— Мне не нравится твое отношение. Может нам проследовать в отделение полиции и уже там продолжить эту беседу.
Весь воздух вышел из моих легких. Что, если я соглашусь. Я сосредоточилась на его уродливых ботинках в надежде не рассыпаться перед его ногами. Голова шла кругом. Мне не хотелось верить этому мужчине, но его угрозы забрать меня в участок, зародили капли сомнения, может он прав? Полиция не могла просто ходить и забирать любого человека в участок, если тот не арестован или хотя бы не подозревается в чем-то серьезном, не так ли? Не должны ли задержания такого рода совершаться окружным прокурором или хотя бы соблюдать мои законные права на хранение молчания без адвоката? Я не была уверена, насколько ему не нравится мое отношение, но мне явно была неприятна мысль, что отправиться с ним — это мое везение по отношению к другим возможным вариантам. По его лицу можно было сказать, что он готов причинить мне боль.
Я пыталась утихомирить ту часть меня, которая ненавидела быть зажатой обстоятельствами, и милейшим голосом, который смогла из себя выдать, сказала:
— Слушай. Я честно не имею понятия ни о чем таком. Как я и сказала, мы с Полом только на этой неделе встретились. Это все мне в новинку. Мы говорили о семьях только из-за тебя, на самом деле. Мы устроили пробежку сегодня утром после того, как узнали о крушении спортзала. Он, конечно, подумал, что это твоих рук дело. Я просто спросила, кем ты был и почему бы это сделал, тогда он сказал, что ты бывший его сестры и отец Виктора. Это все, что я знаю.
В ответ он усмехнулся и сказал:
— Он не упомянул, что я был детективом полиции, не так ли?
— Нет, он не упомянул об этом, — сказала я. — Еще раз хочу напомнить, что я едва знаю Пола. Я даже не видела его семью. У меня нет ни единой причины защищать его и после оказаться в тюрьме за это. Мы встретились в тренажерном зале, и я видела его только там и на нашей пробежке сегодня... Моя стиральная машинка сломана, и он позволил мне воспользоваться его, чтобы постирать мою одежду... вот и все.
Митч окинул меня подозрительным взглядом. Не думаю, что он поверил мне больше, чем я ему. По крайней мере, не той части, что я не хотела больше связываться с Полом. Должна признать, что у меня появились некоторые сомнения на счет него. Почему Пол не сказал мне или не упомянул никому в зале после взлома, что Митч был полицейским... или детективом, не меньше?
Митч снова попытался поменять свою тактику. Теперь он держал руки в карманах и с любопытством разглядывал мою квартиру.
Увидев изображения меня и мамы на стене, он сказал:
— Довольно счастливые дамы.
Я оставалась молчаливой и после нескольких секунд он продолжил:
— Твоя мама?
На неохотный кивок, он просто улыбнулся. Меня беспокоило, что он мог увидеть мой беспричинный страх. Скорее всего он уже почувствовал этот запах в воздухе. Он словно поисковая собака.
— Она очень милая. Мне нравятся рыжие волосы, — сказал он с пугающей улыбкой. — Я уверен, что она будет очень разочарована, если ее маленькая девочка попадет в плохую ситуацию, потому что запала на неправильного парня.
Я подумала об истории отношений моей мамы, а также ее запутанности в моих, и, с уверенностью могу сказать, что она последний человек, который имеет право меня судить. Молчание затянулось, и, стоя со скрещенными на груди руками, мои глаза прожигали в нем дыру. В животе закручивалась тошнота, и голова жутко пульсировала. Я не знала, каким еще образом можно было его вышвырнуть из моего дома, если бы моя воля, его ноги не было бы здесь еще десять минут назад.
— Ты когда-нибудь видела бой Пола? — спросил он исподтишка.
Куда он клонит?
— Я видела его бой вживую один раз и несколько видео на Youtube, — ответила я.
Митч кивнул. Затем продолжил своим спокойным ровным голосом:
— Он хорош. Злобный малый. Научился драться еще в юном возрасте... все из-за папаши.
Ладно, это был неожиданный урок по истории жизни Пола? Что, черт возьми, я должна сказать на это?
Наконец, я очнулась:
— Хм, интересно. Но у меня действительно есть еще планы на сегодня...
— Его отец был игроманом.
У меня даже не получилось выдавить из себя «хм». Какого черта он пытался этим сделать?
— Он использовал собственного сына, пытаясь выиграть для себя денег с его боев.
Он пристально смотрел в мои глаза и после заулыбался.
— Вижу, ты заинтересована в моем намерении.
— Или если бы оно было? — теперь мой голос звучал смелее и тверже, чем было на самом деле.
— Оно у меня есть. Суть в том, моя дорогая Джесси... могу я называть тебя Джесси? — все, что он получил от меня в ответ — лед во взгляде. — Суть в том, что яблоко никогда не падает далеко от яблони. Я встретил Мари в обстоятельствах... криминальных обстоятельствах, так скажем. Пол молотил человеческие головы по жизни, потому что отец заставлял его это делать. Это единственный способ существования, который он знал. Это не самый лучший путь... И быть постоянно озлобленным на всех вокруг — опасно для жизни. Этим людям просто нельзя воспитывать моего сына... да любого сына. Я найду Мари и, когда я это сделаю, милое дитя, надеюсь, не обнаружу твою помощь в ее прятках от закона. И очень надеюсь еще не поздно для моего мальчика, потому что это выведет всю игру на новый уровень.
Затем он отвернулся и небрежно проследовал к двери. Прежде, чем выйти за дверь, он вытянул из кармана свою визитную карточку и положил ее рядом с моим кошельком и ключами на стол около двери.
— Здесь мой рабочий и личный сотовый. Подумай обо всем, Джесси, и когда ты будешь готова выполнить свой гражданский долг и помочь маленькому мальчику, который попал в беду, позвони мне.
Я посмотрела ему вслед и бросилась запирать дверь после его исчезновения. Озноб пронзил все мое тело, пока голова пыталась восстановиться, упираясь во входную дверь. Оцепенение продолжалось около минуты, пока мой желудок не решил вернуть все тосты и кофе наружу. Я обмякла на полу в ванной, приходя в себя, и после нескольких попыток, все же взяла себя в руки, охладила лицо водой и освежила жидкостью свое дыхание. Возле зеркала, глядя на свое отражение, я пыталась понять, во что же вляпалась. Я точно не доверяла Митчу, и он мне не нравился, совсем не нравился. Каким образом он вообще узнал мое имя? Следил ли он и за мной тоже? Он был полицейским... но не тем, которого я когда-либо встречала. Он был больше, чем просто замешательство. Но лгал ли он во всем, что говорил? Может, что-то и было правдой? Я вернулась в гостиную и нашла свой телефон. Нужно позвонить в спортзал и узнать номер Пола, чтобы предупредить о визите Митча. Руки до сих пор тряслись, и мои пальцы начали набирать номер, но остановились. Что, если Митч прав? Что, если, защищая Пола, едва знакомого мне человека, я, сама того не желая, выгораживала человека, который угрожал ребенку?
