спать!
Но вместо этого, закрытая в кабинете, сижу на диване в приглушённом свете и думаю непонятно о чём. А надо о хорошем. О выходных, о летнем отпуске… Может, в субботу сходить в закрытый бассейн? Мы давно никуда не выбирались.
Наверное…
Прикрываю глаза и пытаюсь уснуть. Если кто-то поступит – меня разбудят.
Только проваливаюсь в дрёму, как дверь кабинета распахивается, и я жмурюсь от яркого света, ударившего прямо в глаза.
– Собаку привезли.
Сонно поднимаюсь, потираю глаза.
– Что с ней?
– Вялая, аппетита нет.
Хорошо, что без травм и литров крови. Не придётся делать сложные манипуляции – ночью они даются особенно тяжело. Да и засыпать после них не получается – всю душу вывернут наизнанку.
Выхожу из кабинета, где обычно находится Игорь Александрович. Здесь мы не принимаем, а можем поспать, попить кофе, разобраться с бумагами.
Заглянув в процедурную, вижу знакомый затылок.
– Леон? – удивлённо шепчу и моргаю. Может, показалось? Ночь всё-таки.
Оборачивается.
Точно Новак…
А на столе Джек лежит.
Неожиданно. Не видела их целую неделю, а тут… свалились на голову.
– Что случилось? – подлетаю к металлическому столу, осматриваю поникшего лабрадора. Прикрыв глаза, лежит, не шевелится. Но дышит.
Чёрт, бедненький, что за напасть такая? За месяц второй раз в клинике.
Надеюсь, сейчас не из-за моей дочери.
Поглядываю на лапку – зажила. Хоть одной проблемой меньше.
– Вчера квёлый ходил, – Леон говорит без настроения, но с нотками переживания. – Думал, что настроения нет. Сегодня вечером приехал, а он не ел ничего весь день. Лакомство дал любимое – отказался.
– Сушёное лёгкое? – неосознанно уточняю. Помню, Джек готов был в лепёшку разбиться, лишь бы его получить.
– Да.
На него не похоже. Осматриваю пасть, уши, на всякий случай пальпирую живот. Нет, причина в чем-то другом.
– От клещей обрабатывал?
– Конечно.
– Чем?
– Таблетки, спрей, ошейник.
– После прогулки проверяешь?
– Обычно да, но в последние дни с ним гуляю не я.
– Есть некоторые подозрения, – задумчиво проговариваю. – Сейчас сделаем анализ крови. Это займёт около сорока минут. Подождёшь в приёмной?
Короткий кивок.
Мажет сочувствующим взглядом по собаке. Джеку совсем плохо, бедняжка…
Зову помощника, вместе берём из его лапы кровь. Даже не сопротивляется, хотя помню, что он этого не любит. Пока жду анализы, заполняю бумаги и думаю, что это может быть ещё, если результаты окажутся хорошими.
Накидываю несколько вариантов, ещё раз осматриваю Джека.
Через сорок минут получаю анализы и шумно вздыхаю.
Не ошиблась. С кровью всё плохо. Учитывая, что сейчас майские дни, когда клещи особо агрессивны, этого следовало ожидать.
Иду в комнату ожидания, нахожу Леона, сидящего на стуле. Закинув голову назад, он прикрыл глаза. Но, услышав меня, тут же распахнул их, подорвавшись с места.
– Что там?
– Бабезиоз, – на автомате выпаливаю, а он вопросительно выгибает бровь. – Проще говоря, его укусил клещ, передав инфекцию. Происходит разрушение эритроцитов, что мы можем наблюдать в его анализах.
Протягиваю ему бумагу. Он ничего не поймёт, но отдать обязана.
– И что теперь? – берёт листок, но даже не смотрит в него. – Это смертельно?
– Смертельно, но не в нашем случае. Ты вовремя привёз его. Возможно, потом пришлось бы искать донора крови, чтобы сделать переливание, но, думаю, обойдёмся пока без него. Сегодня ты оставляешь Джека на ночь у нас, мы капаем его. С утра посмотрим, как будут обстоять дела. Я позвоню.
Пытаюсь сдержать зевок.
Наконец-то расслабляюсь. Джека мы вытащим, Леон и правда приехал вовремя. Утром могло бы быть уже поздно, потребовался бы донор. А если бы не нашлось… Боюсь подумать.
– Здесь останусь, – настойчиво проговаривает, отворачиваясь и невозмутимо возвращаясь на стулья. Опешив, пытаюсь ещё раз переварить то, что он сказал.
Он собирается сидеть в клинике всю ночь?
– Ты не можешь, – поглядываю на часы. Уже почти два.
– Почему?
– Поздно уже. Иди спать, – киваю на входную дверь. – Толку от того, что ты просидишь здесь несколько часов, а потом уйдёшь? Уверена, до утра не дотянешь.
Это я говорю бывшему боксёру, которой был и не в такой заднице, как сейчас. Высидит, если надо. И не уснёт.
Но, чёрт, он нам ничем не поможет!
– Нет, – закрывает глаза, скрестив руки на груди. Снова откидывает голову, упираясь затылком в стену, принимает то же самое положение, что и пять минут назад.
– Ну и сиди, – отворачиваясь, иду в стационар, где уже ожидает меня Джек. Вместе с сонной помощницей ставлю капельницы, занимаюсь псом и оставляю его под её чутким присмотром. Затем умываюсь в туалете, устало шагаю по пустынному коридору.
И черт меня дергает заглянуть в холл.
Он ведь уже ушёл?
Выхожу в коридор. Нет, всё ещё сидит на месте.
Вздыхаю.
Упертый баран.
– Надеялась, что я свалил? – усмехается, так и не открыв глаза. Услышал меня? Я почти не шумела.
– Да, – говорю честно и открываю входную дверь электронным ключом. Спасаю этого дурака от больной шеи и плоской задницы. – Идём.
Что я делаю? Не понимаю. Но точно знаю – металлические стулья здесь неудобные.
Леон выпрямляется, наконец, открыв ледяные глаза. Они всегда бездушны. Но не тогда, когда дело касается Джека.
А сейчас в них мелькает удивление.
– Угощу тебя кофе и дам насладиться не очень мягким, но удобным диваном.
Уголки его губ летят вверх. И черт, эта улыбка жутко заразительная.
Новак встаёт со стула и направляется ко мне.
– Раз ты предлагаешь, не могу отказать.
Глава 21
– Кофе не такой вкусный, как ты привык пить, но это всё, что могу предложить, – протягиваю пластиковый стаканчик с крепким напитком и сливками.
– Из твоих рук хоть яд выпью, – произносит, забирая кофе. Стараюсь не зацикливаться на безобидной фразе, так пробирающей душу. И рада, что он сам отводит от
