медленно продвигался вдоль ее ног. Дрожь сотрясла ее плечи, когда я провел юбкой ее платья по бедрам, поднимая ее все выше и выше. У нее снова перехватило дыхание, этот чертовски сексуальный вздох, когда я скользнул по ее бедрам и по кружеву трусиков.
Ее глаза были прикрыты, когда я встретился с ней взглядом, она снова прикусила нижнюю губу.
Я ухмыльнулся ей, сминая ее платье в кулаках и задирая его вверх по ее телу. Она подняла руки, и тогда я освободил ее.
— Ты… — У меня пересохло во рту при виде нее на моей кровати, обнаженной, если не считать трусиков. — Идеальна. Моя Стелла. Такая чертовски идеальная.
Даже в приглушенном свете я увидел розовый румянец на ее щеках.
Я взял ее лицо в ладони, притягивая к своему рту. Затем встал, не ослабляя хватки, и положил ее на матрас.
То, что я делал руками, теперь я проделывал ртом, покрывая поцелуями ее шею и грудь, останавливаясь, чтобы уделить больше внимания соскам. Затем двинулся ниже, проводя языком по ее пупку.
Она захныкала, звук, который я начинал любить так же сильно, как и тот вздох.
Я задержался над краем ее трусиков, вдыхая ее сладкий запах, когда запустил пальцы в кружево и отвел их от ее обнаженного холмика.
— Хит. — Стелла сглотнула, как только ткань освободилась и растеклась по полу рядом с платьем и каблуками. — У меня, эм, никто никогда… Я имею в виду, я не девственница, но, эм, ты знаешь.
О. Чтоб. Меня.
Я буду первым, кто попробует ее на вкус. Единственным. У меня потекли слюнки.
— Ты мне доверяешь?
Она кивнула.
— Хорошо. — Я надавил на ее колени, разводя их в стороны.
Ее складочки блестели, а киска была такой же красивой розовой, как и ее губы. Ее мышцы и ноги напряглись. Как-нибудь на днях ее будет забавно подразнить. Целовать везде, но не там, где ей это будет нужно. Но в наш первый раз я не стану медлить.
Я провел языком по ее щелке, застонав от ее вкуса.
Стелла тихонько вскрикнула, прикрыв рот рукой.
Я усмехнулся, снова облизывая ее.
— О боже мой. — Из-под ее ладони это прозвучало приглушенно, но я воспринял это как одобрение.
Я ласкал ее, втягивая в рот клитор, подводя к краю, снова и снова. Когда ее ноги начинали дрожать, а тело извиваться, я отступал.
К пятому разу рука, зажимавшая ее рот, исчезла, и ее руки сжали в кулаки угольное одеяло. К десятому она уже рычала от разочарования.
— Хочешь кончить, детка? — спросил я.
— Да.
— Твое желание, Стелл. — На этот раз я не отступил. Я не отпускал, пока ее спина не выгнулась дугой над кроватью, все ее тело не содрогнулось, и она не издала серию стонов. Только когда ее пальцы разжались, я остановился.
Ее грудь порозовела, тело обмякло.
Я облизал губы и встал, снимая пиджак, поскольку запомнил образ обнаженной Стеллы на моей кровати. Мой член был болезненно твердым, выпуклость натягивала молнию на брюках. Я быстро разделся, и когда моя одежда была разбросана рядом с ее, я схватил свой член и сильно сжал его.
— У меня уже давно ни с кем не было, — сказал я. — И я проходил обследование в прошлом месяце.
Стелла отчаянно кивнула.
— Я тоже. И я принимаю таблетки.
Этот вечер становился все лучше. Я уперся коленом в кровать, поднял ее и уложил на подушки. Она раздвинула ноги для меня, освобождая место в колыбели своих бедер.
Я поцеловал ее, позволяя ей попробовать себя на вкус на моем языке. И целовал до тех пор, пока она снова не начала извиваться, умоляя о большем.
Одним долгим движением я вошел в ее напряженное тело. Ее стенки обхватили мою длину, и я почти кончил.
— Черт, Стелл. — Мне потребовались все мои силы, чтобы не кончить, чувствуя ее жар, когда она растянулась вокруг меня. Я заключил ее в объятия, зарываясь лицом в ее волосы. — В тебе так хорошо.
Она обхватила меня руками, прижимая к себе.
— Двигайся.
Я поцеловал ее пульс, затем отклонился, выходя, чтобы снова выйти внутрь.
— Хит, — закричала она, зажмурив глаза.
Я еще трижды услышал свое имя из ее уст, прежде чем она снова кончила, пульсируя и сжимая меня с такой силой, что ее оргазм спровоцировал мой собственный. Я кончил с ревом, пульсируя внутри нее, когда перед моими глазами вспыхнули белые звезды.
Бескостный и насытившийся, я рухнул на ее руки, перекатившись так, что она оказалась у меня на груди. Затем я крепко обнял ее, чувствуя, как ее сердце бьется в том же ритме, что и мое собственное.
Как я мог так долго обходиться без нее? Почему мы не занимались этим с самого начала? Она разрушила меня для других женщин.
Одна ночь, и я был разрушен.
Это было безрассудно. Она была моей коллегой. Она была сестрой Гая.
Но она была Стеллой.
Моей Стеллой.
Она сделала движение, чтобы встать, но я крепко держал ее.
— Останься.
Она откинула волосы с лица и сонно улыбнулась мне.
— Хорошо.
— Стелла? — позвал я через весь дом, зевая и щурясь от яркого света, льющегося через окна. — Стелла.
Тишина.
Я подошел к входной двери, вглядываясь в боковой свет. На моей подъездной дорожке были свежие следы шин, которые были оставлены явно не вчерашним «Убером».
Нет, скорее всего, они были оставлены сегодняшним. После того, как Стелла выскользнула из дома.
— Черт возьми.
Зачем ей уезжать? Почему она не разбудила меня? Она была расстроена?
Я потер щетину на подбородке, злясь на себя за то, что не проснулся, и злясь на нее за то, что улизнула.
В любой обычный день я бы разыскал ее. Я бы появился на пороге ее дома, и мы бы все обсудили. Но это был необычный день.
Это было Рождество.
Счастливого Рождества, Стелла.
Стелла
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Пока попкорн готовился в моей микроволновке, я постукивала пальцем в такт его звуку, не мигая уставившись на свои кухонные шкафы.
Я должна позвонить ему. А должна ли? Да. Завтра.
Может быть.
Микроволновка подала звуковой сигнал, и я достала пакет, встряхнула его, прежде чем высыпать белые зернышки в стеклянную миску и удалиться в свою гостиную. Я плюхнулась на диван, засунула в рот горсть попкорна и уставилась в пустой телевизор.
Я много смотрела в пустоту с тех пор, как рождественским утром выскользнула из постели Хита.
Мама вчера пятнадцать раз спрашивала меня,
