тело, придавливает.
Но я не могу сказать ни слова. А потом, чтобы не расстроить его, выдавила:
— Да, мне хорошо.
Ответ мой понравился и Бес ещё сильнее начал толкаться в меня. А я сжалась, вся напряглась, чтобы не закричать. Не оттолкнуть.
Долго ещё. Я совсем не думала, что секс может быть такой неприятный. Думала, стоит только члену попасть во влагалище, как сразу начнётся удовольствие. Оказалось нет.
Но может это только у меня. У всех остальных по-другому.
Резко Бес вытащил из меня член, сделал пару движений рукой и мне на живот брызнуло что-то вязкое липкое.
Я притихла. Растерялась. Что делать, не знаю.
Надеюсь, Бес знает, что делать дальше.
Вот это я не понял. Или что-то важное упустил.
До этого момента я считал себя ох*енным самцом, доставляющим невероятное, неземное удовольствие, всем поголовно оттраханым мной девкам.
Но кажется, подзабыл немного, что все, кого я трахал в последние несколько лет это продажные шлюхи. За мои бабки будут показывать, как сто раз кончили, только от того что посмотрели на мой великолепный член.
Да, вот это я попутал.
Девчонка — девственница.
Только что, я — сам лично отымел её целку. Но, глядя на выражение лица Евы, вообще не замечаю никакого блять удовольствия.
Больше скажу, она отползает от меня, как от прокаженного, даже отталкивает. Упирается своими маленькими кулачками в мою, чё уж там скромничать — мощную грудь.
Я мну девчонку как ненормальный, пытаясь сделать хоть какой-то кайф. А что получается? Кончаю, почти не успев и начать, а она с мученическим выражением лица, взглядом умоляет больше такого не делать.
Это как? Я ведь собирался трахать её днём и ночью.
Ладно, спишем на девственность. А не на то, что я сделал что-то неправильно.
Я старался, мать твою.
Нет, это не может закончиться вот так. Просто не может.
Оставить всё как есть, значит надолго, даже на всю жизнь, записать в её памяти воспоминание о первом сексе, который… блять, не принёс ей никакого удовольствия.
Скованная, она даже не расслабилась. Как была комок нервов, напряженная, так и осталась. Но делает вид, как будто всё хорошо.
Когда бабе хорошо она ведёт себя совсем не так. Это уж я знаю. Опыт.
Так нельзя. Только не сейчас, не с Евой. Плюнул бы на любую другую, но только не на неё.
Я вытер полотенцем залитый спермой живот. Ева улыбнулась, снова неловко. Ей явно не слишком понравилось.
Конечно, кому понравится, когда в узкую нерастянутую ни разу дырку, будут запихивать такой выдающийся член. У меня, что греха таить — парень нормальный. Все девки до сегодняшнего дня были от него в приятном шоке.
А тут маленькое, тонкое тело, нетронутое ни одним членом, за всю её восемнадцатилетнюю жизнь. Конечно, она напугана. Несильно приятно, но молчит. Улыбается, терпит и молчит.
Но я не хочу так. Не хочу, чтобы она терпела. Хочу трахать её до умопомрачения нас обоих. И чтобы она визжала от удовольствия и скакала на моём члене каждую ночь. Или день. Короче…
Ева встала с кровати прикрылась простынёй, остановилась передо мной.
Боже мой. Что делать, чтобы всё не закончилось вот так?
— Я пойду в душ, — сказала она.
Я взял её за руку.
— Подожди.
Нет, она не уйдёт. Если уйдёт впечатление останется хреновое.
Я потянул Еву за руку. Посадил на колени. Ладонь быстро скользнула между ног Евы. Она вздрогнула, попробовала отстраниться, но я крепко держал за талию.
Пальцы уже нащупали небольшую точку, от которой всё завесило. Маленький, но такой чувствительный бугорок, к которому я не часто обращаю своё внимание.
Весь секс мой до этого дня, был построен на получении удовольствия — мне. А теперь, он должен быть построен на другой цели. Эта цель — удовольствие для моей маленькой Евы.
Влажность, которая ещё осталась у неё между ног помогла моим пальцам скользить легко, беспрепятственно.
Пара движений и Ева закрыла глаза, потянулась, сдавила маленькими пальчиками и врезалась в мою ногу короткими ногтями. Это сильнее распалило и меня. Склонился к груди Еву обхватил сосок и втянул его, облизал и снова втянул. Словно я тоже остался голодным.
Тело Евы у меня в руках под моими пальцами, движениями, вытягивалось и изгибалось. Она вздыхала и ахала, прижималась ко мне всё сильнее. И я чувствовал пробуждение. Этого и ждал. Чтобы тело её перестало напрягаться, отпустило и начало делать то, что нравится.
Мои пальцы не прекращают, сегодня всё зависит от них. Будет это волшебно или нет, зависит сегодня не от члена, а от пальцев и языка.
Члену лучше не высовываться, чтобы снова всё не испортить. Чтобы не добавить ещё больше боли и неудобства. Держусь, стараюсь. Хоть это и трудно.
И я тру, массирую клитор, размазываю вновь появившуюся смазку. Тереблю, выглаживаю скользкие складочки и теперь уже наслаждаюсь вздохами Евы.
О, да девочка, сегодня ты запомнишь, не вялым и болючим трахом.
Хватается за мои ноги, за голову, тянет за волосы, трогает лицо. Глаза открываются или закрыты. Тело чувствительно. Содрогается волной. Дрожит уже не от страха, а от удовольствия.
Поворачиваю лицо Евы и впиваюсь в её губы. Врываюсь в рот языком, и теперь это уже не исследование, это проникновение. Яростное, злое, доказывающее и требующее.
Всасываюсь в её рот, а она отвечает, страстно и неистово отвечает. С напором толкаюсь языком ей в рот, она обхватывает его губами.
Она вспыхнула. Я чувствую эту вспышку.
Пробудилась, а я тут. Могу дать все, что она сейчас захочет. Пусть только захочет.
Палец давит сильнее, твёрже и напористей. Жесткость переходит м мягкость и обратно.
Я вижу, чувствую и знаю, что творится с Евой. Вот чего я хотел с самого начала.
Она уже вздрагивает. Импульсы, заставляют тело выгнуться ещё сильнее, обхватить меня руками и стонать мне в рот. Движения на грани. И я тону в этом её удовольствии, как будто получил его сам.
Как хорошо…
Я упала на кровать. Вернее он меня положил. А сам лёг рядом.
Моё лицо напротив его груди. Рукой обхватил, прижал. В каждом жесте нежность, в каждом движении забота. И я уже никуда не хочу. Ни скрыться в душе, ни сбежать на кухню. Ни уйти на улицу. Никуда.
Не хочу вставать с этой волшебной кровати. Не могу двигаться, ходить. Только лежать, уткнувшись носом в грудь Беса.
В эти минуты я чувствовала что-то невероятное.
