— Проблема не во мне.
— И...
— Зак, он не придурок. Он хороший человек.
— Который обращается с тобой так, словно тебя не существует. Кто забывает юбилеи, дни рождения, день Святого Валентина, Рождество. Я до сих пор этого не понимаю. Твой дом походил на мастерскую Санты, которую вырвало как изнутри, так и снаружи. Нужно быть совсем идиотом, чтобы пропустить такое событие.
Я съеживаюсь от воспоминаний. С самого нашего первого Рождества мы всегда вставали рано, чтобы обменяться подарками. Мы были похожи на пару детей. После подарков мы готовили завтрак и уютно устроившись на диване, смотрели наши любимые рождественские фильмы. Это всегда были только мы. Семья Скотта живет в Юте и редко навещает нас, а мои родители погибли в автомобильной катастрофе много лет назад. Скотт сделал своей миссией подарить мне Рождество, которое было у меня, когда были живы мои родители. Его заботливость никогда не переставала меня удивлять. Тот факт, что он пропустил Рождество, казался еще более душераздирающим, чем его забывчивость в день нашей годовщины.
— Знаю. И что мне делать? — не уверена, спрашиваю ли я Зака или саму вселенную, но у Зака, кажется, есть ответ.
— Ты переезжаешь ко мне.
— Зак, я не могу этого сделать. Ты же ненавидишь соседей по комнате.
— Нет, я ненавижу жить с лентяями и неряхами. Особенно ленивыми неряхами. А ты практически фея чистоты. Кроме того, ты же член семьи.
Я обдумываю его слова. Неужели я действительно могу оставить Скотта? Это то, чего я хочу? Готова ли я отказаться от своего брака? От человека, которого люблю всем сердцем? Я просто не знаю. Дам ему еще один шанс. Если он отмахнется от меня сегодня вечером, когда вернется домой, тогда и решу.
Может быть.
— Мне нужно подумать. Я не могу решить, пока расстроена и немного пьяна. Мне нужна ясная голова.
Зак разочарованно вздыхает.
— Мэл…
— Я обещаю, что подумаю об этом, — заверяю я его. — Уже поздно. Думаю, я пойду спать.
— Хорошо, милая. Позвони мне завтра.
— Позвоню... и Зак... спасибо.
— Для тебя все, что угодно. И ты это знаешь.
Скотт возвращается домой после часа ночи. Через несколько минут тихо входит в спальню. Он не включает свет, полагая, что я сплю. Смотрю, как мой муж снимает свой идеально сидящий костюм, открывая сильные мускулы. По мере того как обнажается каждый дюйм загорелой кожи, мой пульс учащается. Я жажду прикоснуться к нему и хочу его прикосновений. Это было так давно, что я изголодалась по любви.
Быстро сходив в ванную, чтобы почистить зубы, он подходит к кровати и наконец замечает, что я все еще не сплю.
— Почему ты не спишь?
Если я надеялась, что он проявит хоть каплю энтузиазма, то ошиблась. Его вопрос не связан с желанием провести со мной немного времени или с беспокойством, что я не высплюсь, нет, это обвинение.
Я приподнимаюсь на локте, позволяя простыне соскользнуть и обнажить мое нижнее белье. Его глаза скользят вниз к моему декольте, а затем обратно к моему лицу, не проявляя ни малейшего интереса.
— Просто соскучилась по тебе и подумала, может быть... — я замолкаю, потому что у Скотта на лице появляется обычное раздражение.
— Уже поздно. Я устал и должен рано вставать, — говорит он, забираясь в постель.
Не готовая полностью сдаться, я двигаюсь ближе, пока мое скудно одетое тело не прижимается к нему. Целую его в плечо и провожу рукой по груди, вниз по животу, я почти добралась до пояса его боксеров, когда он хватает меня за запястье и отводит мою руку.
— Что ты делаешь?
На этот раз я целую его в грудь.
— Думаю, это очевидно... соблазняю своего мужа.
Скотт издает страдальческий вздох.
— Я просто хочу спать. Не слишком ведь много я прошу?
— Нет...
Он обрывает меня прежде, чем я успеваю сказать что-то еще.
— Хорошо, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной.
