— Ну хорошо, — опять сдалась я, — давай немного погуляем.
Я села в машину, в этот раз рядом с креслом водителя, хоть и чувствовала себя неудобно и пыталась занять пассажирское сидение сзади. Но Максимилиан настоял, сказал, что он не мой водитель! Смешно!
Я повернулась, чтобы положить торт, и увидела там букет белых роз. Красивых, прекрасных белых роз. С большими бутонами. Взглянула на него, а он в это время смотрел на меня и ждал реакции. А я взяла букет и уткнулась в него носом. Вдохнула его аромат — естественный аромат роз! Как же он чудесен!
— Спасибо, — прошептала я. И почему-то у меня не возникло вопроса, кому же предназначаются эти цветы.
— Значит, тебе действительно нравятся розы?! Рад. Красивые цветы для прекрасной Доминики.
Мне кажется, мои щёки начали гореть, я решила спрятать их, опять зарывшись лицом в букет, он усмехнулся, завел мотор машины, и мы поехали в сторону набережной.
Ну как набережной… просто дорожка вдоль речки. Город еще только развивается в направлении облагораживания территории.
И вот мы идём на небольшом расстоянии друг от друга. Слышим, как горная река шумит, преодолевая пороги, разбавляя повисшую между нами тишину.
— А ведь я тебя искал, — говорит Максимилиан, — приходил к школе. Даже настоял, чтобы младшие братья пошли учиться именно туда. Так у меня была бы возможность с тобой видеться. Но больше тебя не встретил.
Не хотелось вспоминать то время.
— Мы переехали сюда, вскоре после нашей встречи.
— Да уж… теперь понятно все.
— А вы откуда приехали к нам?
— Моя мама родом оттуда же, откуда и ты, — своеобразно ответил он на мой вопрос, — вот мы и решили вернуться на ее родину.
— Серьезно? Она с нашего районного центра? А сейчас вы переехали в город? Или родители остались там, а молодёжь уехала?
— Нет. Отец уже уехал, а мама там осталась навсегда. Мы приехали похоронить ее туда. Она так хотела. Так и остались там, пока пацаны школу не окончили.
— Я… прости меня, пожалуйста, я не знала, — в знак своей поддержки я взяла его за руку и сжала ее. — Мне правда жаль. Я знаю, как это терять любимого человека.
— Все в порядке. Я уже смирился, — в ответ он тоже сжал мою руку и не отпустил.
Мы подошли к валунам на берегу реки. Все так же держась за руки. Не зная, как вернуть разговор в нормальное русло, спросила:
— А кто тебе дал такое красивое имя?
Он усмехнулся и отвёл взгляд, направив его вдоль реки.
— Тут постаралась мама. Она всем своим сыновьям дала имена латинского происхождения. Отстаивала это право, как могла, и добилась своего. Ее страстью был латинский язык. Она его изучала в универе, а потом работала там же преподавателем, учила студентов, медиков и юристов, языку.
— Здорово. Мне тоже нравился латинский, но у нас его вёл злой старикашка. Уже даже имя его забыла.
— А кто тебя назвал Доминикой.
А вот об этом я не хочу говорить. Пусть и прошло уже много времени, и с отцом мы хоть не много, но общаемся… все же рана ещё кровоточит.
— Папа назвал. Так, значит, вас трое в семье, и все с интересными именами, — перевожу разговор на него. — И как же зовут остальных?
— Я надеялся, что тебе буду интересен только я. И пока я не готов делить твоё внимание ни с кем из братьев.
Этими словами он просто ввёл меня в ступор. Что они означают?
— Эээ… уже поздно. Мне пора домой.
— Да, конечно. Я тебя отвезу.
Все так же держась за руки, мы дошли до машины. И мне это нравилось. Не знаю… чувствовала какую-то защищённость, что ли, безопасность, спокойствие. Он открыл мне дверь и закрыл ее за мной. Обойдя машину, сел за руль, и мы поехали в сторону дома. Я молчала, не зная, что сказать. Макс тоже молчал. Так и доехали.
Я не хотела выходить из машины, но и не знала, как еще и под каким предлогом оставаться в ней.
А по лицу Максимилиана было видно, что он о чем-то усиленно размышляет, крепко сжав руль автомобиля.
