Подойдя к столу, устроилась на ближайшем стуле и посмотрела на обжаренные ломтики белого хлеба и отварной картофель. В тот момент мне казалось, что в своей жизни я не видела ничего аппетитнее. А уж если мне разрешено все это попробовать… И где, спрашивается, они прячут картошку? По всем полкам-ящичкам я, понятное дело, не лазила. Не моя кухня. Но все равно…
— Улыбнись, Хомячок. Не отравлю. — Передо мной поставили чистую тарелку.
— Это ты так за мной типа ухаживаешь? — попыталась пошутить, чтобы скрыть свою неловкость.
— Это я буду пытаться тебя накормить.
Вскоре на тарелке лежал аппетитный кусок мяса, три половинки картофеля и ломтик хрустящего хлеба. Не то чтобы полезная еда, но очень вкусная, как оказалось. И чай, заваренный Меркуловым, был выше всяких похвал. С привкусом черной смородины и мяты.
Сам Максим устроился напротив и, не смотря на меня, приступил к поглощению пищи. Видимо, то, что я приготовила, слишком быстро переварилось. Или на самом деле так много ест?
— Вкусно, — прожевав кусочек свинины, сказала. — Ты вкусно готовишь, тебе кто-нибудь говорил?
— Да, — уплетая картофель, сказал Макс, — Светка.
— И все? — удивилась. — Я думала, ты для каждой своей красотки наготавливаешь. Компенсируешь, — фыркнула.
— Мне нечего им компенсировать, — меня наградили недовольным взглядом. — Ешь, пей и лучше молчи. Мало ли, захлебнешься… ядом.
Насупилась, и опустив взгляд, полностью переключила все свое внимание на ранний сытный завтрак, больше похожий на очень поздний ужин.
— Язва, — проворчала и отправила в рот еще кусочек мяса. Он может сколько угодно ворчать и пытаться задеть меня. В эту самую минуту я просто наслаждалась аппетитной и, на первый взгляд, вкусной едой.
Само собой, как и многие девушки я умела и любила готовить. Что-нибудь простое, сытное и быстрое. Два года учебы и жизнь в общежитии приучили не топтаться часами у плиты, экспериментируя с изысками. Это дома, помогая маме с готовкой, мы могли надолго «застрять» на кухне. Пока папа изнывал в комнате и ждал, когда мы прокричим «Готово!».
— Если ты умеешь готовить, почему сказал, чтобы это сделала я? И почему, в таком случае, холодильник почти пустой? — Чего это, спрашивается, я сегодня такая смелая?
— Если я умею готовить, это еще не значит, что у меня есть на это время.
И как в него столько влезает? Обжора. Удивительно, что с таким аппетитом он не превратился в шарик. Представляю, что бы со мной случилось, увидь я два дня назад изменившегося до неузнаваемости Максимку. Зато ему бы навряд ли хватало сил для зубоскаливания. Весь его интерес крутился вокруг курочки-гриль или жареной с грибами картошечки.
— Ты о чем-то задумалась, — ворвался в ход моих странных мыслей голос Меркулова. — И это немного пугает.
— Почему? — все так же не смотря на парня, проговорила. Нанизала на вилку картошку, съела и чуть было не замурчала от наслаждения. А все потому, что еще и обжаренный лук подцепила.
— И вот так не делай.
— Как? — удивившись, таки подняла взгляд на сидящего напротив Макса. Его тяжелый потемневший взгляд мне сразу не понравился.
— Во-первых, — отодвинув от себя опустевшую тарелку, приготовился к пояснениям гонщик, — мы не то чтобы ладим. Зная тебя, я могу предполагать, что ты продумываешь, какую-нибудь изощренную колкость. Во-вторых… — Я в нетерпении облизнула губы. Побыстрее бы ты с разговорами заканчивал. Голод не тетка, как говорится. Еще и темы затрагиваешь не очень приятные. Не монстр я, чтобы всякие каверзы круглосуточно придумывать, да колкими словами по больному бить. Утро не способствует. — Не провоцируй.
А это он к чему сказал? Что я сделала?
Нервно еще раз облизнула губы. Так, на чем я закончила? Ах да, сочный кусок свинины. Лучше не думать о странностях Меркулова, забивая себе голову ненужными догадками и подозрениями. На повестке дня лекции и работа. Не хотелось бы вылететь с последней так скоро. Если честно, вылетать не хотелось еще года четыре точно.
