Ванда принялась листать страницы в обратном порядке. Она делала это быстро, так что я успела увидеть лишь то, что большая часть фотографий чёрно-белая, и запечатлены на них мужчины разной степени обнажённости. Хотя, учитывая склонности госпожи Дунаевой, скорее всего это были молодые парни.
— Ага, нашла. Вот, смотри.
И она сунула альбом мне на колени.
Я смотрела.
Тоже чёрно-белые фотографии. Молодой парень, вчерашний школьник — но я сразу узнала Сашу. Черты лица мягче, но губы также твёрдо сжаты. А вот взгляд совсем другой. Горячий, настойчивый. Такого я у Саши совсем не видела.
Где-то он был один, где-то с Вандой. Иногда в кадре она была целиком, иногда только часть тела — например, рука, которую Саша прижимал к губам. Или длинная нога в туфле на высоченной шпильке, стоявшая на голой спине или груди распростёртого на полу парня. Где-то Саша был скован и стоял на коленях. В одних джинсах или полностью обнажённый. Завязанные глаза. Ошейник. Наручники, верёвка или цепь. Плеть в зубах.
Когда я всё это смотрела…
Казалось, будто ударили под дых и выбили из лёгких весь воздух.
Потрясение. Шок.
Такой как Саша — и вот так… пусть даже мальчишкой…
— Он… любил вас… тебя? — наконец сумела выдавить я.
— Как безумный, — кивнула Ванда, тоже разглядывая фотографии. — Хотя какая любовь в его возрасте? Влюблённость. Но был очень горячим. Больше я таких не встречала. Знаешь, мне даже иногда передавался этот его огонь.
Я взглянула на неё.
— А что потом?
Госпожа Дунаева пожала плечами.
— Я вышла замуж и уехала.
Вставив в мундштук новую сигарету, снова закурила.
— Уехала?!
— Ну, дорогая. — Усмешка. — Не думала же ты, что я решу связать свою жизнь со вчерашним школьником, верно?
— А как же…
— Сашины чувства? Да, его сердце было разбито. Пытался отговорить меня. Однажды даже выследил нас с Францем и набросился на него с ножом. Дурачок.
Госпожа Дунаева говорила вроде бы беззаботно, снова усмехалась. Но в тоне её голоса, во взгляде вроде бы были нотки… как будто грусти.
— Но ты его не послушала. А муж тоже был моложе?
Затянувшись, Ванда покачала головой.
— Нет. Франц был старше на восемнадцать лет.
— А зачем же тогда…
— Деньги, милая. Да-да, мало того, что я вампир, так ещё и меркантильная дрянь.
Она улыбнулась — но снова как-то печально. Или это была задумчивость?
Некоторое время я молчала, переваривая услышанное. Смотрела куда угодно, только не на фотографии — они одновременно гипнотизировали и били током.
— Хорошо, — наконец с трудом проговорила я. — Но зачем ты решила снова встретиться с Сашей?
Ванда сделала неопределённый жест.
— Посмотреть. Каким стал мой мальчик. Как на нём сказались мои уроки. — Новая усмешка. — Как выяснилось, он всё помнит. Так мило! Снова захотелось вставить в него соломинку…
Я напряглась.
— И что же, хочешь снова начать с ним… отношения?
Ванда немедленно рассмеялась.
— Нет, дорогая, за это можешь не переживать! Он только твой. Я… достаточно испортила ему жизнь.
У меня отлегло.
— Что ж… это хорошо. Но… Саша не мой. Увы.
К моему удивлению, госпожа Дунаева отмахнулась.
— Глупости! Твой конечно. Натали, неужели ты не видела, как он тебя смотрит? А как бросился защищать от меня тогда? Помнишь?
— Да, но…
— Никаких «но», милая. Я не знаю подробностей ваших отношений, но ты явно ему не безразлична. И сильно.
…
С разрешения Ванды я сфотографировала те старые фотки на телефон. Все вместе и каждую в отдельности. Вернулась домой — Ди, слава богу, умчалась куда-то.
Всю дорогу мысли вертелись вокруг последних слов госпожи Дунаевой. О Саше. О том, что он «мой». Что я ему не безразлична. Ну и об их истории с Вандой.
