Шум за дверью, она воспринимает фоном, думая, что Витя решил прислониться к стене и упал, но когда открывает дверь, перед ней возникает Дамир с безумным взглядом.
— Привет, — улыбнулась она, пропуская его. — Ты проходи, я сейчас, — она пытается выглянуть за его плечо, но он уверено закрывает дверь. — Дамир, там Витя…
— Он уже ушел, — бросает он спокойно, но голос вибрирует, и несколько раз выдохнув, он поворачивается к ней. — И часто он приходит к тебе?
— Когда как, — пожимает она плечами, а он аж дергается, подталкивая ее на кухню. — Ты голоден?
— Как волк, — сипит он, прижимаясь к ней всем телом, и она застывает в дверном проеме, чувствуя, что ей не хватает воздуха. — Не бойся, не обижу.
Он разворачивает ее к себе, и она видит в его глазах ураган чувств. Злость, ярость, страсть, возбуждение и голод.
Голод самый настоящий, когда замечает сервированный стол и бутылку вина, а после его взгляд падает на духовку, и он видит, что Лиля готовит для него.
Потому что в двенадцать часов ночи себе она вряд ли бы стала готовить, и это явно не Вите, а значит ему.
Он всматривается в ее лицо и видит смущенную улыбку, и его ведет от этой нежности и заботы. Он притягивает ее к себе и врывается поцелуем в манящие и сладкие губы, что призывно шепчут ему как скучали.
Твою мать. Влип по уши.
Влюбился, как пацан.
Иначе это называть никак нельзя. Потому что он готов кончить от одного ее стона, и того, как она прижимается к нему. Будто кроме него в этом мире у нее никого больше нет. Будто он гавань, в которой она нашла безопасное место для своих страхов и опасений.
Он подхватывает ее и несет в комнату, осторожно опуская на кровать, и замечая, как она дрожит вся. И это не от страха, а от возбуждения, но он все равно уточняет.
— Не боишься меня?
Она качает головой, и он опускается рядом с ней, кладя руки по обе стороны от лица и целуя каждый миллиметр ее чувственной, и такой нежной кожи.
— Я сейчас умру, — шепчет он, стараясь не переборщить и не сдавить ее в своих медвежьих объятиях.
Ведь его девяносто три килограмма на ее пятьдесят, вряд ли оставят в живых невеличку. А с другой стороны он еще никогда не был так осторожен и нежен. Всегда привык грубо, жадно и быстро.
Но с ней хотелось иначе.
Нежно. Ласково.
Растянуть до бесконечности их первый раз.
Она жалобно стонет, когда Дамир сжимает рукой ее грудь через майку и его выдержка, летит к черту, заставляя срывать с себя одежду. Он позволяет ей разглядеть его со всех сторон, и даже эрегированный член не сильно пугает ее. Потому что взгляд с поволокой не дает четкой картинки, и он этим пользуется, чтобы не напугать Лилю.
Стянув майку через голову, он ловит ее руки, которые пытаются прикрыться и буквально стонет, видя нежные розовые ореолы и бусины, сжавшиеся от холода. Он прикасается к ним губами, и Лиля призывно стонет, ерзая под ним. Он фиксирует ее в одном положении, боясь, что если она тронет его, он взорвется и все пойдет не по плану.
А по плану был ее первый оргазм. Он хотел его.
Хотел быть тем, кто доставит его ей. Первым.
Собственник в нем рычал, что только он имеет права доставлять ей удовольствие и все же, в нем сидел этот червячок сомнения.
— Лиля, ты кончала хоть раз?
— Что?
— Кончала с ним? — рычит он, понимая, что не имеет права так злиться, но не может, потому что ревнует к нему.
Потому что хотел, чтобы только с ним. От него. И ни с кем больше.
Псих. Точно.
— Кончала⁈ — его голос кажется свирепым на фоне тишины, и она бессвязно шепчет, слово нет, мотая головой из стороны в сторону, и его накрывает волной безграничного счастья. — Девочка моя…
Он припадает к ее груди, поглаживая кожу своими руками, и чувствуя, как она прижимается к нему, отчаянно нарываясь на ласку. Он опускает руку между ног, снимая шортики и лаская бугорок, слыша тихий всхлип. Легонько поглаживает его и несильно прихлопывает по всей длине, а после ведет пальцем, раздвигая складки и смачивая палец в ее смазке.
