— Ты знаешь, что Рад устал от того, что на него все давят.
— Я тоже давлю? Лекс, только честно.
— Давишь. Отпусти его, пусть выдохнет.
— Отпустила уже, — она вытирает слезы, потихоньку успокаивается. — Просто так больно… Я люблю его, а он…
Как же я ее понимаю. Рад теперь тоже любит, только не свою жену.
— И он, — отвечаю расплывчато. — Отец в последнее время насел с ответственностью, внуками. Радомир сильно загоняется по этому поводу. Ему тридцатник, а выдохнуть не дают. Скоро и на меня наседать начнут.
— У тебя другое, — вздыхает Оля. — Ладно, извини, что все это на тебя вылила. Ты все же оденься, — смеется.
Не знает она, что у меня все гораздо хуже — родной брат в соперниках. Это же звездец! Но в одном жена брата права. Надо переодеться и все же объяснить Ритке меня голого с Олькой в коридоре. Простыню в расчет не берем. Ее считай, что нет.
Чищу зубы, стараясь максимально убить запах свежего перегара. Засовываю голову под холодный душ, помогает протрезветь. Напяливаю первые попавшиеся штаны с футболкой и босиком бегу вниз.
— Мам, Рита где? — целую родительницу в щеку.
— Значит правда пил всю ночь, — вздыхает она. — Алексей, ну я же просила тебя. Отец с утра ругался.
— Мама, где Рита? — повторяю свой вопрос. Мне совершенно насрать, чего там говорил с утра отец.
— Во двор вышла с книгой. Ты знаешь, что твой брат уехал?
— Знаю. И что с Олей опять разругался. Мам, я с тобой потом поболтаю. Мне с Ритой надо поговорить.
— Тоже поругались? — не отпускает меня.
— Так, — неопределенно качаю ладонью в воздухе. — Разберемся.
Выскакиваю на улицу. Горячая плитка обжигает босые ступни. Стараясь идти с края по траве, выхожу в сад. А моя девочка сидит в беседке, задумчиво глядя на маленькую птичку, копошащуюся на ветке старого дерева. Надо отдать распоряжение, чтобы привели эту част двора в порядок. Моей невесте здесь нравится, пусть будет красиво.
— Не помешал? — сажусь напротив.
— Нет. Оля плакала?
Понял. Каждый думает в меру своей испорченности. Я оправдываться пришел, а моя умная девочка даже и не подумала то, о чем подумал бы я, увидев подобную сцену.
— Ты убежала, чтобы нам не мешать? — уточняю на всякий случай.
— Не убежала. Ушла. И да, чтобы не мешать. Что-то серьезное случилось?
— Они разберутся, — протягиваю руку через стол, беру ее ладошки в свои. — Позавтракаешь со мной? Можно здесь.
— Так уже обед, — смеется Ритка.
— Ничего не знаю. Я только проснулся, значит у меня завтрак. Потом мы с тобой вместе договор почитаем. И еще я поговорить хочу, но сначала лучше поесть, а то меня штормит малость. Перебрал ночью, — виновато хлопаю ресницами.
— Когда ты успел? Мы же засыпали вместе.
— Ушел ночью. Так что, составишь мне компанию, невеста?
— Я буду только салат и можно сок. Жарко очень.
— Согласен. Пойдем, — встаю, подаю ей руку.
Закусив губку, вкладывает в мою ладонь свои пальчики. Еще пьяное сердце радостно подпрыгивает.
Не отдам я тебя брату, Ритка. Моя!
Нам накрывают в столовой. Еда особо не лезет, но я впихиваю. Надо быстрее оклематься. Закидываюсь сверху парой таблеток с витамином С. Вот теперь порядок. Скоро станет легче.
— О чем ты хотел поговорить? — спрашивает моя любопытная девочка.
— О твоем переезде в мою комнату. Сегодня.
— Это звучит как уже принятое решение, — она ковыряет вилкой салат. Так и не поела.
— Так и есть. Я всю ночь бухал и думал. И придумал, что моя невеста должна жить со мной и спать со мной, а не кататься на колесе обозрения с моим старшим братом, — понижаю голос, дожимая ее.
Она бледнеет. Значит я в точку попал, да? И что-то было между вами такое на том колесе?
Меня снова подкидывает от ревности. Выдыхаю, вспоминая наш разговор с Олькой.
— Рит, ты так гораздо быстрее ко мне привыкнешь, — смягчаю давление. — Пожалуйста.
Она глаза закрывает. Вижу, как на шее нервно бьется венка, и я буду ее туда целовать. Сегодня буду!
