Ознакомительная версия.
– Да, Ниночка, да… Ты все правильно говоришь, именно это я имела в виду…
И снова замолчали, глядя, как подошедшая официантка убирает со стола пустые тарелки.
– Счет принесите, пожалуйста… – тихо попросила Елена Петровна. И, обведя их лица улыбчивым взглядом, добавила торопливо: – Я заплачу по счету, девочки, не суетитесь! Будем считать, это был мой праздник, в честь окончания проверки! Сейчас еще и пирожное к чаю закажем, хотите? Или мороженое? Или десерт?
– Ну что вы, Елена Петровна, неудобно… – неловко промямлила Анька, покраснев.
– Да пустяки, Анечка! Я же понимаю свое неловкое присутствие в вашей компании. Вам, наверное, поболтать хотелось, а тут я со своими дурацкими советами! Мне ведь, знаете, особо поговорить не с кем, придешь домой, а там никого… У всех подруг и приятельниц свои семейные заботы, даже по телефону потрепаться нет времени. А с вами – столько эмоций, прямо ух, даже дух захватывает! Вот только наша Настенька почему-то молчала весь обед, ни одной мысли вслух не высказала. Почему, Настенька?
Настька пожала плечами, напряглась, покусывая губу. Потом вдруг заговорила немного сердито, глядя поверх голов:
– Да где уж мне, Елена Петровна, про любовь-то рассуждать… И без нее бы не сгинуть. Не, любовь – это не про меня… Вон, пусть Нинка про любовь рассуждает, она красивая. И вообще, я считаю, это в жизни не главное!
– А что главное, Настенька?
– Что? А главное, чтоб деньги были, вот что! Деньги есть, и любовь есть! Вон, у меня младшая сеструха, она про это еще в десятом классе все правильно сообразила… Взяла и богатого папика себе завела! Пусть старого, но зато щедрого! Мать ругается, а ей хоть бы хны! Не хочу, говорит, жить, как вы, и все тут… Сама решать буду, свой лотерейный билет вытащу! И знаете, я где-то ее понимаю…
Теперь Танька с Анькой глядели в изумлении уже на Настьку. Ей вдруг подумалось – ничего себе, какой обед с откровениями у них получился! Каждая открылась вдруг в новом ракурсе… Но Настька-то, Настька какова! Вот вам и тихоня-подружка!
Первой выскочила из удивления Танька. Хохотнула коротко, подняв брови, произнесла задумчиво:
– Ну, ты и выдала номер, Настька… Нет уж, я лучше в этом вопросе Нинку поддержу… В чем-то она определенно права, уж лучше самой любить, чем покупателя на себя искать! – И, подмигнув Нине заговорщицки, продолжила: – Давай, Нинка, бери своего Никитку в оборот, исхитрись с замужеством! Посмотрим на тебя, как оно, по большой-то любви… Покажи нам, неграмотным дурам, пример! Чего философствовать попусту?
* * *
Как выяснилось, Лариса Борисовна всегда отмечала свой день рождения на даче. Странно, такое неуютное для дачи время – конец марта! Понятно, что свежий воздух и шашлыки, а с другой стороны – сырость, ветер холодный… И в доме, наверное, еще пахнет сыростью после зимы. И не знаешь, как правильно одеться.
– Никит, мне по-спортивному одеваться? Или как?
– Да как хочешь! Вот нашла проблему!
– Но я же в первый раз твою маму с днем рождения поздравляю… Не знаю, как у вас принято…
– Да никак не принято. Полная свобода действий.
– Ага… Я надену спортивный костюм, а вдруг все в вечерних платьях нарисуются? И тебе будет за меня стыдно!
– Ну, тогда надень вечерний спортивный костюм…
– Я же серьезно, Никит!
– Ой, не знаю я, Нин… Надень то, что хочется, и не морочь мне голову. Ты же моих родителей знаешь, им вообще все равно.
– Все равно – на меня?
Никита промолчал. Лишь глянул с досадой, чуть передернув плечами. Знала, знала она эту его манеру – не отвечать на неудобные вопросы… Да и почему, собственно, он должен на них отвечать? Вопрос-то действительно дурацкий, с наивной провокацией в подоплеке. Давай, мол, убеди меня в обратном…
Не будет он ее убеждать. Это же ясно. Теперь как хочешь, так и выходи из неловкого положения. А затянешь паузу – и вовсе будешь глупо выглядеть.
– Тогда я надену джинсы и свитер! Нормально?
– Нормально. Только быстрее, пожалуйста, времени в обрез. Иначе маман может обидеться, что сынок не спешит в такой благостный день к щечке приложиться. Давай, я тебя в машине жду… И подарок не забудь, ага?
– Хорошо… Я сейчас… Мне еще один глаз докрасить надо… – ответила Нина нарочито рассеянно, чтобы окончательно разогнать туман возникшей неловкости, который сама же и нагнала своим дурацким вопросом.
Ехали молча. За городом зима еще и не думала уходить, подползала к дороге с обочин прокисшим снегом. Солнце нещадно било в глаза, ледяной ветер проникал в открытую щель окна. Солнце и холодный ветер – очень раздражающий диссонанс. Его величество март, самый непредсказуемо депрессивный месяц в году! Зря люди радуются – весна, весна… Даже в воздухе ничего обворожительно-весеннего не чувствуется. Сыростью пахнет и грязью, и выхлопной гарью с дороги.
Хотя, когда свернули с большой трассы на проселочную дорогу в Перегудино, стало как-то повеселее. Снег под елками еще беленький лежал, солнце красиво вспыхивало сквозь стволы. Даже небо здесь казалось более чистым. И воздух вкусным.
Въехали в распахнутые настежь ворота, Никита чертыхнулся тихонько – весь асфальтовый пятачок стоянки был занят машинами. Гости, стало быть, уже понаехали. Пришлось оставлять машину на взбухшей проталине с жалким ершиком прошлогоднего газона – к дому уж вовсе нельзя было проехать.
А от дома навстречу им неслась музыка. Между прочим, классическая, «Болеро» Равеля. Нина подумала вдруг с невесть откуда взявшимся сарказмом: ну как же мы без Равеля-то в день рождения! Культурные, черт возьми. Такие, да. Родились под Равеля и умрем под Равеля. Лучше бы дорогу нормальную к крыльцу сделали…
Подумала – и устыдилась нечаянного сарказма. Слишком уж явно от него злобным плебейством попахивало. Вот же! Убегаешь от него всю жизнь, и вдруг, откуда ни возьмись…
Около крыльца замешкалась, попинала кучку рыхлого снега в попытке очистить ботинки от налипшей грязи. Никита легко взбежал на крыльцо, распахнул дверь…
Послышался возглас Ларисы Борисовны, как всегда, немного насмешливый. Вроде того – заявился наконец любимый сынок, а мы тут и ждать устали. Заторопилась следом за Никитой – неловко как-то поздравлять по отдельности. Нина подумала, что он мог бы и подождать ее, между прочим! Придержала рукой дверь…
– Ты один, Ники? А где же твоя молчаливая Пенелопа?
В первую секунду Нина не поняла, о ком это Лариса Борисовна говорит – молчаливая Пенелопа… Потом вдруг озарило – так о ней же! Ничего себе погоняло…
– Я здесь, Лариса Борисовна. Здравствуйте. Поздравляю вас с днем рождения.
– Ой, Ниночка! А я тебя сразу и не заметила! – весело расхохоталась именинница, ничуть, кстати, не смутившись. – Надеюсь, ты не обиделась на Пенелопу? Это я в смысле удивления – как ты нашего обалдуя до сих пор терпишь…
Ознакомительная версия.
