Выражение его лица мрачное, когда он идет к нам.
— В чем дело? — спрашивает отец.
— У нас проблема, — заявляет Фредрико. — Прошлой ночью тела пятерых наших людей были захоронены перед одним из наших зданий.
Мои брови поднимаются, и Катерина встает на ноги.
— Что? Какие мужчины? — спрашивает она удивленно.
— Люди, которых мы поставили шпионить для нас в каждой мафиозной семье. Каким-то образом им удалось найти каждого из них. И они убили их.
Федерико садится на диван и ослабляет галстук на шее. Он глубоко вздыхает.
— Эти дети не играют.
Я уверена, что мой отец покраснел от ярости. Я откидываюсь на спинку сиденья и провожу рукой по волосам.
Мой дядя продолжает:
— Я просто не понимаю, почему они сделали такой смелый шаг. После вчерашней встречи, на которой на Рико напали, мы должны были первыми нанести ответный удар.
— Вини в этом своих племянниц, брат, — грубо говорит папа. — Если мне пришлось догадываться, их действия спровоцировали их.
— Что? Папа, ты не можешь винить нас в этом! — взорвалась я.
Стальные карие глаза обращаются ко мне.
— Правда, дорогая, я не могу?
Я вспоминаю выражение лица Тони вчера вечером. Он был так зол и в глубине души, что я знаю, что вчера он не мог пережить всю эту ярость, не пролив крови. И часть меня также осознает, что я тоже принимала в этом участие.
Я виновато отворачиваюсь от отца.
— Мы просто, — начинает Кэт. — Мы можем это компенсировать. Нам просто нужно нанести им ответный удар сейчас. У меня есть масса информации об их семьях. Я могу это исправить, папа.
Он думает об этом мгновение, прежде чем наконец кивнуть.
— Смотри, Катерина.
Он достает свой телефон, и нас фактически отпускают. Я следую за сестрой из офиса.
— Это не твоя вина, — говорю я утешающе. — Ты сделала… Нет, ты делаешь все, что можешь.
— Этого недостаточно, — бормочет Катерина. — Тебя там не было. Ты не видела, как они смотрели на меня вчера вечером, когда папа представил меня своим наследником. Наверное, они думали, что я недостойна. Потому что я женщина. Нравится тебе это или нет, но из-за этого они, вероятно, нас недооценивают.
Катерина всегда была идеальной. Но она также всегда оказывала на свои плечи безумное давление. И я понимаю, откуда она. Но мне также хотелось бы, чтобы она перестала думать о себе как о меньшем.
— Тебя более чем достаточно, Кэт, — говорю я вслух. — И, как ты сказала, если они действительно настолько глупы, чтобы недооценивать нас, потому что ты наследница папы, тогда они поступят именно так, как ты сказала. Недооценка нас. Мы сильны и всегда будем такими, так что держи голову высоко.
Кэт улыбается:
— С каких это пор ты устраиваешь воодушевляющие беседы?
— Я знаю? В эти дни я обнаружила, что делаю так много вещей, которых никогда бы не сделала за миллион лет. Это раздражает.
Ее улыбка на секунду исчезает:
— Я просто волнуюсь. Что я потерплю неудачу. Что я никогда не буду достаточно хороша.
— Ты шутишь, что ли? Ты лучшая. Ты хоть представляешь, как я тобой восхищаюсь, Кэт? Ты моя героиня, мой образец для подражания. И я никогда не хочу, чтобы ты думала, что ты кто-то другая, кроме потрясающейся. Ты все так хорошо делаешь, и иногда именно я боюсь, что никогда не справлюсь, что я никогда не буду достаточно хороша.
Она недоверчиво смотрит на меня:
— Ты шутишь? У тебя все кажется таким простым. Тебя никогда не сбивают с толку, Соф. Тебя ничто не смущает. Тебе всегда удается выйти на первое место. Это талант.
— Можем ли мы просто согласиться, что мы оба потрясающие? — спрашиваю я, и Катерина смеется.
— Да, мы можем, — выражение ее лица смягчается. — Эй, насчет Энтони Легана.
Я отвожу взгляд и прочищаю горло.
— Нет, я не хочу о нем говорить.
— Но Соф…
— Все в порядке. Я в порядке. Я рада, что эта глава закрыта, и теперь я могу сосредоточиться на том, чтобы раздавить его и его семью каблуком моих любимых ботинок.