Встав из-за стола, Макс убрал за собой посуду, замочил ее в холодной воде и скрылся в своей комнате. Я осталась сидеть на кухне в гордом одиночестве и размышлять… Никак не получалось выбросить этого недогонщика из головы. Почему он так себя ведет? То словно убить хочет, то проявляет пусть скупую, но заботу. Вон… приготовил наивкуснейший завтрак, поделился им со мной. А я… даже спасибо сказать не успела. Похвалила его кулинарные способности и все. Дальше весь наш разговор скатился до уже привычных пикировок. Жаль, что мы все никак не найдем с ним общий язык. Хотя бы на ближайшее время.
И вообще, надо будет собраться с мыслями и начать искать себе приемлемое жилье. На худой конец кровать на съемной квартире. Скинусь с кем-нибудь и буду оплачивать всего часть необходимого. Поспрашиваю девчонок из группы, вдруг кто захочет. Приезжих у нас не то чтобы много, но предостаточно. Если что, можно подойти и к знакомым знакомых. Куда деваться? Два месяца в компании Меркулова — это хождение по минному полю без миноискателя. Никогда не знаешь, когда рванет.
Помыв посуду за собой и Максимом, пошла собираться на учебу. Приеду к институту пораньше. Покручусь возле аудитории или зайду в столовую, попить кофе, коротая время. Голова была чугунной, поэтому о зубрежке речи не шло. Хватило часа с утра пораньше.
Настолько задумала, что когда подходила к комнате Светы, чуть было не впечаталась в Максима, который, распахнув дверь своей спальни, выскочил из нее уже полностью одетый. Поверх светло-зеленой футболки натянул кожаную куртку (погоду сегодня обещали мерзопакостную), темные джинсы. Правая штанина порвана на колене. В руках он держал пачку сигарет. Одна, кстати, уже была зажата между губами. Так и не бросил эту вредную привычку.
— Удачи, Хомяк, — сказал, направляясь в прихожую.
Меня не удостоили и взглядом. Не удивительно, но в сердце почему-то кольнуло чувство обиды. И когда его холодность стала такой ядовитой для меня? Я Хомяк. Грызун, чуть было, не попавший под его ботинок. Чудом спасающийся от этого живодера.
Было ли уместно такое сравнение сейчас, когда я, сытая и более-менее довольная жизнью, пошла собирать сумку, не знаю. Пыталась не забывать, с кем имею дело. Не обманываться лишний раз. Не доверять тому, об кого уже не раз обжигалась. Хотела стать ему хотя бы другом. А в итоге оказалась никем. Нас связывала невидимой нитью Светка. Если бы не эта шебутная девчонка, наши пути бы так и не пересеклись. И непонятно, радоваться этому или нет. Ясно одно — чем дальше мы друг от друга, тем лучше. Значит, хватит пользоваться гостеприимством подруги и пора решить вопрос с жильем. Это единственный выход.
Макс
Это уже ни в какие ворота не лезет! Да что со мной творится?! Вместо того, чтобы залечь спать, пришлось свалить из собственного дома. И для чего? Для того, чтобы отсидеться в машине, пока Хомякова будет собираться в универ. Хмель еще не выветрился из головы, адски хотелось спать, но я не мог позволить себе оставаться в одной квартире с ней. Кажется, она так и не поняла, что со мной что-то не то, и списала сказанное вслух «Нарываешься» на личную неприязнь. Пускай так, лишь бы не начала думать, что я не нее запал. Тем более, что это не правда. Так, спортивный интерес, ничего более.
Меня уже не мутило, однако не хотелось стеснять Машку своим присутствием. Разбудил, нагрубил, все, что она наготовила, сожрал… Думал, что она ничем не лучше Юльки, ан нет — кашу с вечера сварила, хоть и на воде, но вкусную. Бухой повалился перед ней на пол… Это вообще как? Что я, алкаш конченный?
А как она прибежала ко мне, почувствовав аромат жаренной свинины… Я бы умилился, если бы не было так тошно. В более бредовой ситуации еще не бывал. И вот гадство, на тусу на Воробьевых Горах мне оказалось плевать, на всеобщее мнение, на их осуждение и неприязнь — тоже. Теперь-то почему я стал с кем-то считаться? Дождался бы, пока она свалит, и встал у плиты. Тем более, что мои кулинарные способности обычно для девок остаются в секрете. Об этой моей маленькой странности знают только домашние. Даже Миха не в курсе о том, что я умею держать в руках шумовку. Но ведь Маша не виновата в том, что ее выгнали из общаги, не дают постоянной работы и, собственно, в том, что ей в сожители достался полнейший раздолбай? Вот и захотелось хоть чем-то загладить свою вину.
