чувствует себя, как запасной вариант. Некое дополнительное приложение в телефоне, которое вроде и не нужно, а вроде и удалять неохота.
— Лер, по-моему, ты утрируешь!
— Может быть. Но Богдан, по крайней мере, искренне за тебя переживает. А Ярик что? Кофе угостил и улыбнулся пару раз? Как друг он, может, и хороший, но я за Богдана. И вообще, у тебя на них что, свет клином сошёлся? У вас там ещё звукорежиссёр есть.
— Костя?! — поразилась девочка. — Нет, ты что! Это совсем не вариант.
— Думаешь? А мне он почему-то запомнился. Ещё когда я на пробы к вам приходила. У него глаза такие красивые — добрые, внимательные. И голос приятный.
— Эй-эй, подруга, остановись! — хохотнула Кристина. — Куда тебя несёт? Ты что, на Костика запала?
— Ни на кого я не запала! — надулась Лера. — А тебе вот что скажу: определись уже, нужен тебе Богдан или нет. Не морочь парню голову!
— Она ещё и спрашивает! — возмутилась девочка. — Нужен, конечно. Только я не знаю, как ему это показать.
— Не надо ничего показывать. Просто перестань его отталкивать, и он сам всё поймёт. Только не тяни с этим, а то рискуешь потерять его навсегда.
— Если бы только знала, как сильно я этого боюсь, — вздохнула Кристина.
Под вечер Костя возвращался в радиостудию. Уже издалека заметил одинокую фигуру на скамейке возле здания. Долго думать, кто это мог быть, не пришлось. «Неужели опомнился?» — мысленно чертыхнулся парень и зашагал быстрее.
— Ты совсем придурок, что ли? — окликнул было, но, подойдя ближе, осёкся и с жалостью посмотрел на сидящего. Волосы растрёпаны, под глазами синяки размером с Марс, в побелевших пальцах зажат стаканчик кофе.
Костя вздохнул и сел рядом, коснувшись рукой его плеча.
— Какой уже за сегодня? — спросил, кивнув на стаканчик.
— Не знаю. Шестой где-то, — сухо бросил Богдан, даже не взглянув на друга.
— Поздравляю, в кардиодиспансере тебе примут за своего, — звукорежиссёр насильно развернул парня лицом к себе. — А на эфир почему не явился?
— Проспал.
— Неправда, — юноша внимательно всмотрелся в потемневшие глаза. — Это из-за неё, да?
— Кость, ты куда-то шёл? Вот и иди! — зло выплюнул Богдан. — Чего ты ко мне прицепился?
— Узнаю прежнего Кузнецова, — вздохнул звукорежиссёр. — Угрюмый, замкнутый, вечно недовольный и со стервозным характером. Ты мне ещё по носу вмажь, чтобы картинка сложилась.
Богдан молчал. Костя вытащил из нагрудного кармана пиджака пачку сигарет.
— Закуришь?
— Ты же вроде бросил? — удивлённо поднял глаза парень.
— Бросил, но привычка везде таскать их с собой осталась. Так что?
— Я этого всего не одобряю, ты же знаешь, — Богдан отодвинул от себя протянутую руку друга.
— Лучше бы ты курил, чем загонялся, — Костя убрал пачку в карман, и, глянув на вновь поникшего парня, посоветовал. — Вам бы поговорить.
— Мы сегодня уже пытались, — с горечью в голосе сообщил Кузнецов.
— И что?
— Стало только хуже.
— Значит, плохо пытались, — вынес вердикт Костя. — Разговор — это когда вы спокойно высказываете друг другу всё, что не устраивает, и вместе приходите к компромиссу. Всё остальное — пустое выяснение отношений.
— Умные вещи говоришь, — вздохнул Богдан. — Жаль только, что непонятные.
— Будет о чём подумать на досуге, — друг легонько похлопал его по плечу. — Шёл бы ты домой отсыпаться. И прекрати просаживать свой скромный бюджет в местных кофейнях. Ты им уже на месяц вперёд прибыль обеспечил.
— А ты почему до сих пор здесь, кстати? — спохватился Кузнецов. — Утренний эфир ведь давно закончился.
— Меня шеф попросил на вечернем заменить звукаря. Он вчера по лестнице неудачно спустился, теперь в травмпункте сидит забинтованный.
— Капец. А ты вытянешь две смены подряд?
— Спросил человек, который выглядит так, будто пахал без сна месяц, — фыркнул Костя. — Не дрейфь, юнга, прорвёмся. Но если ты завтра снова не выйдешь на работу…
— Да понял я, понял, буду. И даже постараюсь не беситься слишком сильно.
— Верится слабо, — усмехнулся парень. — Бодь, я серьёзно, поговори с Кристиной. Она сегодня пулей к тебе сорвалась, переживала очень. Не будь идиотом. Тебя ж без неё вон как кроет.
— Я сам от себя такого не ожидал, — признался диджей. — Думал — поору и забуду. А оно из головы второй день не выходит.
— Не убьёшь, если скажу, что с самого начала всё знал?
— Как это?
— Со стороны виднее. Первая же ваша перепалка намекнула мне, что продолжение обещает быть интересным. Ты ведь не унизить её пытался, а внимание привлечь. Как школьник, который симпатичную одноклассницу за косички дёргает, чтобы она его заметила. И в ответ портфелем по башке получает, потому что девочка тоже смекалкой не блещет.
— Ты так говоришь, как будто сам в садике у девочек не игрушки отбирал, а в ресторан их водил.
— Почти. Я в пять лет одну девочку Машу целый месяц конфетами угощал.
— А она что?
— Сильная и независимая. Не нужен я ей оказался. Так и осталась детская травма.
— Знаешь, ты настоящий психолог — у самого в жизни плохо, а ты сидишь и другим советы раздаёшь, — хохотнул Богдан.
— Смейся-смейся, — обиделся Костя. — Если бы я не пришёл, ты так и продолжал бы себя накручивать.
— Это правда, — согласно кивнул парень. — Спасибо. Как бы ты не усложнял этот мир, рядом с тобой всё равно становится легче.
— Парадокс, — с улыбкой пожал плечами друг.
На следующий день в семь часов вечера Богдан направлялся в сторону радиостудии. Надо было объясниться и расставить все точки над «і». Тем более после того, что вчера произошло, он был бы последним козлом, если бы не вернулся на радио. С такими выходками можно, чего доброго, лишиться работы. И Зайцевой. И непонятно, что страшнее.
Хотя Кристина после вчерашней «приятной» беседы перед его домом, наверное, и слушать ничего не захочет. Вот зачем нужно было так её обижать? Она волновалась за него, приехала, хотела помириться, а он… Хорошо, хоть напрямую матом не послал. Придурок!
Взбежал по ступенькам на четвёртый этаж. «Спокойно! Сейчас нужно просто подойти к ней и извиниться. Просто подойти и извиниться. Она поймёт…» Она всегда его понимала. И зачем она только это делает? Другая бы на её месте не стала терпеть его нелепых выходок, отшила бы раз — и дело с концом! А эта… Сумасшедшая девчонка!
Нет, Костя прав: с ней нельзя расставаться. Её нужно держать как можно крепче и не отпускать, пока она ещё хочет быть рядом. Хочет же, да? И почему до него только сейчас дошёл смысл слов друга?
«Мы ценим,
