мы во вторник идём в кино после уроков. Втроём с Яном. Не хочешь к нам присоединиться? — сама удивляюсь от своего предложения. — Очередной киношедевр по комиксной вселенной. Ты вроде как любишь всякое такое.
— У меня во вторник фехтование.
— Ммм… Жаль.
— Но могу попробовать перенести.
Перенести? Он согласен вылезти из своего панциря? Ради кино, компании, возможности ненадолго выйти из своего анабиозного одиночества или… меня?
— Класс, — разворачиваюсь на сто восемьдесят и теперь иду задом наперёд, стараясь беззаботно улыбаться, хотя на самом деле немного волнуюсь. Наверное, это заметно. В естественной улыбке обычно не вылезают оба ряда зубов. — С меня билет и попкорн. Должна же я как-то отблагодарить тебя.
— Это лишнее.
— Разберём… аоу, — попадаю каблуком в ямку, нелепо размахивая руками как чайка в припадке. Помогает. Равновесие ловлю и позорного бабах избегаю. Но дальше уже иду нормально. Не экспериментируя. — Координация — наше всё. Но хуже, чем когда я навернулась на линейке в прошлом году всё равно не будет.
— Точно, это ж ты была.
— Чукча с подранными колготками и поломанными гладиолусами? Да. Не заметила бордюр. У меня вечно какие-то конфузы. Я уже привыкла.
— Это потому что ты суетливая.
— Предпочитаю — гиперактивная.
— И это тоже. Но это на самом деле здорово, что ты не зависишь от мнения окружающих и не боишься казаться смешной.
— Сложно смеяться над человеком, если он сам над собой умеет посмеяться, — вот это я, конечно, изрекла философскую мысль. Нобелевку в студию!
— Твой девиз?
— Установка. Посылы в космос и всякое такое. Всё посылаю просьбу научиться петь, но, вероятно, у космической канцелярии перегруз. Как выла раненым ёжиком, так и вою мимо нот, — иду чуть впереди, разглядывая причудливого металлического и явно хэндмейдного дракона на крыше чьего-то гаража, пока после затянувшегося молчания не обнаруживаю, что всё то время, пока я рассматриваю дракошу, Арсений рассматривает меня. Хм… — Что?
— Я ошибся.
— По поводу?
— Ты странная. Но всё же в некоторой очаровательной манере.
Смущённо потупливаю взгляд, впериваясь взглядом в хрустящий под подошвой гравий и пропускаю момент, когда разномастные заборы резко обрываются четырёхполосной трассой, уходящей в лесополосу. Нам на другую сторону.
Выискиваем пешеходную зебру около одиноко торчащей на обочине остановки и как законопослушные граждане дожидаемся, когда какой-нибудь водитель уступит нам дорогу. Светофоры на данном участке не предусмотрены.
Дальше начинается разительный контраст. По сравнению-то с тем разнообразием, что осталось позади. Тут уже нет той аляпистости, что присуща деревенской жизни. Частный элитный комплекс выдержан в одном стиле и обрамлён единым новомодным ограждением с центральным въездом, за которым можно без труда рассмотреть типовые шикарные коттеджи.
Этот уголок как маленький город в сердце другого города. Со своей развитой инфраструктурой, всеми необходимыми магазинами, общей детской площадкой и даже собственными медклиниками. Дома отделяются друг от друга лишь дорожками газонов: никаких заборов, никаких грядок. Современно, лаконично, статусно.
Тормозим возле проходной, где в будке сидит охранник. Дальше только по пропускам: постоянным или же временным, типа того что мне сделала Рита. Прощаемся с Арсением мило, но как-то неоднозначно. С дымкой неопределённости. Ладно. Разберёмся с ней позже.
Проскакиваю через КПП и оказываюсь на идеально ухоженной территории. Летом тут вообще рай, всё в цветах, а кусты подстрижены настолько идеально, что хоть с линейкой возле них бегай. Срезаю путь через мостик, выстроенный на пригорке и направляюсь к крайнему дому.
Подъездная дорожка, крыльцо.
— А говоришь, парня нет, — едва не улетаю с перепугу со ступеней когда в полумраке раздаётся голос Андрея, притаившегося на подвесных качелях с гитарой. — А с кем тогда мило любезничала?
— А… ты… а… как… — с запозданием до меня доходит, что с этого ракурса и правда без труда просматривается главный вход и железные решётчатые ворота. — Подглядывать нехорошо.
— Я случайно.
Случайно он.
— Что делаешь?
— Свежим воздухом дышу. Жду Чару. Опять загуляла где-то. Да и не только она.
— Я у одноклассника была. По делу.
— По делу, — струны мягко перебирают пальцами, от чего по крыльцу разливается тихая красивая музыка.
Отложив всученные-таки мне пончики, присаживаюсь на краешек кофейного столика, зачарованная мелодией. Когда парни играют на гитаре — это всегда красиво. Есть в этом что-то залипательное, но долго наслаждаться моментом не получается.
— Слушай, Ринка, — музыка резко обрывается и на меня вдруг вопросительно вскидывают голову. — А пошли на свидание, а?
Глава 8. Операция "Й"
Где сидела, там и упала. Без прикола. Мысок ботинка подсказывает на влажной деревяшке и я с оханьем шмякаюсь на пятую точку. Что-то у меня сегодня день сплошных несуразностей и глупого положения.
— Больно? — отложив гитару, Андрей протягивает мне руку.
— До свадьбы доживёт, — ляпаю, не подумав, папину коронную фразочку на любые мои ушибы, синяки и шишки. Правда потом обязательно добавляет: чьей-нибудь, потому что ты не торопись, я ещё не готов. Я только-только себе на похороны откладывать начал.
И тут, как оказывается, тоже к белым платьям и кольцам не шибко располагают.
— Эй, не. Давай-ка не будем настолько забегать вперёд. Я ещё слишком молод и не готов к радикальным переменам. Начнём с малого, — смеётся Долгорукий, а мне хочется грохнуться ещё раз, но так, чтоб провалиться куда-нибудь в погреб.
— Да я ж не про тебя. Это образное выражение, — за неимением возможности просто обескураженно отряхиваю мокрый отбитый зад. Я как бы тоже ещё пока никуда не собираюсь. Мне и тут хорошо.
— Так как смотришь на затею?
— На какую? — конечно, я знаю на какую! Просто тяну время.
— Свидание, Бойко. Свидание.
— А как на неё смотрит твоя девушка?
— Какая девушка? — такое искреннее удивление, вы посмотрите.