— Хорошо, — звучит обреченно, — ты прав, Лекс, — она старается улыбнуться. Уголки губ вздрагивают, но так и не поднимаются. Не умеет она играть. — так будет лучше. Покатаешь меня вечером на мотоцикле, как в прошлый раз?
— Ты правда хочешь?
— Хочу. А потом подпишем договор. Я не буду читать. Ты же его видел?
— Видел, — ошалело киваю.
— Ну вот. Если у тебя нет к нему претензий, значит и у меня не будет. Поможешь перенести вещи?
Глава 22
Маргарита
Лекс помог с вещами. Освободил мне полки в большом шкафу и в комоде. У него на стене гитара висит. Провела пальчиками по ее струнам.
— Играешь?
Рад вроде говорил, что Лекс играет, я просто не помню. По моим ощущениям с нашего самого первого ужина прошла уже целая вечность.
— Балуюсь иногда, — снимает широкий черный ремешок с крючка, садится с инструментом на кровать и начинает наигрывать что-то очень знакомое из классики русского рока.
Я раскладываю одежду по полкам, расставляю всякие мелочи и ругаю себя за то, что сдалась. Ольгины слезы надломили что-то во мне, а еще я по Раду уже скучаю, а он ведь только уехал.
Надо вытравить из себя эти неправильные чувства, вырвать их, заморозить, попытаться подпустить ближе Лекса, прекратить сопротивляться ему и может быть во мне проснется то, что нужно нашим родителям. Я просто не имею права еще больше влюбляться в его старшего брата.
Оперевшись бедрами о комод, смотрю на своего будущего мужа. Лекс стреляет в меня взглядом своих карих глаз из-под длинных пушистых ресниц. Прядь темных волос упала на лоб. Сдувает ее, улыбается.
— Научишь меня? — забираюсь к нему на кровать.
Откладывает гитару, разворачивается ко мне, прикасается пальцами к щеке, к губам. Задерживает на них взгляд.
— У тебя внутри будто лампочку выключили, — вздыхает он.
— Давай попробуем ее включить.
Беру его ладонь в свою, изучаю каждую выпуклую венку на тыльной стороне, прислушиваясь к своим ощущениям и стараясь понять их. Лекс внимательно следит за мной. Убираю волосы с его лба. Непослушная прядь падает обратно.
— Поцелуй меня, — прошу.
— С удовольствием.
Запускает пальцы мне в волосы, подтягивает к себе, надавив на затылок. Его губы очень близко. Они еще немного пахнут вчерашним алкоголем, сигаретами и мятой. Он прикасается осторожно, пробует меня на вкус кончиком языка. Надавливает, требуя впустить его глубже. Приоткрываю рот, он с довольным стоном захватывает его в свой плен, хозяйничает там, покусывает мои губы, жадно ловит своими губами мой язык, прикасается к нему кончиком языка, дразнит, отстраняется…
— Ты не отвечаешь мне, Рит, — сминает влажные губы большим пальцем. — Я так не играю, — шепчет в них. — Отвечай, ты ведь сама попросила, я теперь тоже хочу твой поцелуй.
— Прости, — отвечаю, стараясь раствориться в наших касаниях.
Лекс очень быстро зажигается. Его дыхание изменилось. Пальцы сильнее сжались в кулак у меня на затылке, причиняя легкую боль. Вторая ладонь ложится на талию, тянет меня ближе, а ближе только верхом. Он помогает мне вытянуть ноги и подтянуться к нему на бедра. Прижимает крепче. Очень двусмысленная, интимная поза, в которой я отлично чувствую его желание, упирающееся мне между ног. Ерзаю, стараясь отодвинуться. Он недовольно шипит и тянет меня обратно. Непроизвольно двигает бедрами, прижимаясь ко мне своим возбужденным членом.
— Лекс, Лекс, — останавливаю его. — Я просила только поцелуй.
— У тебя там так жарко, — довольно улыбается эта зараза. — Я даже через штаны чувствую.
— Замолчи, — упираюсь лбом ему в плечо. Он массирует мне голову, шумно дышит носом.
— Мало того, что жадная, еще и жестокая, — жалуется мой будущий муж. — Что мне теперь прикажешь с этим делать? — толкается бедрами, напоминая про свой стояк. Получает ладошкой по спине. — Ритк… Рита… — убирает мои волосы в сторону, открывая шею, ведет по ней языком. — Рит, я могу подрочить, конечно, в душе, но это как-то не айс, когда в моей кровати есть почти жена. Спасай меня, детка, — снова трется об меня. Я чувствую, как его немаленький орган шевелится в брюках. Лекс напрягает мышцы и там снова все вздрагивает, нагло упираясь в меня.
