однажды были клопы, и мне до сих пор снятся кошмары о жутких ползучих тварях, карабкающихся по моим ногам…
― Никаких клопов, ― уверяю я ее. ― Просто самые отвратительные в мире тараканы.
― Никогда не думала, что услышу это с облегчением, ― хмыкнула Мартиника. ― А почему ты не поживешь у Салливана?
Действительно, почему?
― Он… храпит. ― Я смущаюсь даже от этой жалкой лжи.
Мартиника, кажется, не замечает.
― Рада слышать, что он не совсем идеален.
― О чем вы, девчонки, шепчетесь? ― перебивает Ангус.
Он хватает палку и начинает тыкать в моллюсков, что меня очень раздражает, потому что он выпускает весь пар.
― Ни о чем, ― говорю я, выхватывая у него палку.
― Мы с Тео планируем недельное совместное проживание, ― сообщает ему Мартиника, как всегда выбалтывая все подряд. ― В ее квартире будет дезинфекция.
Ангус притворно морщит нос.
― Ну, это объясняет запах…
― Они начнут только на следующей неделе, ― говорю я с максимально возможным достоинством, учитывая, что в руках у меня грязная, покрытая песком палка и, вероятно, от меня пахнет дымом, потом, моллюсками и рыбьими кишками.
― Разве ты живешь не в студии? ― спрашивает Ангус у Мартиники. Его глаза устремляются к Салливану, затем возвращаются ко мне. ― Можешь остановиться у меня, Тео, у меня есть четыре свободные комнаты.
Я смотрю на Ангуса, а Мартиника смотрит на меня.
Я никогда не оставалась на ночь в доме Ангуса. И не думаю, что он пригласил бы меня сейчас, если бы не пытался отомстить Салливану хоть как-то.
Словно по вызову, Салливан материализуется у моего локтя.
― Нет необходимости, ― спокойно говорит он. ― Она поживет у меня.
На его лице не видно гнева, но подбородок напряжен, а в темных глазах мерцают отблески огня.
― У тебя нет места… ― пищу я.
Понятия не имею, правда ли это, но мысль о том, что мы с Салливаном останемся наедине у него дома, сразу же приводит меня в ужас. Что, если я буду храпеть? Что, если я пукну во сне? Что, если он войдет, когда я буду надевать капу?
Нет, не бывать этому.
Но Салливан отмахивается от меня.
― Конечно у меня есть место, не глупи. Не могу допустить, чтобы моя девочка жила в доме своего босса… ― Его глаза слегка прищуриваются в сторону Ангуса. ― Или даже у лучшей подруги. Не тогда, когда я смогу обнимать тебя всю ночь напролет.
Несмотря на то, что скорее всего я буду спать на диване, образ, который всплывает в моей голове, заставляет меня покраснеть до самых кончиков пальцев ног.
Каково это, спать в объятиях Салливана?
Как в чертовом раю…
Как будто качаешься в гамаке из мускусов и самого манящего в мире одеколона…
Честно говоря, даже его диван, наверное, достаточно неплох, если он хоть чем-то похож на мягкие кожаные сидения в его BMW.
По крайней мере, у Салливана есть диван. У Мартиники есть только два шатких складных стула.
― Хорошо, ― нерешительно говорю я, ― спасибо.
Ангус не выглядит довольным.
― Где ты живешь? ― задирает он Салливана. ― Я не хочу, чтобы Тео снова опаздывала на работу.
Это заставляет меня покраснеть по совершенно другой причине. За все время работы на Ангуса я опоздала лишь дважды, и оба раза из-за поломки машины. Вообще-то, он слишком быстро забыл, что я до безобразия пунктуальна…
Салливан говорит:
― Я живу на Мермейд-лейн.
― На Мермейд-лейн? ― Ангус фыркает. ― Где это, черт возьми, находится?
Салливан отказывается заглотить наживку.
― В десяти минутах от твоего офиса. И я буду подвозить Тео на работу по утрам, так что тебе не придется ни о чем беспокоиться.
Я уверена, что он сказал это только для того, чтобы досадить Ангусу. В конце концов, у меня есть своя машина, и я вполне способна сама себя возить. В те дни, когда она заводится.
― Отлично, ― говорит Ангус сквозь стиснутые зубы.
Глаза Мартиники мечутся туда-сюда между двумя мужчинами, которые смотрят друг на друга, а я нахожусь посередине в мерцающей дымке пара с запахом моллюсков.
― …Хорошо… ― медленно произносит она. ― Тогда, наверное, в моей коробке из-под обуви останусь только я.
― Не волнуйся, ― подмигивает ей Салливан. ― Ты можешь навещать меня и Тео.
Он не приглашает Ангуса.
Тео
Вот так, поздно вечером я оказалась сидящей в машине, направляющейся в место под названием Мермейд-лейн, после короткой остановки в своей собственной квартире, кишащей тараканами. Этим тараканам стоит насладиться своими последними днями на земле. Их царствование в моей духовке подходит к концу.
― Ты действительно не должен этого делать, ― говорю я Салливану, наверное, уже в двадцатый раз.
― Я уже говорил тебе, что это не проблема. Я живу один в огромном доме. Ну, почти один ― Риз тоже живет там, когда он в городе. Но он вернется только через несколько недель.
― Хорошо…
Мысль о том, чтобы остаться в особняке Салливана, не приводит меня в восторг. Его богатство уже заставляет меня чувствовать себя неуютно. Красивая деревянная приборная панель его машины похожа на внутренности старомодного самолета, а одежда, которую он так небрежно купил мне, наверняка стоит больше, чем я зарабатываю за месяц.
Наверное, я должна была привыкнуть к роскоши за время моей работы с Ангусом, но на самом деле это только заставило меня лучше осознать разницу между мной и очень богатыми людьми.
Я успела испытать на себе все прелести социального неравенства еще в школе. Моя мама была так рада, когда я выиграла в лотерею место в школе Piedmont Prep, что ни за что не позволила бы мне отказаться. Но я никогда не вписывалась в это место, и борьба за существование среди богачей сильно подпортила мне чувство собственного достоинства, которое и так не было таким уж высоким.
Может быть, это было что-то подсознательное, когда я подала заявку на работу с Ангусом, может быть, в глубине души мне нравилось мучить себя. Быть рядом с деньгами и успехом, которых я сама никогда не добьюсь…
Но нет, я не собираюсь так думать.
Хватит с меня быть второсортной неудачницей, милой девочкой, которая всегда финиширует последней.
Я добьюсь богатства и успеха. У меня будет свой ресторан. И Салливан поможет мне в этом.
Ну