Проблема с кем-то, кто знает вас лучше, чем вы сами себя, заключается в том, что у него есть раздражающая способность определять, когда вы лжете.
Но, к счастью, моя сестра не давит.
ГЛАВА 11
Тони.
— Это мой любимый человек, — говорю я, беря племянницу на руки и прижимая ее к груди.
— Зио, — говорит она своим тонким голоском, ее большие голубые глаза с обожанием смотрят на меня.
Она тянется к моей челюсти, и я наклоняюсь ближе, чтобы она могла прикоснуться к ней. Она отвлекается на то, чтобы потянуть за бороду, которая выросла за последние пару дней, потому что я был слишком занят, чтобы побриться.
Она хихикает, и этот звук согревает мою грудь. Я смотрю на сестру, которая молча наблюдала за мной. Она улыбается ей, но я вижу тень в ее глазах.
— Привет, сестренка, — здороваюсь я. — Как дела?
Кэсси быстро надоела борода, поэтому я поставил ее играть с игрушками на полу. Елена встает на ноги и коротко меня обнимает.
— Ничего. У меня все хорошо, ты как? А еще ты меня избегал? — спрашивает она, глядя на него.
Я смеюсь.
— Я в порядке. И еще, какого черта мне следует избегать тебя? — спрашиваю я, хотя и понимаю, что, возможно, неосознанно избегал ее. Да.
Она хмурится и изо всех сил старается не дразнить меня. И я вздыхаю.
— Я не пытался избегать тебя, — говорю я, садясь на диван. — Это просто произошло. Мне жаль.
— Все в порядке. Я действительно понимаю. Я знаю, почему ты это сделал. Я просто хочу услышать, как ты это скажешь.
— Должен ли я? — стону я.
— Да.
Она терпеливо ждет, пока я заговорю, ее зеленые глаза спокойны.
— Наверное, я чувствовал себя виноватым из-за того, что вот так исчез из-за тебя, — бормочу я.
Елена качает головой.
— Нет, ты это сделал не поэтому. Я привыкла к тому, что ты исчезаешь вот так. Ты делаешь это постоянно.
— Ох.
— Ты знаешь, что это правда. И ты вернулся на несколько дней. Ты проводишь все свое время с Романом и Майклом, и я знаю, что вы, ребята, усердно работаете над местью. Но Тони, я ждала тебя, — тихо говорит она. — Нам нужно об этом поговорить. Рано или поздно тебе придется с кем-то поговорить.
Усталость проникает глубоко в мои кости. Потому что мне уже надоели все эти разговоры об эмоциональном родео. Это не помогает. Никогда этого не происходит.
— Я люблю тебя, сестренка. Я действительно так делаю. И я знаю, что то, что произошло, произошло с нами обоими, и ты заслуживаешь того, чтобы было с кем поговорить об этом. Но я сейчас не в том месте, чтобы говорить о своих чувствах.
Елена вздыхает:
— Не злись, но Майки рассказал мне об этой женщине.
Я резко смотрю на нее.
— Какая женщина?
— Девушка Минчетти. Он сказал, что между вами что-то произошло. И что ты ему не скажешь. Он просто волновался и думал, что, возможно, я смогу вытянуть это из тебя.
— Чертов придурок, — шепчу я, потому что Кэсси всего в нескольких футах от меня. — Нечего рассказывать. И я убью Майки за такие слова.
— Но есть. Она причинила тебе боль. Я не знаю как, но если бы мне пришлось догадываться. Вероятно, она солгала тебе и предала тебя.
— Все в порядке. Это будет не в первый раз, — бормочу я.
Елена вздрагивает, и мне сразу становится плохо. Я открываю рот, чтобы заверить ее, но она качает головой.
— Нет, это нормально. Я это заслужила. Я действительно чувствую себя ужасно, потому что чувствую, что тебе всегда придется проходить через это. Я сыграла свою роль в том, почему ты такой. Ты никогда никого не впускаешь. И это потому, что тебя слишком много раз предавали. Тебя предали, когда ты думал, что мама бросила нас. А потом я причинила тебе боль, а теперь и папа, — говорит она дрогнувшим голосом. — И мне просто хотелось бы сказать тебе, что можно кого-то впустить.
Ее глаза наполняются слезами.
— Эй, эй, — говорю я, притягивая ее к себе. — Все нормально. Ты знаешь, я ненавижу видеть, как ты плачешь. Ни в чем из этого нет твоей вины.