— Дамир…
Он целует ее, понимая, что ничего слаще не пробовал и, обхватив ее язычок, слегка посасывает, при этом водя рукой между ног и лаская бугорок. Ей становится этого мало, как и ему, и он спускает палец ниже, вводя в нее. Лиля открывает глаза, чувствуя, как щеки пылают от его пристального взгляда.
— Отдашь мне его?
— Кого? — с непониманием она уставилась на него, и он, дьявольски сверкнув зубами, тут же стал спускаться вниз, покрывая кожу легкими поцелуями, которые дразнили ее.
Он раздвигает ноги, и она смотрит на то, как он улыбается, смотря на нее там. А после вжимается губами в то самое место, которое пульсирует от тяжелого напряжения и падет на подушки, слыша от себя стоны.
— Давай девочка, хочу его получить.
— Что именно?
— Твой оргазм, — он улыбается и вновь ласкает ее языком, пока она не взрывается криком и миллиардом судорог, сжимая ногами его голову, и слыша как он, приподняв за талию, вжимается губами, слизывая каждую капельку полученного удовольствия. — Сладкая моя девочка! — он улыбается и целует ее внутреннюю часть бедра, покрывая мурашками каждый участок кожи.
— Дамир, — она стыдливо сжимается, пряча от него всю себя, и он хмурится, заставляя ее остаться в таком положении. — Иди ко мне?
— Не сейчас, — говорит он, падая рядом и чувствуя, что если он сейчас войдет в нее, она потеряет всю прелесть своего первого оргазма, получив боль, которая будет всегда ассоциироваться с сексом, поэтому сжимает член, пытаясь его немного унять.
Лиля несмело касается его груди, вжимаясь в него и понимая, что в отличие от нее, он не кончил.
— А ты?
— Думала, что мы на этом остановимся? — улыбается он, поворачиваясь к ней. — Немного придем в себя и вновь повторим, но уже с продолжением.
— Ты хочешь, чтобы я…
— Нет, невеличка, — он обхватывает ее и усаживает на себя, понимая, что не стоило этого делать, потому что член упирается в ее попу, и она округляет глаза, пугаясь. — Не бойся, я буду нежен. И если тебя пугает что-то, скажи, хорошо?
— Нет, я хочу тебя. То есть, хочу попробовать, — она улыбнулась. — Несправедливо, что ты меня пробовал, а я нет?
— Хочешь также? — спросил он хрипло, чувствуя, что кончит сразу, как только она прикоснется к нему.
Она кивнула, и он дал добро. Пусть попробует, от него не убудет. В любом случае, в ее исполнении он будет рад чему угодно.
Она несмело касается его, удивленно замечая, как он увеличивается в размерах, стоит ей пару раз провести по нему рукой. Яйца отдают тупой болью и ноют, но он позволяет ей экспериментировать и рассматривать его, потому что не хочет пугать. Но как любят говорить, инициатива всегда наказуема. Поэтому за то, что она творит с ним, он возьмет с нее сполна.
Потом. Когда привыкнет к нему.
Он пропускает тот момент, когда она обхватывает головку ртом, уносясь в своих мыслях далеко в будущее, и только когда чувствует, что кончает ей в рот, стонет как ненормальный.
— Лиля, твою мать!?!
19
19
Он поднимает ее от себя и вытирает губы, заставляя упасть на него.
— Никогда так не делай.
Ему нравится, но он не хочет, чтобы она чувствовала себя обязанной ему.
— Ты не сладкий, — улыбается она ему. — Терпкий, мускусный и… солоноватый.
Он заливисто смеется и она прячет лицо на его груди, стыдясь своих высказываний, но почувствовав его ладони на своей голове, и то, как они нежно, почти невесомо касались ее плеч, подняла голову.
— Надеюсь, ты поняла, что теперь моя? — его улыбка озорная, а в глазах огонь, который сжигает дотла.
— А ты мой?
— До кончиков пальцев, — смеется он, и она кивает, поглаживая его грудь руками и целуя. — Сомневаешься?
Она пожимает плечами, и он тянет ее ближе к себе, вжимаясь губами в губы.
— Никогда не сомневайся во мне, чтобы ни случилось.
