Илона с готовностью оставила в покое его спину, и стоило ему усесться в постели, опустила глаза вниз и с удовольствием заулыбалась.
— О… так мой массаж дал нужные плоды?..
Да как сказать, Илона… Как сказать…
— Знаешь, что? — её голос охрип, а глаза зажглись жадностью. — Я сегодня вот как хочу…
И она с неожиданной силой толкнула его на подушки, склоняя голову к его паху.
Слова застряли у него в горле, но он и не подумал бы возражать.
В себя пришёл только когда омывшее его с головы до пят наслаждение отступило, позволив мыслям вновь зациркулировать в голове.
— Сразу заметно, соскучился, — Илона прижималась к нему, очень довольная тем, как быстро довела его до пика. Приписывала все лавры себе.
Знала бы она…
— Я уж думала, ты и не позвонишь, — в её голосе прорезалась искренняя печаль. — Думала, ты пересмотрел свои… приоритеты.
— Работы было полно, — хрипло отозвался он, размышляя совсем не о работе. — И других забот. Я и сегодня спонтанно решил.
Да, потому что думал, поможет.
Охренеть как помогло.
Всё только больше запутало.
— Яр…
— М?..
Илона заелозила пальцем у него по груди, будто поначалу не знала, как задать этот вопрос.
— А её… ну, жену твою… её не заботит, что ты по сути ей изменяешь?
Менее удачного момента такое спросить было сложно придумать.
Яр невольно нахмурился.
— Я с ней не спал, чтобы ей изменять.
— О… — Илона притворилась, что искренне удивлена.
— Слушай, ты знаешь наше с ней положение, — его злило, что приходилось оправдываться.
— Я знаю, знаю, но… я думала, может, что-нибудь с тех пор изменилось.
Ему захотелось расхохотаться, и вовсе не потому, что он находил её догадку нелепой или забавной.
— Не изменилось, — процедил он, но настроение продолжать начатое в постели с Илоной, стремительно испарялось.
— Надеюсь, так и останется, — шепнула она, сильнее прижимаясь к нему.
— Менять я ничего не собираюсь.
И он не врал.
Ей он не врал.
А себе?..
Глава 27
Пробуждение было, мягко говоря, непривычным.
Я даже не сразу сообразила, где вообще нахожусь.
Воспоминания о вчерашнем суматошном вечере и не менее суматошной ночи настигали меня постепенно, а уж когда я как следует припомнила всё, что последовало за тем, как Громов бесцеремонно втащил меня на постель, я окончательно проснулась.
В спальне никого, кроме него, не было. Я знала об этом ещё до того, как остатки дрёмы слетели с меня, потому что припомнила кое-что. Как в тёмно-серых сумерках утра Громов выполз из постели и, стараясь не шуметь, отправился в душевую.
В душевой зашуршала вода, а вся правая половина моего тела ещё помнила его тепло, потому что… Ой-ёй-ёй!
Выпутавшись из вороха одеял, я едва не полетела носом в пол, но кое-как удержала равновесие и поковыляла в душевую.
Мамочки, до чего тут всё было современно и фешенебельно…
Но надолго сосредоточиться на удобствах хозяйского быта я не успела — стала под тропический душ и уставилась в покрытую матовым камнем стену.
Он же не просто из постели выползал, он из-под меня выползал. Я преспокойно сопела у него на груди до самого утра!
Как это произошло? Как я умудрилась?!
И что он теперь подумает?
А он обязательно что-нибудь подумает. Особенно после всего, что… после…
Я приложила пальцы к губам, не в силах отогнать от себя воспоминания о поцелуе.
И никакой надежды на то, что мне это приснилось?
Нет, никакой.
Я слишком отчётливо помнила, как его губы прижимались к моим. И как по-хозяйски настойчиво требовали ответа.
Ох, Митина…
Даже если бы это был всё-таки сон, то что в этом хорошего? Мне не должно подобное сниться!
В душе я проторчала непростительно долго — пыталась прийти в себя, да так и не пришла.
Встречавшая меня по возвращении в спальню постель теперь выглядела немым упрёком.
Да как я сюда вернусь?
Не смогу я с ним спать в одной постели!
Он грубый, своенравный и совершенно непредсказуемый.