— Ну ладно, тогда — пока. Я пойду, — решила попрощаться. — Спасибо, что подвёз, — все, больше тянуть было невозможно, и я дёрнула ручку двери.
— Доминика! — остановил меня Макс, — на этих выходных я буду занят и, возможно, всю следующую неделю. Может, встретимся на следующих выходных, погуляем… ээ… опять?
— Хорошо, — слишком поспешно ответила я, — тогда до встречи?!
— Я тебе позвоню.
— Ты не знаешь мой номер.
— Я узнаю твой номер и обязательно тебе позвоню, — пояснил мне с улыбкой на губах Макс.
— Окей, — и я уже собиралась выходить из машины, как он взял меня за локоть и потянул на себя. Я испугалась, что он хочет меня поцеловать, но он лишь тронул мою щечку губами.
— Пока, — и отпустил.
Я немного растерянно вышла из машины и сделала несколько шагов к дому, а Макс дал по газам, и его машина скрылась за поворотом.
А цветы-то с тортиком я оставила на заднем сиденье! Вот блин! Хорошо хоть сумочка висела на плече.
Еще постояла на улице минут десять, надеясь, что Макс увидит забытые мною вещи, но чуда не произошло. Он не вернулся. И я в расстроенных чувствах зашла в дом.
Но стоило вспомнить о том, что у нас через неделю будет свидание, как настроение вновь улучшилось, и я счастливая зашла к себе в комнату.
Через полчаса после расставания с Никой Максим уже звонил в дверь чужой квартиры.
Открыла ему симпатичная девушка. Увидев цветы и торт в руках парня, она радостно улыбнулась:
— Остыл? Наконец-то пришел мириться. Ну, заходи, что застыл в дверях.
Глава 8
Выходные прошли в обычном режиме — дома, за просмотром телика или сидением «вконтакте», просмотром видео на youtube и перепиской с девчонками в «одноклассниках». Но настроение все же было хорошим. Мама даже заметила мою глупую улыбку и спросила, не появился ли у меня молодой человек наконец-то. Я сказала, что пока рано об этом судить, но в душе очень на это надеялась.
Мама за меня очень переживает в плане парней. Мне двадцать четыре года, скоро будет двадцать пять, а я ее ещё ни разу ни с кем не знакомила.
Нет, она не думала, что после пяти лет в столице, на воле, на свободе, так сказать, я могла стать барышней нетрадиционной ориентации, но периодически намекала мне, что время идет и надо приглядываться к противоположному полу. А я не могла. Во-первых, выбор у меня был невелик. Во время учёбы было некогда, а на работе — женский коллектив. Ну и где тут парня-то найти?!
Отчим периодически предлагал познакомить с кем-нибудь, но я категорически отказывалась. Вот так и дожила нецелованной, до своих двадцати четырёх лет. Но об этом никому не известно. В Москве я говорила, что у меня были парни дома, а дома — что встречалась с парнями в Москве. А тут пока еще никто не привлёк внимания, поэтому и хожу в холостячках, так сказать.
В понедельник с особой тщательностью готовилась к работе, не знаю почему, так захотелось. Нанесла блеск на губы, подвела карандашом глаза, накрасила ресницы, волосы собрала в высокую «дулю» (чтобы акцент был на глаза), надела красивое платье (думаю, оно подходит для офиса) и под него каблуки, которые так редко носила.
Мама даже присвистнула. Да, знаю что вырядилась, но того требовала моя душа. Иногда она так хочет.
Попросила отчима подбросить меня до работы, так как на таких каблуках далеко не уйти. Тем более по нашим российским дорогам.
Да, определённо, не стоило так наряжаться! В офисе все пребывают шоке от моего вида. Посыпалось такое количество вопросов, что я уже сто раз пожалела о том, что пошла на поводу у своей «души».
Буквально проклинала свой внешний вид и вечерний макияж.
Платье, которое я купила в Москве, не помню по какому случаю, показалось мне стильным. Думаю, бухгалтера имеют право носить такие платья.
Алька с Наташкой на обеде тоже достали. Аллу я не видела в тот день, сказали, что у неё завал и ей некогда обедать.
После работы девчонки уговорили меня погулять, выгулять мое платье, так сказать. Но с условием, что сами зайдут домой и переоденутся, чтобы я не одна «такая» ходила.
