Вчера я рано легла спать и не видела отца, а сегодня мне страшно взглянуть ему в глаза. Страшно так, что трясутся руки. Я идеализировала свою семью. Любила и идеализировала. Не могу даже представить, что отец изменял маме…
Но если она не солгала… Мог ли папа бросить меня?
Я смотрю в зеркальце на столе и вижу маленькую девочку, которая бежала к порогу, слыша, как ключи поворачивались в дверной скважине. Каждый вечер мы с папой проводили вместе. В раннем детстве он играл со мной в мяч, собирал со мной пазлы, мультики смотрел, делая вид, что ему реально интересно; а став старше, уже я ходила смотреть с ним малопонятные мне поединки снукера и часами сидела в гараже, где он разбирал свой автомобиль.
Я папина дочка.
Не помню, как часто мы с ним обсуждали какие-то важные темы, но если что-то происходило в школе, я всегда первым рассказывала ему. Папа запомнился мне понимающим человеком, а мама – кричащей и не желающей ни в чем разобраться. Без папы я выросла бы другим человеком.
«Вот тебе еще один жизненный урок, Вита, люди могут быть и хорошими, и плохими одновременно», – говорит кто-то в моей голове. Рукой я глажу себя по животу.
– Малыш, подскажи, что делать, – шепчу я в приступе неуверенности.
Глупо надеяться на какой-то знак.
Но мне больше не на кого надеяться. Карина оказалась права насчет моей мамы – она теперь видит целью своей жизни помирить нас с Дамиром; а мой муж будет рад принять меня обратно с ребенком.
Я на цыпочках выхожу из комнаты и проскальзываю в ванную комнату. Щелкаю замком. Вхожу в душевую, включаю воду. Теплую, а затем немного холоднее. Контрастный душ – мой личный способ взбодриться и вернуть лицу нормальный цвет. Правда, сейчас я не рискую делать воду слишком холодной – вдруг это навредит малышу? Вытираюсь и выхожу.
Когда я добираюсь до кухни спустя пятнадцать минут, я застаю маму возле плиты. Она рассеянно смотрит в окно и пьет чай. Я бросаю ей приветствие, радуюсь, что папа уже ушел на работу, и выскальзываю за двери. Я позорно убегаю, но, к счастью, мне позволяют это.
В первую очередь мне нужно на работу, а потом к Карине…
Она забросала меня сообщениями, в которых утверждала, что поехать к родителям – это огромная ошибка. «Они накрутят тебя так, что ты будешь считать Дамира единственным нормальным мужиком на всем белом свете», – писала она. Неприятно признавать, но Карина описала наш разговор так точно, словно подслушивала из уголка другой комнаты.
Я завожу мотор и набираю быстрый ответ: «Встретимся в Фиделио в 12?»
Выезжаю на дорогу, возвращаясь к главному. Если буду разбираться с детскими травмами или открывшимися семейными тайнами, я окончательно запутаюсь. На первом месте мой ребенок и его благополучие. Мне нужен человек, который из первых уст знает, что именно происходило в семье Дамира, какие планы имеет его отец на мою кроху, так далее…
Спросить у Дамира не могу.
Это был бы легкий вариант добыть информацию, но… Он может что-то заподозрить. К тому же я не хочу видеть его – когда вижу, то мое сердце разбивается вдребезги раз за разом.
Поговорить лично с Асланом? Возможно.
У мамы с папой поинтересоваться – тоже неплохой вариант…
Но они все равно будут не первоисточником.
На светофоре я вздыхаю, провожу взглядом мужчину с дорожной сумкой, и… Понимаю, кто конкретно мне нужен. Боже, элементарно! Как я могла раньше не додуматься? От осознания вздрагиваю, начинаю улыбаться. Особых причин нет, но… Мне хватило ума вспомнить, что у Дамира есть брат. Он пережил все то же самое, и он сбежал из своей семьи – идеальный кандидат, чтобы узнать больше.
Я решаю сегодня же позвонить Тимуру.
Пусть по видеосвязи, пусть ночью, если он в какой-нибудь Австралии…
Я обязательно должна поговорить с ним.
Если окажется, что их отец, действительно, псих, то… То мне придется начинать жить заново где-то в другом месте. Подальше от Дамира. От одной мысли о переезде перехватывает дыхание. Я даже ни разу не ездила в поезде одна.
