что приходит на ум из заученных на китайском фраз:
— Ни хуэй шуо йин йю ма?
Несмотря на дебильное положение, я каким-то образом сумел уловить на лице Василисы изменения. Могу поклясться, что я заметил что-то типа облегчения. Видимо, в какой-то момент она осознала, что к ней в дом забрался не просто какой-то голый дебил, а всего лишь знакомый полудурок.
— Ни хуэй…, — задумчиво произносит она. — Хотя, я бы сказала, очень даже хуей…еешь. Ничего не хочешь мне сказать? — стою как вкопанный, наблюдая за тем, как Василиса подходит к комоду. — Ну?
— Долой трусы! Свободу письке.
— Я вижу, что ты ее уже освободил. Молодец. Больше ты ничего не хочешь мне сказать, Петя?
— Какого хрена ты пришла так рано, Вася? — я действительно сказал это вслух?
— Впредь, перед возвращением, я обязательно буду звонить тебе, — саркастично произносит она. — Итак, что ты делал голым в моем доме?
— Ой, чего я только тут не делал.
— Я повторяю вопрос, что ты делал в моем доме, — открывает ящик и достает оттуда ножницы.
— Ты мне сейчас будешь ножницами член отрезать?
— Господь с тобой, на кой черт мне твое отрезанное хозяйство? — не скрывая улыбки, выдает Василиса, подходя ко мне вплотную. — Хотя, Тоша берет в рот все, что попадается на глаза. Порадовать его?
— Не стоит. Я ему колбасу кровяную отдал, чтобы он на меня не лаял. Так что, он не голоден.
Зря… ой, зря я это сказал. Видимо, кормить этого гондошу кровянкой было нельзя. У меня, определенно, забилось чаще сердце, когда Василиса коснулась ножницами моей ноги, а затем и члена. С какой вероятностью она может мне что-то отрезать? В принципе — с нулевой, однако, предугадать действия этой женщины после того, как она повалила меня на кровать, чтобы избавить от «гипса» — невозможно. Мое сердце точно пропустило пару ударов, когда я услышал хруст. К счастью, не моего члена.
— Цветочки надо подрезать, чтобы они дольше стояли и радовали глаз, — опускаю взгляд на свой пах. Сумасшедшая. А если бы я дернулся? — Даю тебе последний шанс рассказать, как ты сюда попал, а главное зачем. Правду, Петя. Исключительно правду, — обходит меня и встает сзади. Судя по продолжающемуся хрусту, цветы в вазе она подрезает все. — Петя? Скажешь правду, тогда я даже тебя не выгоню, и мы вместе проведем время.
Пришел посмотреть, как ты живешь, увидел ванную и решил покакать, а заодно и помыться, так как у меня нет ванной? И вот опять вопрос, с какой вероятностью после такого мы проведем вместе время? С нулевой.
— Я живу недалеко от тебя. И видел, как ты кладешь ключ под коврик. Долго ломался, но все же решил зайти к тебе в твое отсутствие. Мне хотелось посмотреть, как ты живешь. Тут оказалась твоя лающая собака. Я скормил ей колбасу, откусил сам. Потом пошел осматривать дом. Но залип на ванной, которой у меня пока нет. Забил на правила приличия и пошел в душ. Вышел — ни трусов, ни шортов. Клянусь, это правда.
— Так это с твоими трусами в зубах меня встретил Тоша? — ну сучий потрох! — Да, он любит поднимать всякую гадость, — задумчиво произносит Василиса, становясь напротив меня. — Живешь недалеко от меня… Это насколько недалеко? Правду.
— Близко, — приподнимаю руку вверх и тычу пальцем в окно. — Я на днях купил этот участок.
— То есть бинокль все же был. Только не из леса… а знаешь, что самое странное во всем этом?
— То, что я стою голым, а ты даже не предлагаешь мне ничего, чем можно было бы прикрыться и рассматриваешь меня?
— Нет. Странно то, что мне не страшно.
— А что было страшно?
— Нормальная женщина должна бояться голого мужика, незаконно проникшего в ее дом. Мужика, который ее преследует и купил дом напротив нее — тем более.
— Так это нормальная. А я бы не сказал, что ты такая, Василисушка.
— А какая я?
— Бббб… буся.
— Буся?
— Богиня, уууустрашающая стер… сексуальная, ядерная.
— Розу отдай, ядерный. В вазе осталось четное количество.
— Не отдам. Пока не дашь мне что-нибудь надеть. К тому же, я розочки удобрял, поэтому имею право взять себе одну.
Думал будет хлестать меня по морде оставшимися розами, но нет, вместо этого Василиса вышла из комнаты, оставив меня одного. В очередной раз не знаю куда метнуться. Подошел к комоду, открыл по очереди все ящики, но в них исключительно женская одежда. Нет уж, на платья даже я пока не готов.
— Что-нибудь понравилось, Петенька? — слышу голос Васи позади.
— Не мой фасон, — задвинул ящик обратно и снова, схватив розу, приложил к хозяйству.
— А знаешь, что еще странно? — игриво произносит она, совершенно не стесняясь в очередной раз меня рассматривать. Ставит бутылку вина и кладет штопор на комод. — Я почти уверена, что ты ешь, что попало, как и я, причем тоже по вечерам. Не занимаешься спортом. Я не толстая только потому что много двигаюсь. А тебя я так и вижу в кресле с вискарем. И какая-нибудь служанка подносит тебе абсолютно все — от напитков до омаров. Как ты можешь иметь такое тело? — могу поклясться, что услышал нотки возмущения в ее голосе.
— Твоя правда, белочка. Жру и пью, что и когда душа просит. Но есть нюанс, на первом этаже у меня есть целый спортивный зал. Между жратвой и бухлом я люблю там зависать. Иногда бывает по полдня. Особенно люблю боксерскую грушу.
— О, я наконец-то узнала хоть какую-то правду. Значит, у тебя как минимум двухэтажный дом.
Дебил. Самый настоящий.
— Я имел в виду, что у меня есть квартира в девятиэтажке, а фитнесс центр на первом этаже.
— Из того, что ты мне говорил за все время, хоть что-то было правдой? Ну кроме того, как ты попал ко мне в дом и что тут делал.
— Конечно.
— Например?
— Например, меня зовут Петя.
— Петя, Петя, — демонстративно цокает, в очередной раз обводя меня взглядом. — Я начинаю комплексовать, — вот уж чего угодно ожидал, но не того, что Вася начнет трогать мой живот. Напрягаюсь, как могу, дабы выглядеть мощно. — А у меня живот имеет тенденцию к дряблости.
— Я могу пожирнеть, потом резко похудеть и у меня будет дрябловато.
— Ты такой милый, — улыбаясь, произносит она.
— Ты уже начинаешь в меня влюбляться?
— Сопротивляюсь, как могу. Розу верни в вазу.
— Нет, пока не дашь мне что-нибудь надеть. И вообще мне надоело стоять, — только собираюсь присесть на диван, как Василиса одергивает меня.
— Куда?!
— На
