Резко ускорив шаг, Джин принялась беспорядочно петлять по многолюдным улочкам, надеясь оторваться от преследования.
И вдруг она обнаружила, что ее вынесло из эпохи средневековья в двадцатый век.
Перед ней простирались ряды зданий из стекла и бетона и широкая обсаженная деревьями рыночная площадь. Вспомнив путеводитель, который она изучала вчера вечером по приезде в Бордо, она решила, что это, скорее всего, Мериадек — сердце современного центра города.
Осмотревшись вокруг, Джин с неожиданным разочарованием обнаружила, что осталась одна. Мимо нее спешили по своим делам обычные прохожие, но среди них не было ее незнакомого голубоглазого красавца.
Что-то на удивление легко она его потеряла — видно, не так уж сильно он ею заинтересовался. А может, не стоило так быстро идти?
«Прекрати! — приказала она себе. — Ты же мечтала от него избавиться, так радуйся, что тебе это удалось!» «Уличные волки» отличались способностью преследовать свои жертвы часами. Надо бы поздравить себя с удачей.
Джин медленно шла по пешеходным дорожкам, не в силах выбросить из головы образ незнакомца. Она убеждала себя, что здесь по крайней мере нашла те магазины, которые искала полдня, но это почему-то было слабым утешением.
Внимательно изучив несколько ближайших витрин, она остановила свой выбор на маленьком бутике, за стеклом которого были выставлены наряды в стиле нового романтизма. На манекене под бархатным жокейским пиджачком сверкала белизной кружевная блузка. Дополняла костюм плиссированная юбка ниже колен. Ансамбль был выдержан в красивых пастельных тонах.
Войдя в магазинчик, Джин со вздохом пощупала тяжелую шерстяную ткань. Эта одежда смотрелась мягко и женственно, резко отличаясь от строгих деловых костюмов, которые составляли ее гардероб со времени окончания колледжа. Она подумала, как было бы восхитительно выйти в одном из таких очаровательных нарядов — теплом, красивом и не совсем практичном.
Но куда она наденет подобный костюм? В ее жизни давно не было ситуаций, для которых надо наряжаться подобным образом. Джин почувствовала приступ обиды на модельеров, которые увековечивали мифический образ роскоши и романтики, тогда как реальная жизнь совсем не походила на глянцевые страницы каталогов мод или журнала «Вог».
Но сегодня она не могла удержаться от фантазий на тему о такой романтически-шикарной жизни. Во всем виноват сентябрь — в сентябре ее тянуло на сентиментальность. А в этом году волнующее влияние близкой осени усилилось впечатлениями от четырехдневной поездки по Франции. Она очень любила дядю Лоуэлла, но ловила себя на желании разделить свое настроение еще с кем-то, к кому бы она относилась несколько по-иному.
И снова перед ней предстал яркий образ преследовавшего ее незнакомца. Джин расправила на плечах просторный капюшон длинной шотландской шерстяной накидки-перелины без рукавов и глянула на себя в зеркало. О да, такая одежда именно оттуда, из мира ее фантазий. Повинуясь какому-то безрассудному порыву, она повернулась к стоявшей поблизости девушке-продавцу и спросила цену:
— Combien?[1]
Названная сумма оказалась слишком большой, чтобы Джин смогла в уме перевести ее в американские доллары. Подняв с кресла свою кожаную сумочку, она вытащила из нее калькулятор размером с кредитную карточку и начала подсчитывать.
Увидев на мини-дисплее цифру-результат, она почувствовала легкий приступ удушья: это были почти все ее деньги, отложенные на покупки! Нехотя она сунула калькулятор обратно в сумочку и подошла к зеркалу, чтобы в последний раз полюбоваться на роскошную пелерину. Замечтавшись, она представила себя гуляющей в осеннем парке: пестрая листва кружится в прохладном звенящем воздухе, шуршит под ногами, а ее руку нежно сжимает чья-то сильная рука…
— Покупайте! — произнес низкий голос у нее за спиной.
От испуга Джин так резко обернулась, что накидка колоколом взлетела вокруг ее фигуры. Скрестив на груди руки и лукаво ухмыляясь одними уголками губ, перед ней стоял тот самый незнакомец с рынка.
Ее захлестнуло неистовым волнением, сердце бешено запрыгало, разрываясь от целой гаммы сложных и противоречивых чувств. Гадая, как ему удалось удержать ее на крючке, Джин и досадовала, и восхищалась одновременно.
На какое-то мгновение она потеряла дар речи и стояла, молча разглядывая его. С такого близкого расстояния он смотрелся еще лучше, чем издали. Незнакомец оказался на голову выше Джин.
Помимо интеллигентной тонкости черт, замеченной девушкой еще на улице, сейчас она уловила в его лице неотразимо обаятельную игривость.
Его лучистые голубые глаза смотрели на нее озорно, но при этом в них читалось ничем не прикрытое восхищение. У Джин создалось такое впечатление, что незнакомец мысленно раздевал ее, но это почему-то вовсе не возмущало девушку, наоборот: с восхитительной слабостью она желала быть действительно раздетой.
Боже, да она совершенно теряет голову! С усилием взяв себя в руки, Джин стала лихорадочно подыскивать слова, но ее хватило лишь на чуть слышный вопрос:
— Что вы сказали?
— Я говорю, что вам надо купить эту вещь. Мне кажется, это будет для вас выгодным приобретением.
— Выгодным приобретением? По такой цене?! — воскликнула она, назвав сумму во французских франках.
Тут только она сообразила, что они разговаривают по-английски. Мало того — у него американский акцент. Его низкий приятный баритон почему-то напомнил ей звучание виолончели.
— Я хотел сказать, что вещь, которая так сногсшибательно смотрится на вас, будет выгодным приобретением, несмотря на любую цену, — ловко выкрутился он, хотя сначала его явно шокировала названная Джин сумма. Помимо всего прочего, эта накидка идет к вашим чудесным зеленым глазам.
Щеки ее залил румянец. Несмотря на то, что Джин ожидала услышать комплимент, ей все же не удалось скрыть произведенного им эффекта. В самом деле, темно-оливковый цвет пелерины красиво сочетался с ее выразительными орехово-зелеными глазами. Но его слова никак не вязались с той стеснительностью, которую он выказал на улице.
— Спасибо за комплимент и за совет, но, боюсь, я все же уйду отсюда без покупки, — сказала она, скидывая с плеч накидку.
— Но почему? — вскричал он с искренним разочарованием.
Джин понимала, что здесь нет ничего постыдного, и все-таки почему-то не желала признаться, что эта вещь ей попросту не по карману.
— Потому что это не мой стиль, — объяснила она.
— Не ваш стиль? Да эта накидка вам очень идет, как же она может оказаться не вашим стилем? И потом, я видел выражение вашего лица, когда вы смотрелись в зеркало. Признайтесь, ведь вам понравилась эта вещь?
