что для того, чтобы она ушла, потребовалось чертово убийство. Честно говоря, я думаю, если бы Чарльстон не убил ту женщину в нашем доме, она бы осталась.
Эдвард кивает.
— Наверное, ты прав. Она ненавидит преступления на почве страсти.
Я смеюсь и качаю головой, понимая, что он прав. Моя мама такая же методичная, как и я, когда дело касается бизнеса. У всего должна быть причина, цель. Если это не помогает тебе достичь цели, то не стоит тратить на это силы.
Когда мы подъезжаем к большим железным воротам с охранником в будке, нас пропускают внутрь, как только охранник звонит в дом моей мамы. Я надеюсь, что ее нет дома, но раз уж это ее дом…
Постойте, технически это дом моего дяди, но он записан на имя моей матери. Это образ жизни семьи Марзано.
Дом великолепен. Весь белый, с отражающими окнами, чтобы никто не мог фотографировать или снимать видео. Никто не входит и не выходит без личного разрешения моей матери и ее охраны. Несомненно, эту черту я перенял от нее.
Когда мы подъезжаем к особняку на скале с видом на залив, из дома выходит мой дядя с сигарой во рту и солнцезащитными очками на глазах. Он широко распахивает руки, приветствуя нас.
— Это мои любимые мальчики на побегушках? Заходите, ребята. У меня стейки на гриле. — Улыбка Армандо заразительна.
Я смотрю на часы.
— Дядя, сейчас едва ли десять утра. Ты доведёшь себя до инфаркта, если будешь есть стейк на завтрак.
— Ты говоришь, как твоя мать, — говорит он, махая рукой, когда мы заходим внутрь.
Конечно, по дому разносится аромат говядины, готовящейся на огне. Вход открывается в гостиную, из которой хорошо видно кухню и задний двор.
— Она здесь? — Спрашиваю я. Мы с Эдвардом оба оглядываемся по сторонам, прислушиваясь, нет ли моей матери, словно мы двое детей, заканчивающих школу.
Армандо смеется.
— Нет, ее нет. Она занимается тем, что у нее получается лучше всего.
— Ходит по магазинам? — Спрашиваю я со смехом.
— Нет, организацией. Что-то насчет вечеринки, которую ты затеял. Мальчики, вы будете есть или как? — Спрашивает он.
— Я не против поесть. — Эдвард ухмыляется, садясь за массивный кухонный остров.
— Хорошо. Здесь много всего. Знаешь, Джулиан, я должен извиниться перед тобой за тот день. Я не должен был приходить к тебе в офис в таком настроении. — Говорит Армандо, садясь напротив Эдварда. Его консильери, Винни, находится на задней палубе и занимается стейками.
Я прислоняюсь к стене рядом с дверью, позволяя прохладному океанскому бризу отвлечь меня от мыслей о Клэр. Я говорю тихо.
— Все в порядке. Это позволило мне поставить Фиону на место. Она стала слишком болтливой, чтобы мне нравиться. К тому же, рассказав мне о ее поступке, ты, возможно, спас ей жизнь.
Армандо кивает.
— Мило. Мое доброе дело на этот год. Еще я хотел поговорить с тобой о том, что происходит со Скарпеле. Я думаю, ты был прав, когда говорил о нем. Мы должны перерезать ему колени.
— Да? Почему ты так резко изменил свое мнение? — Спрашиваю я.
Армандо затягивается сигарой.
— Он снова занялся угоном машин. Они не просто забирают машины. Они бьют туристов по голове, разбивают окна и крадут все, что не прикручено к раме. Его тупые панки довели полицию до ручки и хотят сделать пример из любого, кто попадется им под руку. В городе слишком жарко, чтобы перевозить товары, и это мешает бизнесу. Медленный бизнес означает медленные деньги. А у кого, блядь, есть время на медленные деньги?
— Ни у кого, — отвечает Эдвард, когда Винни приносит полную тарелку стейков, только что приготовленных на гриле.
— Привет, мальчики! — Винни улыбается. — Рад вас видеть. Берите тарелку. Они все средней прожарки. Я возьму немного вина, и мы можем поставить на плиту яичницу, если хотите.
— Стейки и так хороши. Спасибо, Вин, — говорю я ему. Эдвард уже взял тарелку и вилку и сдвигает один из стейков со стопки. Я сосредоточиваюсь на дяде: — Итак, ты хочешь, чтобы я занялся Скарпеле?
— Делай то, что у тебя получается лучше всего, Джулиан, — говорит мне Армандо. — Когда ты закончишь с ним, я выпотрошу его, как рыбу. Пришло время покончить с враждой между семьями раз и навсегда.
КЛЭР
Остаток дня пролетает без Джулиана в офисе. Должна признать, что часть меня чувствует, что он избегает меня, и вполне обоснованно. Платье, которое я надела, вряд ли можно назвать рабочим, но я хочу показать ему, что он упускает. Мне не нравится, что ему кажется, будто я играю в игры. Но разве не он первый начал это?
Я прекрасно фантазировала о нем, пока он не воплотил мои яркие мечты в реальность и не остановился перед тем, чтобы лишить меня девственности. Я не хочу отдавать ее кому-то другому, но, похоже, это все равно может произойти. Рабочий день проходит гладко, а когда день заканчивается, от нашего генерального директора по-прежнему нет ни слова. Однако мне не удается уйти, не столкнувшись с Фионой. Она все еще возится с толстой папкой в руках, в необходимости которой я уже не уверена. Я начинаю думать, что она носит ее, чтобы казаться более важной, чем есть на самом деле. В конце концов, она работает в финансовом отделе. Разве все ее формы и записи не хранятся на серверах? Неужели она должна постоянно носить с собой секретные документы?
Когда она практически топает мимо, словно досадуя, что у нее есть работа, я опускаю голову, чтобы сосредоточиться на закрытии ноутбука и планшета на сегодня. После того как она делает очевидный вывод, что Джулиана нет в офисе, она останавливается у моего стола.
— Где он? — Спрашивает она. А я вздыхаю.
— Мистера Блэквелла сегодня нет в офисе, — отвечаю я.
— Я знаю это, — фыркнула она. — Я видела записку, которую ты разослала ранее. Я думала, он уже вернулся. Мне нужна его подпись на этих формах и контрактах.
— Ты можешь оставить их у меня. Я прослежу, чтобы он их получил, и они вернулись к тебе. — Говорю ей, вставая, чтобы забрать у нее папку.
Фиона откидывает волнистые волосы на плечо и прижимает папку поближе к телу. Она ведет себя так, словно у нее в руках коды запуска сверхсекретных ракет. Возможно, так оно и есть. Это, конечно, более правдоподобный способ заработать миллиард долларов в год, чем консультирование по вопросам слияний, поглощений и корпоративной культуры. Да?
Отныне в моей голове "Nuvola Scura"
