«Прощай, надежда!», — подумал Логан.
— Думаю, что твой развод — самая большая ошибка в твоей жизни.
«Не только в твоей, но и в моей», — подумал Логан.
— Но ты ведь уже знаешь, Скай, что я думаю на этот счет. Остается только одно. Зачем ты назначила ему встречу ровно… — Алисон бросила взгляд на свои золотые часы, — через десять минут?
Словно поняв намек, Логан выскочил из-за двери, словно только что зашел в приемную.
— Я не опоздал?
— Я бы сказала, что ты как раз вовремя. — Алисон крепко обняла его и картинно чмокнула в щечку. — Где ты был? — прошептала она.
— Я уже здесь, разве не так? — шепнул он в свою очередь.
— Мне пора лететь на свидание, так что я бегу. — Алисон вытерла ему щеку платком. — Прости за губную помаду.
Но даже после того, как Алисон покинула офис, Скай оставалась у дальнего конца стола. «Боишься подойти слишком близко, Скай? — размышлял он. — Бойся, бойся!» Он был уже на взводе и в полном порядке, как его припаркованный на стоянке мотоцикл «Харлей-Дэвидсон». Он всегда пребывал в таком состоянии с момента их первой встречи почти четыре года назад. Он никогда так не желал ни одну женщину, как он желал ее — ни тогда, ни теперь. И это было не просто физическим влечением. Обычная похоть для него — дело прошлое. Тут зашевелилось его мужское естество. Ну, может быть, и не до конца прошлое.
«Вышвырни все эти жаркие мысли из головы!» — приказал он себе. Легче сказать, чем сделать, когда он все время вдыхал легкий, обволакивающий цветочный запах. Ее духи? Дыхание стало учащенным, словно его сознанию тоже ее не доставало. Он попытался догадаться, из какого флакончика на туалетном столике она подушилась за ушками. И он зажмурился, когда подумал о других надушенных местах ее тела, до которых она дотрагивалась влажной пробкой: о тоненькой пульсирующей жилке у основания шеи, о запястьях, о ямочках под коленками…
«Довольно. Эта встреча чисто деловая. Помни об этом, человек из племени Осаге. Дело должно стоять на первом плане. Вернуть ее в твою жизнь — вопрос второй. Пусть она вначале сама поднимет вопрос займа. Ты же знаешь, что она позвала тебя сюда именно за этим. Разыгрывай дурачка. Она сама к тебе придет. У нее нет выбора».
Он прекрасно знал, что в займе им отказано. Алисон писала ему и держала в курсе дела. Нет денег? Не будет и журнала. А журнал был ее последней надеждой. А то, что имел в виду он, было их последней надеждой на воссоединение и примирение. Он несколько раз продумывал и перепроверял в уме свой план, так что тот врезался ему в сознание, как зарубка на копье индейца племени Осаге.
— Логан. — Она подала ему руку. Он взял предложенное, радуясь каждой возможности дотронуться до нее. Рука ее великолепно помещалась в его руке, прирожденная бледность кожи и солнечный загар сливались в причудливую смесь. Рукопожатие было твердым, а рука ее — теплой и податливой.
Нежный запах жасмина и роз заполнял пространство между ними, как свадебное одеяло племени Осаге. Запах этот так же сводил его с ума, как и вкус ее кожи на шее. На нежной ее шейке, такой бледной. Такой гладкой. Такой жаждущей поцелуев.
— Прошло так много времени, Скай. — Он с неохотой первым прервал контакт. Любой ценой он обязан держать себя в руках. Сохранять ясность мысли. Увидеться с нею наедине — уже в достаточной степени опасно. Дотронуться до нее? Наверняка беду накличешь.
Кроме того, это была ее встреча, ее зов. Он слишком долго ждал, пока у него появилась возможность расставить ловушку. Теперь он может позволить себе подождать еще несколько минут.
— Похоже, ты все еще ездишь на своем «Харлее». — Она задержалась взглядом на мотоциклетном шлеме, который он держал под мышкой левой руки.
— Когда я не занят тренировкой лошадей.
— Как поживают клайдсдэйлы?
Он выжал из себя улыбку при упоминании могучих тяжеловозов, которым посвящал свои дневные часы. Эти лошади становились связующим звеном между ним и его душой, особенно, той ее половиной, которая принадлежала племени Осаге. Лошади, о которых в Сен-Луи вскоре останется одно воспоминание.
— Пивоваренные шишки отправили почти всех клайдсдэйлов в Калифорнию. В Уорм-Спрингс неподалеку от Лос-Анджелеса.
— Слышала. — Она знаком предложила ему сесть. — Прости. Я знаю, насколько это тебе тяжело.
Он плюхнулся в жестковатое кожаное кресло.
— Если бы в Сен-Луи не подняли шум, все лошади уже давно были бы переправлены на Тихоокеанское побережье.
Она обошла стол, выглядела Скай в своем белом, сшитом у портного костюме столь же привлекательной, как ванильный крем. По опыту он знал, что на вкус она вдвойне слаще. Он также знал, что под строгим деловым костюмом у нее сексуальнейшие кружевные штанишки.
Во рту у него стало сухо, когда она уселась на уголке стола напротив него. Из-под выреза показался кусочек кремового кружева, тончайшего кружева, прикрывавшего еще более нежную, чем ткань, розовую кожу. Торчащие фестончики показались ему страшно знакомыми. А что в этом странного? Это была одна из подаренных им шелковых штучек. Руки у него зачесались — так ему хотелось до нее дотронуться. Если бы они юридически не жили раздельно, он бы уже давно затворил дверь, запер ее на замок и уже протянул бы руку и стал расстегивать ей жакет, чтобы проверить, та ли это вещь, как он подумал.
— Ты был в Оклахоме, — сказала она, глядя на его длинные волосы.
С той поры, как он вернулся с исконных территорий племени Осаге, он нарочно не стригся. Ибо поклялся не резать волосы, пока к нему не вернется Скай. Пока он не увидит, как она, прямая и высокая, шагает рядом, и глаза у нее голубеют как небо над Миссури.
— Да, я ездил в Оклахому.
— Как твоя тетка?
Он позволил своему великому каменному лицу, как она имела обыкновение его называть, расплыться в улыбке при упоминании женщины — старейшины семьи Вульф.
— Тита шлет привет. А почему бы тебе к ней не заехать?
— Тетя Тита здесь, в Сен-Луи?
— Она со мною в доме. В нашем доме. — Ему показалось, что на лице у нее мелькнула улыбка сожаления, но он в этом не был уверен. Может быть, он просто принял желаемое за действительность. После того, что случилось у них в доме, он был уверен, что она больше никогда не переступит его порога.
— Позвоню тете завтра. Устроим ланч. — Сидя на столе, она устроилась поудобнее и перекинула ногу на ногу, так что одно колено оказалось выше другого.
Ноги у нее всегда были великолепны, подумал он. Шелковые чулки лишь подчеркивали это совершенство.
— У меня есть для тебя предложение, — бесстрастно проговорила она.
