Время Листопада (СИ) - Тата Ефремова

— Влад, Влад, послушай, — тихо повторил Игорь, качая головой, — твои приступы…

— Их уже нет! Нгг одного не было! Честно! Спроси тетю Галю! И не болит, и не душит уже!

— Все равно скоро поедем в Москву на диагностику, — пробормотал Игорь, раздумывая и «не замечая» умоляющего и хитрого взгляда сына. — Влад, а дядя Сергей был прав: ты точно маленький манипулятор.

— Дядя Сергей сам такой, — надул губы Владулпка, — он тетю Злату уговаривал, чтобы она с ним уехала. Хотел с ней обниматься, ну и там… — мальчик выразительно покривлялся.

— Что там? — похолодел Листопад.

— Ну целоваться же! — Влад посмотрел на Игоря со снисходительной жалостью

— А она?

— А она рассердилась. И ругалась. И улила. А он потом тоже ругался на тетю Злату⁷. И на тетю Галю. И уехал. Не хочу⁷, чтоб он опять приезжал. Он нам в прятки играть мешал! Сам хотел прятаться, чтобы тетя Злата его искала.

— Она ругалась?

— Ага!

— Слушай, Влад, — Игорь помялся. — Ну⁷, а если я все-таки научусь читать, как Злата Алексеевна? Может, мы ее тогда… отпустим? У нее тоже семья… дела какие-то.

— Но ты же не научишься! — с тем же покровительственно-снисходительным выражением произнес мальчик. — Тетя Злата в шкафчике для книг помешается. Ты же не поместишься!

— Не помещусь, — со вздохом признал Листопад. — А что, это так ценно?

— Ты даже не представляешь!

Оба помолчали.

— Ладно, — Игорь опять вздохнул. — Мне поспать у тебя?

— Не надо. Только ночник не выключай. Я быстро посплю. А завтра тетя Злата придет, будем играть,

— Владушка зевнул и закрыл глаза.

Игорь вышел и нажал на повтор вызова:

— Злата Алексеевна, не спите еще? Жду вас завтра к девяти… Да, буду дома. Захватите паспорт… Приятных снов.

***

Макс постоял у входа в зал ресторана. Может, не идти? Послать к черту' семейный обед? Нет, сегодня его день, праздник — он просто должен вытрясти из отца обещанное.

Отец был не один. Макс почувствовал, как внутри него разгорается бешенство. В такой день притащить за праздничный стол тёлку?! Одновременно в груди царапнуло беспокойство: Пиманов- старший никогда прежде не знакомил сына со своими девками, хотя Макс знал, что их было много — приезжая в дом, он заставал там обильные следы их присутствия. Поэтому' он и снимал эту' чертову дорогую квартиру на Жуковского, на которую уходила добрая половина карманных денег.

— Макс? — Юрий Николаевич приветливо кивнул. — С днем рождения, сынок!

Протяну'л через стол синюю коробочку'. Часы? Еще одни? Не самый удачный брэнд, но дорогой. У отца плохо с воображением. Да и покушал он подарок, скорее всего, не сам, послал свою секретаршу'. Плевать! По факту', день рождения Макса был неделю назад. Он отгу'дел с приятелями так, что до сих пор чувствовал себя неважно. Все от отчаяния, от душевной боли. Он искал… и не мог найти.

Макс вежливо поблагодарил отца. Часы он потом продаст, деньги пу'стит на апгрейд байка. Юрий Николаевич кашлянул:

— А это, позволь тебе представить, моя близкая подруга, Ирина Александровна Богучевская.

Макс приподнял бровь и перевел взгляд на бабу рядом с отцом, будто только что ее заметил. Та улыбнулась краешками губ, легонько кивнув. Пиманову-старшему' всегда нравились такие вамп- телки. Эту' Ирину вполне легко представить себе с кожаной плеткой в наманикюренных пальчиках. Красивая, конечно, с правильными чертами, дорогие цацки и одежда, профессионально наложенный макияж, идеальные зубы. Фигура? Пока непонятно, грудь силиконовая однозначно. Наверное, и морда скальпелем подретушированная.

— Я заказал, что ты любишь, — сказал Юрий Николаевич.

Макс усмехнулся: откуща ты знаешь, что любит твой сын? Что ты вообще о нем знаешь? Потом заметил, что Ирина за ним наблюдает, взгляд у' нее острый — «сканирует», с…ка.

Подали еду.

— Как в университете? Учеба как? Девутнка не появилась еще? — с ненатуральным оживлением спросил Юрий Николаевич.

— Все прекрасно, — ответил Макс. — Я третий по успеваемости на курсе.

— Почему третий? — нахмурился отец. — Ты же Пиманов! Пимановы должны быть лучшими во всем! В прошлом году ты был первым! И на первом курсе! И на втором!

— А сейчас я на четвертом! — жестко сообщил Макс. — И учусь неплохо. И жду, когда ты вспомнишь, что обещая на мое двадцатидвухлетие, если я буду успевать в универе и хорошо себя вести.

Юрий Николаевич задохнулся, рванул из-под ворота салфетку', которую почему-то всегда туда засовывал за столом — еще одна быдловатая привычка.

— Может, скажешь, что ты только ради этого сюда пришел?

— Может и скажу'. Ты и без меня неплохо бы здесь провел время, — Макс выразительно посмотрел на Ирину'.

— Максим! — отец дернулся на стуле.

— Юра, — Ирина предупредительно положила руку ему на плечо.

И Юрий Николаевич тут же сдулся. Ого! Ну и дрессировка! Раньше никакие шлюшки Пиманова- старшего не заткну'ли бы, хоть в публичном месте, хоть дома. Иришка, по всем признакам, глубоко засадила крючок в богатенького «козлика».

— Ты обещал, — сказал Макс, глядя отцу' в глаза. — У нас был договор: я хорошо учусь, ни во что не влипаю, на мое двадцатидвухлетие ты переписываешь на меня часть акций, и мы больше не общаемся. Обещал?!

— Ублюдок, — процедил Юрий Николаевич, — мамкино воспитание. Яблоко от яблони.

— Не трогай маму! Ты ведь обещал!

— Я свое слово сдержу! И что это тебе даст? Наверняка опять пустишься во все тяжкие, как после школы! Кто тебя из дерьма выручать будет, а?!

— Да плевать ты на меня хотел! Ты своим бабам каждый год отстегиваешь больше, чем я у тебя прош>^г! Обещал — выполняй! Ну?!

— Слово — мое! Хочу даю, хочу обратно забираю! Диплом получи сначала, отработай год у меня на фирме, потом и разговаривать будем!

— Черт! Черт! — громко выругался Макс, стискивая зубы. — Я так и знал!

Из-за соседних столиков в их сторону оборачивались люди, официанты уже начали переглядываться с охранниками у входа. Макс резко встал, громко скрипнув тяжелым стулом.

— Куда?! — зарычал отец. — Мы еще не договорили!

— Я в туалет!

— Охладись там! Чтоб вернулся адекватным!

Уходя, Макс видел, как Ирина гладит отца по руке, что-то сочувственно ему говоря. Воспользовалась… гиена! В туалете он умылся, посмотрел в зеркало, бормоча:

— Семьдесят один девяносто — поселок Крапинки, семьдесят четыре рубля — Солнечное, семьдесят два шестьдесят — Измайловка, семьдесят шесть рублей — Родниковый. Крапинки, Солнечное, Измайловка, Родниковый…

Когда он вышел из туалета, у входа в зал с телефоном у уха стояла Ирина. Он откровенно осмотрел ее с ног до головы. Ну ничего,