Вопрос удивил мальчика и заставил на мгновение задуматься.
— Дело в том, что в следующем месяце у нас будет День отца и сына, и я не хочу снова идти на праздник вместе со старым мистером Брисбеном.
— Мистером Брисбеном?
— Да. Это школьный куратор, он всегда сопровождает детей, у которых нет отцов, чтобы они не чувствовали себя заброшенными и одинокими.
— Это очень благородно с его стороны.
Бобби фыркнул:
— Да, возможно. Но мне надоело появляться с заемными отцами, я хочу своего собственного.
— Конечно, — прошептала Клементина. — Каждый мальчик заслуживает своего собственного отца.
Бобби сполз со стула, прижимая магнитофон к груди.
— Так вы сделаете это? Вы найдете его для меня?
— Я сделаю все, что в моих силах, дружок.
Нервная дрожь прошла по его телу. Он сдержал тяжелый вздох и хотел поставить магнитофон на стол Клементины, когда та неожиданно остановила его.
— Лучше сохрани его для меня, мальчик, пока я не подыщу для него лучшее место.
Он тяжело вздохнул.
— Вы в самом деле хотите этого?
— Без сомнения. Дейрдра!
Через секунду симпатичная темноволосая женщина вошла в комнату.
— Будьте так добры, вызовите такси для юного мистера Марголиса. Ему нужно успеть на автобус.
Дейрдра ослепила его такой яркой улыбкой, каких он еще никогда не видел в жизни.
— Сейчас.
Уже в дверях Бобби приостановился и взглянул через плечо.
— Дэнни был прав. Вы действительно замечательная леди.
Смешок Клементины вспугнул подкравшуюся кошку.
— Спасибо, паренек.
Его взгляд скользнул по маленькой кучке банкнот и раскатившейся мелочи на краю стола. Покусывая губу, Бобби пошел за Дейрдрой. Она спускалась по лестнице перед ним, так что он смог прошептать ей на ухо:
— Как вы думаете, я оставил достаточно денег?
— Более чем достаточно, — прошептала в ответ Дейрдра. — Клементина не нуждается в деньгах.
— Тогда почему же она занимается этим?
— Для детей, конечно, — ответила секретарь. — Это все ради детей.
* * *
Дом был выше, чем он ожидал, старый, благородных очертаний, с потускневшей серой крышей и крыльцом, увитым плющом. Пара островерхих надстроек-спален выдавалась над вторым этажом как выпученные глаза. Площадка перед домом была чисто выметена, но слегка выщерблена, как все места, где постоянно резвятся дети. Они и сейчас тут играли. Веселый смех раздавался в прозрачном осеннем воздухе как символ детской радости. Толстая серая кошка вспрыгнула на перила крыльца, ее хвост подергивался в такт музыке, несущейся из колонок большого переносного магнитофона, стоявшего на подоконнике. Казалось, они сейчас лопнут от грохота популярной мелодии, а настойчивый ритм заставлял сжимать зубы и затыкать уши более чувствительным слушателям. Однако молодежь любит такую диссонирующую музыку. Именно поэтому хаотическая смесь звуков неслась из блестящего корпуса магнитофона, работавшего на пределе громкости.
Дети веселились и прыгали, смотреть на них было приятно. Радостный смех и крики перекрывали назойливый ритм музыки. Воспоминания всплыли в его памяти. Такие картины чужого детства были когда-то пределом его мечтаний. Однако для него детство было чем-то эфемерным, и закончилось оно слишком быстро.
Со своего места на другой стороне улицы он выглянул из окна машины, всматриваясь в подростков, играющих на разрисованном тротуаре в футбол. Высокий светловолосый мальчишка был лидером. Крича и вопя, он раздавал приказы, словно генерал, приказы, которые его приятели жизнерадостно игнорировали. Симпатичный коренастый мальчик передвигался по полю так, будто каждый шаг давался ему с усилием. Другие подбадривали его и включали в игру, хотя было абсолютно ясно, что его умение не дотягивает до уровня его друзей.
К игре присоединилась тоненькая девочка с челкой, торчащей надо лбом наподобие странной короны, остальные волосы были стянуты в конский хвост; присоединился и подросток в полосатом костюме, явно претендовавший в группе на роль клоуна. Он кривлялся, вертелся и изгибался всем телом при малейшей возможности, чтобы еще сильнее рассмешить своих друзей.
Еще один мальчик, помладше, был в белой футболке, такой большой, что она свисала почти до колен. Кончики прямых волос торчали из-под синей бейсболки, надетой задом наперед и выставлявшей на всеобщее обозрение огромные серьезные глаза. Именно этот мальчик положил руку на плечи ребенка, который плохо играл и пропустил удар. Он что-то сказал с подбадривающей улыбкой и жестикуляцией, и промахнувшийся подросток улыбнулся.