Через несколько минут его дыхание выравнивается, и он засыпает. Долго лежу без сна, думая о том, что будет дальше. Зак прав. Пора двигаться вперед, даже если это разобьет мне сердце. Я больше не могу так жить. Я люблю Скотта, но ни один из нас не счастлив, а мы заслуживаем счастья.
Прошла неделя с тех пор, как празднование нашей годовщины провалилось, и сегодня я скажу Скотту, что уезжаю. Зак и Джен всю неделю помогали мне переносить вещи к Заку, а Скотт ничего не замечал. Не то чтобы я оказалась удивлена.
Скотт вернулся домой тридцать минут назад и сразу направился в свой кабинет. Я закончила готовить ужин и накрыла на стол. Сделав глубокий вдох, иду по коридору в кабинет, как будто на казнь.
«Тьфу. Перестань быть королевой драмы, Мэллори. Ты поступаешь правильно». Я твердила себе это всю неделю, но до сих пор не могу поверить.
— Ужин готов.
Скотт на мгновение отрывает взгляд от компьютера — один из тех автоматических вежливых жестов, которые делаешь, чтобы собеседник почувствовал, что ты обращаешь на него внимание, но я знаю, что на самом деле он меня не видит.
— Я буду через минуту.
Я даже не потрудилась ответить. На этот раз, когда повторяю свою мантру, верю в нее. Я поступаю правильно.
Глава 2
Скотт
На мой телефон пришло оповещение об электронном письме, которое я ждал весь день. Перечитываю сообщение и с удовольствием узнаю, что генеральному директору «Тортон Маркетс» понравилась наша рекламная кампания и он решил нанять нашу фирму. Это огромный счет, который удвоит прибыль в этом квартале.
— Как прошел твой день? — спрашивает Мэллори.
Я не могу сдержать вздоха досады из-за того, что моя работа прервана.
— Прекрасно.
Удивительно, но Мэллори не задает никаких дополнительных вопросов. Она всегда была разговорчивой. Она будет говорить обо всем на свете. Болтает так, как будто у нее есть все время в мире, и ничье другое время не имеет значения. Я возвращаюсь к своей электронной почте.
— Итак, я подумала, что пришло время для перемен. — Отлично, она еще не закончила светскую беседу.
— Да? — рассеянно говорю я. Уже думая о том, какие шаги нам нужно предпринять завтра, чтобы начать кампанию для «Тортон».
— Все это больше не работает, и я думаю, что мне пора съехать.
Я киваю в ответ на все, что говорит Мэллори. У нее всегда что-то происходит, и мне, честно говоря, все равно, хочет ли она снова перекрасить гостиную или посадить цветы вокруг почтового ящика, или купить новые шторы, или заняться йогой, или еще чем-нибудь из дюжины других вещей, которые она хотела бы сделать.
— Я переезжаю к Заку, так что мне не нужна никакая мебель. Я договорилась о встрече с адвокатом, чтобы все сдвинулось с мертвой точки... думаю, поскольку у нас нет детей, развод должен быть довольно быстрым и без проблем.
Подождите, что? Развод?
— О чем, черт побери, ты говоришь? — я практически кричу, заставляя Мэллори подпрыгнуть.
— Это вполне логично. Я больше не делаю тебя счастливым, а ты заслуживаешь быть с кем-то, кто принесет тебе счастье. Не хочу показаться банальной, но мне бы хотелось, чтобы мы все еще оставались друзьями. Наше расставание не должно превратиться в ненависть.
Я слышу слова, которые слетают с ее губ, слышу, но в них нет никакого смысла.
— Я не хочу быть друзьями.
Мэллори вздрагивает, как от пощечины, совершенно не понимая, что я имею в виду. Я не хочу быть друзьями, потому что она моя гребаная жена. Мы никогда не были просто друзьями. Она — мой мир, и так было с тех пор, как она ворвалась в мою жизнь — буквально.
— Хорошо, если это сделает тебя счастливым. — Мэллори встает из-за стола и ополаскивает тарелку, прежде чем поставить ее в посудомоечную машину. Ее тело напряжено так сильно, что кажется, она может сломаться в любой момент.
