class="p">Жизнь, имитирующая искусство.
Ее первая книга.
Глава, которую я использовал в качестве вдохновения для сегодняшнего свидания, горит, отпечатавшись в моем мозгу.
Боже, эти глаза. Эти плечи. Попа. Надоест ли ей когда-нибудь смотреть, как он уходит? Не в этой жизни… Рейчел попыталась скрыть улыбку, грозившую вырваться наружу, подняв бокал Шардоне и изучая содержимое. Она покрутила его, а затем наблюдала, как прозрачная золотистая жидкость стекает по стенке стакана, цепляясь за жизнь. Рейчел опустила бокал, затем вернула на стол и наблюдала, как Девон снова подошел. Бабочки в ее животе порхали и беззаботно танцевали, не подозревая о том, какую суматоху вызвали. Эти чувства — они не были частью плана; она не должна была влюбляться в него, таким образом… вообще не должна была влюбляться. Столик, который забронировал Девон, был уютным, в конце узкого коридора в задней части тускло освещенного итальянского ресторана, предназначенного для частных вечеринок. В центре стола в тонкой вазе стояли три розы: красная, желтая и персиковая. Розы, которые Девон сам туда поставил. Шардоне. То, как он узнал и заказал ее любимые блюда… Все было так прекрасно. Но что это значило? Рейчел была одновременно взволнована — и напугана — чтобы узнать…
Я выбрасываю ее написанные слова из головы. Что сделано, то сделано.
Нравится это или нет, но пути назад нет.
Добравшись до места назначения, легко нахожу место для парковки, подъезжаю и паркую свой черный спортивный автомобиль на стоянку. Я распахиваю дверцу и поспешно выпрыгиваю, сгибаясь в талии и просовывая голову обратно в машину, чтобы посмотреть на нее.
— Сиди. Не двигайся.
Подбегаю к пассажирскому сиденью и открываю дверь с ее стороны. Сначала появляются длинные, гладкие ноги Табиты, высокие каблуки стучат по тротуару. Моя рука тянется к девушке, и она вкладывает свою ладонь, позволяя помочь ей выйти из машины.
Легкий ветерок поднимает белокурые локоны на изящном затылке и раздвигает подол темно-зеленого платья а-ля Мэрилин Монро.
Спасибо, боги ветра, за это бесплатное шоу, хотя и недостаточно, чтобы посмотреть на все и сразу.
Черт, не повезло.
Табита засовывает маленькую сумочку — клатч, по-моему, девушки так ее называют — под мышку, затем проводит руками по платью, разглаживая складки, образовавшиеся от ветра. Она поправляет пояс на своей узкой талии, и я замечаю, что у струящегося платья благословенно глубокий вырез, обнажающий ложбинку, от которой у меня чешутся пальцы.
Конечно, не могу не восхищаться ее потрясающими сиськами.
Извините, я имею в виду грудью. Но да ладно: Они. Там. В. Глубоком вырезе — это приглашение для моих глаз отвести взгляд.
Честно говоря, мое сознание в шоке от того, что на ней это платье. Оно означает, что Табита считает это настоящим свиданием; это не наряд, который ты надеваешь, когда заводишь дружбу с парнем. Это сексуальное платье, которое можно развязать, лишь слегка потянув за пояс. То, которое вы бросаете на пол в конце вашего свидания.
Такое платье ты надеваешь, когда хочешь, чтобы он раздевал тебя глазами всю ночь.
И сегодня чертовски хорошо быть Коллином Келлером.
Ткань кокетливая, шелковистая и приятная на ощупь. Мои глаза блуждают, а рукам не терпится запихнуть ее обратно в машину, отвезти ко мне домой, чтобы она отключила мозги, пока не сможет вспомнить ни одной причины, по которой мы не должны быть вместе — и привести миллион вопиющих причин, почему должны.
Когда мой взгляд снова скользит по декольте, я задаюсь вопросом, надето ли на ней нижнее белье и как оно выглядит. Моя рука ложится на поясницу, чтобы направить ее к ресторану — и, черт меня побери, если она не заденет задницу, пока я веду нас во внутрь.
Чертовски классная задница.
Мне хочется ее шлепнуть.
Очнись, Келлер.
Внутри нас встречает хостес.
— Добрый вечер, — начинаю я, прочищая горло. Без ответа. – Столик на двоих, для Ньюмана. Н-Ь-Ю-М-А-Н. Не путать с Новым Человеком (прим. в переводе New Man – новый человек).
К сожалению, лицо хостес остается непроницаемым. Она не понимает моей шутки и портит мне все удовольствие. Кивнув, женщина жестом приглашает следовать за ней, ведет в дальний угол ресторана, поворачивает налево, чтобы направить нас по коридору. Табита озадаченно смотрит на меня через плечо, поэтому притворно пожимаю плечами, ссылаясь на невежество.
Черт. Надеюсь, что это не было ошибкой.
— Сюда, пожалуйста, сэр. Отдельная комната, как Вы просили. — Открывается дверь, и комнату, в которую мы входим, можно описать только как роскошную. Богатую. В центре уединенной комнаты, под декоративной хрустальной люстрой, стоит единственный накрытый стол. Поверхность покрывают драпированные белые простыни. В центре — свечи и хрустальная ваза с четырьмя розами на длинных стеблях: красной, персиковой, желтой и лавандовой. Несколько дымящихся тарелок с любимыми блюдами Табиты уже поданы.
Хостес отстраняется.
— Ваш сомелье скоро вернется с Шардоне.
Голова Табиты поворачивается ко мне, и дымчатые глаза расширяются, приобретая шокирующий оттенок синего.
— Коллин, какого черта...
— Теперь, Рейчел, прежде чем ты что-нибудь скажешь, не реагируй слишком остро.
— Почему ты называешь меня Рейчел? Что… О, Боже милостивый. — Она в замешательстве оглядывается по сторонам. — Ты...? Стоп. Это то, о чем я думаю?
— Нет?
Ее брови взлетают до линии волос, на лице написан скептицизм. Не могу сказать, хочет ли она ударить меня или нет.
— Коллин Келлер, что происходит? Это сцена свидания из книги, которую ты украл? — Последнюю часть она произносит шепотом. — Будь честен.
— Хорошо, да. Это так. Слишком?
Она молчит, кладет клатч на стол, а затем награждает меня улыбкой, когда я отодвигаю для нее стул, ведя себя как джентльмен, от которого ее голубые глаза смягчаются.
Знаю, что она моя.
Один гол в пользу Коллина.
Табита нервно заправляет несколько прядей волос за ухо. Сверкающие зеленые изумруды сияют в мочках ее ушей.
— Даже не знаю, как злиться на тебя прямо сейчас. Я потеряла дар речи. Позже, возможно, захочу убить тебя, но прямо сейчас… Даже не могу поверить, что ты это сделал.
Это сцена первого свидания из ее самой первой книги.
Это я романтизирую девушку, из-за которой роман с ней практически невозможен.