Ему понравились такие отношения. Вообще, ему нравилось все, что он видел. Крики и вопли детей, счастливые маленькие лица и бурлящая энергия юности в яркий воскресный день. Даже на расстоянии было видно, насколько все дети разные. Их удары по мячу выдавали, какими они станут в будущем. Каждый из них был счастливым, хорошо ухоженным и любимым. Каждый из них, без сомнения, обладал особыми талантами.
Дети в игре смеялись и были полны радости. Пока он наблюдал за ними, горький комок подкатил к его горлу. Он задумался, кто из них мог бы быть его сыном.
— Пора обедать!
— У-у, мам, еще пять минут, хорошо?
Подавив улыбку, Чесса Марголис добавила в голос родительской твердости, хотя это было нелегко. Сын был светом ее очей. Она безмерно обожала его и не отказывала ему ни в чем, позволяя поступать по-своему.
— Как хочешь, дорогой, но пицца остынет.
— Пицца?! — Бобби выпрямился, его глаза расширились. Повертев черно-белый мяч в руках, он бросил извиняющийся взгляд на огорченных приятелей. — Надо идти. — Он передал мяч своему лучшему другу Дэнни, который жил через два дома, и сказал: — Доиграем позже.
Не обращая внимания на кислые гримасы друзей, Бобби выключил магнитофон, промчался по дорожке и влетел в дверь, которую мать едва успела открыть перед ним. Он нырнул в кухню, принюхиваясь, как голодная собака.
— Вымой руки. — Чесса подождала, пока их кошка Магси неторопливо прошествует внутрь, и прикрыла скрипнувшую дверь, — И сними эту дурацкую кепку, когда сядешь есть.
Бобби выключил воду, вытер руки о рубашку и, плюхнувшись на ближайший стул, потянулся за куском пиццы. Чесса убавила звук магнитофона, игнорируя протесты сына:
— Ты знаешь правило — никакого телевизора или музыки во время еды.
Не доев первый кусок, Бобби потянулся за вторым.
— Дэнни купили новые кроссовки. В них ходишь как по воздуху.
— Это здорово.
Стоя около раковины, Чесса выбирала яблоки для очередных фигурок. Она обмакнула их в лимонный сок и положила на полочку обсохнуть. Позже, вечером, она тщательно обрежет кожуру, высушит и использует ее для создания новых замечательных сельских украшений, которые обеспечивали поступления в фонд колледжа для Бобби.
— Хотел бы я иметь такие.
— Что иметь?
— Кроссовки на воздушной подушке, как у Дэнни.
— Ты думаешь, что накопил уже достаточно денег? — Когда Чесса обернулась, Бобби покачивал ногой и старался не смотреть ей в глаза. — Сколько нужно денег?
Легкое пожатие плечами.
— Много.
— Если взять сверхурочные, я смогу немного помочь тебе. — Она отложила яблоки и вытерла руки полотенцем. — Давай сядем и подсчитаем, сколько нужно добавить для этой покупки.
— Не стоит. — Оттолкнув полупустую тарелку, Бобби с подозрительной скоростью выпрыгнул из- за стола. — Я не хочу считать деньги.
— Знать, сколько нужно накопить денег на вещь, которую тебе хочется иметь, очень важно. Мы делаем так всегда. Точно так же ты копил для той машинки с дистанционным управлением, которая тебе так понравилась.
С выражением глаз как у кошки, загнанной на дерево, Бобби включил музыку и бочком двинулся к двери.
— Ты не доел.
— Мне не хочется.
— Не хочется пиццы? — Чесса испугалась. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Его щеки вспыхнули.
— Все в порядке. Я просто хочу на улицу.
Стук в дверь прервал их, и на лице Бобби проступило явное облегчение.
— Это Дэнни. Можно я пойду, мам?
Тяжело вздохнув, она кивнула, и сын выскочил из комнаты.
Всю последнюю неделю Бобби вел себя очень странно. Он был беспокоен и рассеян больше, чем обычно и отказывался объяснять, что происходит. Чесса поняла, что у сына появились от нее тайны. Она не могла с этим согласиться. Чесса знала своего сына и чувствовала его настроение. Он явно что-то скрывал, что-то беспокоило и возбуждало его. Что-то, чем он впервые не хотел поделиться с обожавшей его матерью.
Глубоко задумавшись, Чесса взяла нож и очистила яблоко, когда странный звук привлек ее внимание. Она вернула яблоко на сушилку, положила нож и прислушалась. Это был голос мужчины, не мальчика. Он говорил спокойно и вежливо, тоном слишком мягким для слов, которые он произносил. Ответ Бобби был отрывистым, и Чесса его не расслышала. Встревожившись, она пробежала через гостиную и едва не упала. Перед ней стоял призрак из прошлого, который мог разрушить все, что с таким трудом было создано. Мужчина взглянул поверх головы Бобби и увидел ее. Он выжидающе посмотрел, потом в смущении опустил глаза.