Руки покрываются мурашками.
Решаю подумать об этом потом – универсальный метод последних дней.
***
Я зацикливающийся человек.
Не умею выбрасывать из головы и отвлекаться.
Мои привычки гонять по голове одни и те же мысли приводят к следующему: через десять минут после приезда на работу, я беру телефон и набираю Тимуру.
Буду действовать по ситуации, вот и все.
Идет вызов, первый гудок… Роуминг не включается. И это так неожиданно для меня. Пока идут гудки, я, естественно, задаюсь вопросами, на которые нет ответа. Почему он здесь? Как давно приехал? Связано ли это как-то с решением Дамира избавиться, наконец, от меня – от своей «бесплодной» жены. Он не сообщил мне о приезде, хотя почти каждый наш разговор заканчивался обещанием обязательно выпить кофе вместе.
Странно. Непонятно.
Я набираю еще раз – как бы показывая, что у меня серьезные намерения, что я не ошиблась номером. Какое-то время думаю, не отправить ли сообщение… Но отказываюсь от этой идеи – это уже слишком, а я не могу позволить себе вести себя подозрительно. Следующие два часа я буквально гипнотизирую телефон, лениво переписываясь с Кариной в открытом окошке Telegram на компьютере.
Она тоже считает, что его приезд – это аномалия…
«Но он очень удачно приехал, говорить о таком с глазу на глаз очень удобно. По языку тела тоже можно многое узнать, так что ты присматривайся к нему, когда будешь задавать вопросы», – пишет она.
Но сколько бы мы ни гадали – лишь Тимур способен прояснить ситуацию.
Как назло, он перезванивает мне не в самый удобный момент…
– Вита, телефон! – кричит мне коллега Света, а я только захожу в кабинет… Только что провела пять чудесных минут на балконе, на свежем воздухе. Поразмышляла о каких-то фантастических вариантах жизни. Вот возьму и уеду. Сбегу. В сериалах это почему-то всегда так романтично – когда женщина сбегает со свадьбы. Наверное, потому, что она всегда уходит не только от жениха, а к кому-то, и этот кто-то… Достоин побега.
И… Уф, живот сжимается от спазма.
Не знаю, можно ли предчувствовать токсикоз… Но с каждым днем – как мне кажется – я все ближе подбираюсь к нему. Тошнота появляется в случайные моменты, полностью отваживая от еды, но пока я могу обойтись голодовкой и не бежать сразу же в туалет. Так или иначе, свежий воздух помогает мне в такие минуты.
Я бегу к телефону, не рассчитываю расстояние и цепляю край соседского стола. Думаю: «Черт возьми!». Прикладываю палец к ноге, под серым платьем там, наверное, уже синеет синяк.
– Алло! – бодро говорю в трубку.
– Виталина! Привет-привет! – отвечает Тимур.
– Я звонила тебе и… Звонок был внутренним, не международным, ты… Ты в стране? – сразу перехожу к главному.
– Ага. Приехал недавно…
– И не сказал!
– Я буквально вчера вечерком приехал, – беззаботно говорит он.
Я пытаюсь уловить нотки настороженности. Но их нет. Более того, через секунду Тимур делает то, из-за чего мне с ним всегда было легко и просто – с первого разговора. Берет сложную часть на себя.
– Но я уже в курсе вашего разрыва… Ты мне из-за этого звонила? Хочешь встретиться? Угощу мороженым, станет легче… – чувствую, как он улыбается.
– Я не против, – киваю, хотя он и не видит. Наконец, сажусь за рабочий стол. – Все-таки давно не виделись и это, считай, уникальный шанс увидеть тебя…
– Советую его не пропустить.
Он смеется и я тоже.
Впервые за… Сколько часов или дней?
Легкость Тимура – это еще одна его прекрасная черта. Но вместе с тем, он легкомысленный, безответственный и ветреный. Когда Дамир рассказывал мне о его планах, решениях и затеях, я поверить не могла. Поехать в Австралию с десятью долларами? Я с десятью долларами даже в соседний город побоюсь ехать.
– Я подберу тебя?
– Уже успел арендовать авто?
– Само собой.
– Нет, давай я сама подъеду, – отказываюсь все же. – В пять устроит?