Кушетка, софа, диван, вот тут, у окна, подальше от постели — будет лучшим для нас вариантом.
Эта мысль немного меня успокоила.
Кто же знал, что переживать мне сегодня было особенно не о чем…
Поздний завтрак тоже порадовать не сумел. Стоило мне, худо-бедно отогнав от себя назойливые воспоминания, приняться за свою овсяную кашу с фруктами, как на пороге обнаружился наш подозрительный гость.
— Доброе утро, Алина Сергеевна.
Едва не поперхнувшись горячей кашей, я кивнула.
— Приятного аппетита. А ваш муж, я так понимаю, уже на работе?
Я проглотила едва не ставшую колом в горле кашу. Вот бы я ещё доподлинно это знала.
— Думаю, да. В смысле… у него сейчас уйма дел. Он либо в столице, в офисе, либо… э-э-э… на объекте.
— На производственном? На старом предприятии, которое пытается восстановить?
— Ага, — я в панике гадала, не пытается ли этот Лисицын загнать меня своими наводящими вопросами в какую-нибудь ловушку.
— Разделяете его стремление?
— По поводу?
— По поводу восстановления предприятия. В конце концов это ваш общий проект, верно я понимаю? Через земли Митиных будут прокладывать коммуникации. Наверное, вам как-то придётся решать вопрос реорганизации сада?..
Я стиснула ложку, чтобы она ненароком не застучала о край пиалы.
Я совершенно об этом не думала. Громов как-то обмолвился, что покажет мне чертежи, но у него пока слишком много работы не сделано в главном здании и пристройках. Коммуникации мы не обсуждали.
— Вы потому на курсы записаться решили?
Лисицын бомбардировал меня вопросами, от которых мне становилось дурно.
Откуда он знает про курсы? Разве мы с ним об этом когда-нибудь заговаривали?
— Я… да, можно и так сказать. Перепланировка пространства и… реорганизация… — блеяла я.
— Но вы ведь могли и специалистов нанять. Средства-то у вас теперь есть. Вряд ли вы успеете обучиться к тому времени, когда начнутся работы.
Он поймал меня на вранье. Но при этом по Лисицыну совершенно не было заметно, что он как-то это отметил. Мой собеседник к тому времени приступил к своему завтраку — преспокойно мазал масло на тост, словно мы о погоде сейчас говорили.
— Ну… это на будущее. Меня это всё вдохновило. Ну, работы на участке. Планировать буду, конечно, не я.
— Но супруг-то советоваться с вами собирается? — Лисицын отвлёкся от тоста, чтобы метнуть на меня внимательный взгляд.
— О, безусловно! Само собой. Конечно. Общий проект же, и всё такое.
Я начинала неконтролируемо потеть и грозила согнуть пальцами ложку.
— Это замечательно, — Лисицын потянулся к чайнику. — Замечательно наблюдать такую слаженную работу. Понимать, что люди могут быть не только супругами, но и единомышленниками.
Замечательно, как же. Говорил так, будто верил мне на слово. И это тот человек, который рыскал ночью по коридорам, будто вот-вот собирался прямо в спальню к нам заглянуть!
— Я как раз хотел сегодня поподробнее расспросить вас об этом проекте, но надежды особенной не питаю, — Лисицын отпил из своей кружки.
Я окончательно забыла о своей каше:
— Почему это?
— Судя по рассказам вашей прислуги, Ярослав Дмитриевич частенько ночует в городе. Сегодня можем его и не дождаться. Но я очень надеюсь, что после ваше свадьбы обстоятельства хоть немного изменятся.
— Я тоже, — пробормотала я, заставив себя вернуться к своему завтраку.
Но очень скоро я убедилась, что мы оба надеялись зря.
Глава 28
— Возможно, именно это как раз одна из причин, по которым вы решили не афишировать ваше бракосочетание?
— А… простите, какая именно?
Все мои мысли поглотил предыдущий комментарий Лисицына о том, что он успел вытащить из прислуги информацию о частых отлучках Громова из дому. Я не смогла уследить за нитью нашего разговора, все силы бросив на внутренний монолог, в котором пыталась убедить себя, что меня постельные похождения Громова совершенно не трогают.