Не знаю, как к ней относиться. Если разобраться, она — та ещё эгоистичная мегера и стерва. Да что там — конченая мразь! С другой стороны — очень харизматичный человек, который, походу, сознаёт свои ошибки. С третьей — сознавать-то сознаёт, но не особенно-то раскаивается. Наверное.
Ладно, не мне её судить. То, что было у них с Сашей 15 лет назад — всё равно тут уже ничего не изменить. Зато мне теперь понятно, почему он такой. Почему так жаждет всё контролировать. Почему не хочет открываться. Потому что однажды испытал очень сильную боль — которая наложила отпечаток на всю его психику.
Господи, Сашенька, мне так тебя жалко! Я знаю, ты бы сказал, что тебе жалость не нужна — но всё-таки! Ты так любил, а тебе плюнули в душу… А тут ещё и я со своими выкрутасами и игрищами! Хотела вызвать в тебе эмоции… Так стыдно!
Уф, нет, нельзя это так оставлять. Однозначно. Надо извиниться. Да, вроде бы Саше нравилась наша игра… но всё равно. Я не должна была так поступать.
Что ж, госпожа Дунаева, хотя бы за это вам спасибо.
ТЕМЫ: разговор, прошлое, фотографии, шок, Ванда, отношения, неожиданные открытия
НАСТРОЕНИЕ: очень жалко, прям надрыв
Пост 43. Ад
СРЕДА, 30 НОЯБРЯ, 20** года
04:23
Господи, если б я знал, если я только знала…
Ладно. Я уже привыкла вести дневник. Да и когда прописываешь свои чувства — становится легче.
Я долго думала, где, как и когда поговорить с Сашей. На работе проще всего — мы там оба регулярно бываем. Но может домой к нему прийти? Или позвать куда-нибудь?
В итоге решила подойти в студию после работы. Остальное казалось слишком… не знаю… интимным, что ли. Побоялась, что Саша неправильно истолкует мои намерения.
Дождавшись, когда модели уйдут (возмущённо — но тихо — переговариваясь о том, какой Градский тиран, и как он их задолбал своими придирками), я вошла в студию.
У Саши, как и всегда, был его ритуал по уборке реквизита. Я поначалу стояла в дверях и просто вглядывалась в него. Хотелось понять, о чём он думает, в каком настроении. Как и всегда серьёзен, сосредоточен, губы сжаты — практически непроницаем. Вот только движения какие-то… напряжённые, что ли. И одновременно вялые. Пропала прежняя чёткость.
Собравшись с духом, подошла к нему.
— Привет.
Остановившись, Саша посмотрел на меня. Теперь, когда я стояла ближе, то заметила, что он ещё и какой-то бледный, под глазами тени. Как будто плохо спит или очень устал. И выражение лица какое-то мрачное.
— Здравствуй.
Голос ровный, спокойный — но всё-таки несколько глуховатый.
— Ты в порядке? — спросила я совершенно не то, что собиралась. — Как себя чувствуешь?
Саша продолжил своё занятие.
— Нормально.
Я ещё немного постояла, помолчала. Но потом решила, что надо уже перестать трястись.
— Саш… Я хотела с тобой поговорить. Можно?
— Слушаю.
— Ну… в общем… я хотела извиниться.
Ноль реакции.
— За что?
— За то, как вела себя последнее время. За провокации, ну и вот это вот всё. Я не должна была так поступать. Прости.
Саша… усмехнулся.
— И что же вас привело к этому выводу, Наталья Игоревна?
Я мысленно выдохнула. Вроде бы оттаял. Попробовала улыбнуться:
— Долгие часы медитации и размышлений, конечно же.
— Медитировали над плетью, надеюсь?
— Разумеется!
Когда Саша закончил со всеми делами и погасил свет, мы вместе вышли из студии.
— Тебя подвести? — спросил он уже на улице.
— Да не, не надо. Я на автобусе, привычная.
Саша внимательно посмотрел на меня.
— Боишься, Евгений заревнует, если увидит?
Тяжело вздохнув, я опустила взгляд.
— Мы… расстались.
— Почему?
— Долго объяснять. Извини, мне пора…
Надо было уйти. Потому что не хотелось уходить. Потому что близость Саши снова начинала сказываться, я снова начинала поддаваться его гипнозу.
Но…
— Подожди.
Ноги сами собой остановились. Без вмешательства разума. Саша подошёл ближе, вплотную. Его рука оказалась у меня на талии…
