почты мы никуда, и бумажные носители, по-прежнему, самые надёжные.
— Пусть Оксана Юрьевна пока не делает приказы. Я верну Милану Сергеевну. Пожалуйста! Хорошо?
— Хорошо, — главный взял трубку с телефона внутренней связи. — А что оформить?
— Отпуск без сохранения заработной платы, дня на четыре. Это на случай, если я сейчас не успею.
Морозов быстро пошёл к двери, скрылся за ней, не прощаясь.
Отдав распоряжение менеджеру по персоналу, главный тяжело вздохнул, вытер платком вспотевшую лысину и посмотрел в окно на весеннее небо.
— Весна, — мечтательно сказал он сам себе и сдвинул очки на лоб. — У всех любовь. Тоже, что ли, влюбиться?
Потом он вспомнил свою жену, с которой прожил уже больше сорока лет, и которую слегка побаивался, опустил очки на нос и уткнулся в документы.
Милана сидела у окна в плацкартном вагоне, стиснув в руке носовой платок.
Какое красивое, синее небо сегодня! Весна…
Почему в мае с ней всегда происходят какие-то тяжёлые события?!
«Папа! Когда я обещала тебе, что никогда не упаду духом, я не думала, что мне будет настолько больно! Очень больно, папа! И я упала духом, кажется… Видимо, у меня уже никогда не будет всё хорошо».
Милана не спала всю ночь. Знала, что он в гостиной, прислушивалась. Он так и не ушёл, только утром встал на работу по будильнику.
…Она знала, что сможет спокойно собраться и уехать. У Никиты конференция в НИИ за городом, а это значит, что до вечера у него будет выключен телефон, и никто из института ему не сможет дозвониться.
Утром она собрала сумку и поехала на вокзал. Билет купила через интернет ещё ночью, забрала его в кассе. Оставила сумку в камере хранения и поехала увольняться. Это была самая сложная часть плана — уговорить всех в институте, чтобы её уволили без отработки и прямо сейчас.
Всё получилось. Всё удалось. Только легче не стало. По-прежнему холодно настолько, что зубы стучат. Ей стало холодно ещё во время их разговора, она так и не смогла согреться с тех пор.
Интересно, на Байкале ещё есть лёд? Милана надеялась, что уже совсем нет.
А ещё интересно, как Никита воспримет её отъезд? Испытает облегчение и обрадуется, как обычно? Или хоть немного будет сожалеть о том, что она исчезла из его жизни?
Исчезла, даже не обняв на прощание. Не почувствовав снова тепло его объятий.
Вспомнив о Никите, она вновь заплакала. Платок и так уже весь солёный, наверно. А пока нет времени искать другой.
— Провожающие, просьба покинуть вагон! — мимо прошла бойкая, ярко накрашенная проводница. — Выходим, выходим! Скоро отправление.
«Ну вот и всё».
Милана слышала, как проводница крикнула: «Мужчина, вы куда? Провожающим уже нельзя!», и потом стали нарастать какой-то шум и суета. Но ей и в голову не пришло отнести это на свой счёт.
От горя и бессонной ночи она ничего не соображала, слышала всё словно издалека.
— Лана!
Она резко обернулась, но сначала почему-то увидела ярко накрашенное лицо возмущённой проводницы.
Потом Милану схватила сильная рука.
— Лана, вещи где? Быстрее!
Хлопая глазами, она поднялась и указала на сиденье.
— Только эта сумка? Всё?
— Да.
Он достал сумку, так и не отпуская Милану, и быстро потащил к выходу из вагона и сумку, и её. Она еле успевала переставлять ноги.
Только когда они оказались на перроне, и Никита, поставив сумку, схватил Милану на руки и прижал к себе, что было сил, она поняла всё.
Обхватив его за шею и плача, теперь уже от накрывшего её облегчения и счастья, она глухо пробормотала, словно уличила его во лжи:
— Ты же не бросаешься вдогонку!
— Смотря кому. А ты, вижу, решила без меня на Байкал рвануть? Договаривались же, что вместе поедем!
Милана засмеялась. Зубы перестали выбивать дробь наконец-то!
— Девушка, вы едете или нет? Я закрываю двери! — резкий голос проводницы заставил их вздрогнуть.
— Нет, девушка не едет. Закрывайте уже быстрее ваши двери! — ответил Морозов.
— Билет хоть попытайтесь сдать! Может, часть суммы вернут!
— Обязательно! — громко сказал Морозов, а потом добавил тихо, на ухо Милане: — Не будем мы его сдавать. Приклею на стену, буду смотреть на него всякий раз, когда меня посетит какая-нибудь бредовая идея.
Поезд тронулся.
— Ну наконец-то! — проворчал Морозов.
— Прости! — прошептал он, продолжая прижимать её к себе.
— Простила. И ты прости!
— Я подумаю. Если будешь хорошо себя вести в ЗАГСе, то прощу. Сейчас поедем подавать заявление. А потом домой, спать. А то у меня в голове звенит. И ты наверняка ночь не спала, разрабатывала стратегию и тактику.
— Я люблю тебя.
— Знаю. Я только об этом и думаю. И думал, пока бегал по вагонам. Если бы не успел, сел бы в самолёт и прилетел в твой город. Вот бы ты удивилась, выйдя из поезда! Я бы тебя встретил. Но мне было не до спецэффектов. Три дня без тебя — это слишком долго!
— Как хорошо, что ты успел! — она потёрлась щекой о его ухо. — Но откуда ты взялся? Ты же на конференции!
— Думала удрать преспокойно? Не на того напала! Ну ты будешь уже ругать меня? Скажешь, какой я дурак и всё такое?
— Нет!
— А что скажешь?
— Что ты мой единственный и любимый.
— Боже, помоги мне, — прошептал он.
— Я уже не работаю в институте теологии, уволилась!
— Даже не начинай! Тем более, работаешь.
— Как это?
— Всё узнаешь. Но начала в ЗАГС!
Милане снился детский загородный лагерь. Они однажды нашли там старые пионерские барабаны и разучивали с воспитателем различный барабанный бой.
«Старый барабанщик
Куба, Куба…»
У Миланы было прекрасное чувство ритма. Марши давались ей лучше всех. И вот она барабанила и барабанила во сне, уже голова заболела, она хотела остановиться, но не могла…
… - Лана, к нам стучится кто-то, — вдруг раздался сонный голос Никиты.
За окном были сумерки.
Внезапно она вспомнила всё и села в кровати.
Они были в ЗАГСе, подали заявление. Потом приехали домой, умылись, отключили звук у телефонов и рухнули спать.
Стук не умолкал, к тому же, иногда перемежался с трелями дверного звонка.
— Надо идти. Вдруг что-то случилось? — Морозов нехотя поднялся, быстро оделся и пошёл.
Милана тоже что-то разволновалась, схватила с кресла халат и пустилась вдогонку, даже не причесавшись.
В прихожей раздавались встревоженные голоса Андрея и Риты. До них дошли слухи о том, что Милана уволилась и уехала, они звонили Морозову-старшему, звонили ей,
