Глава 2
Поэтому на следующий день Дежнев собрал у себя юное поколение сотрудниц отделения. Остальные Стаса если не боготворили, то крайне успешно делали вид, что боготворят. В конце концов, он действительно врач от Бога. Никогда не впадал в панику, в любой ситуации был корректен и ровен со всеми, вне зависимости от возраста и внешности. Мужчина-гинеколог просто не может себе позволить непрофессиональное поведение. То, на что закроют глаза у врача-женщины, у мужчины раздуют до размеров слона в кубе. Только молоденькие девчонки, не нюхнувшие «пороху», не узнавшие на своей шкуре, каково это — оказаться в безвыходной ситуации, из которой тебя за уши вытащит завотделением, — могли нарушить корпоративную этику. Таких девиц в отделении было четверо.
Первая — легкомысленная Ангелина, Геля, смешливая модница, помешанная на нарядах, косметике и ногтях. Акушерка, пришедшая после колледжа. Работала она дольше других, пару раз получила «по ушам» за попытки установить «неуставные» отношения с заведующим, но упорно продолжала охоту на Стаса. Она была очень даже ничего, что спереди, что сзади. Вот только сверху, в голове, было пусто, как в вазе эпохи Тан. На взгляд Стаса, там даже пыль не задерживалась. Только ветер выл. От тоски и одиночества.
Вторая — огненно-крашенная Марго, брошенка двадцати пяти лет от роду, в одиночку растящая двухлетнюю дочку. Познав коварство мужчин, она отзывалась о них исключительно в парнокопытном смысле. Впрочем, и женщин она любовью не одаривала. Маргарита тоже была акушеркой, но уже с опытом и стажем, хоть и не большим. Она появилась полгода назад, но до сих пор Стаса старалась избегать.
Приятно-пухленькая русоволосая Оленька, медсестра. Она недавно перешла в родильное отделение из хирургии. Не сошлась характером с тамошней «хозяйкой». С Валентиной Петровной редко кто характером сходился, да в основном помалкивали. А эта попыталась старшую медсестру жизни учить. Лишняя жизнь у нее в запасе, что ли?
Таня, «ординаторка» в очках и с длинной темной косой. Самое последнее приобретение отделения. Тихая. Въедливая, как термит. Она хвостиком ходила за Фридой Марковной, к которой Дежнев ее прикрепил. Татьяна просилась к нему. Но Стас пока не дошел до стадии, когда передача профессионального опыта становится смыслом жизни. И вряд ли дойдет. Альцгеймер пожрет его раньше. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Не приведи, Господи. Однако, факт: лозунгами минзрава о наставничестве на волонтерской основе Дежнев не проникся.
Стаса вообще трясло мелкой дрожью от мысли о том, что творится в нынешней медицине. С каждым годом средний уровень практикантов в роддоме падал всё ниже. Поэтому, видимо, министерство решило не тратиться на бесполезное обучение и отменило интернатуру. А зачем? Пусть все идут в поликлиники и приемный покой. Врачи-универсалы, мать его, заглядывающие в интернет, чтобы назначить лечение от ОРВИ. И ведь остается лишь восхищаться комплексностью решения проблемы. Сколько зайцев одним выстрелом: сэкономили и на обучении врачей, и на пенсиях пенсионерам. А что? В живых останутся только самые здоровые или опасливые, которые лечатся сами, травками и уринотерапией. А остальных — на опыты юным дарованиям. Поскольку без интернатуры практика будет набираться исключительно опытным путем.
Как ни странно, ординатура пока сохранилась. В основном, платная. Но врачом нынче вообще быть не дешево. Мало того, что пройди повышение квалификации, так еще и в конференции раз в год поучаствуй. За двадцать тыр каждая. Это если у тебя одна специализация. А если упаси боже, две? Разве в госучреждении можно себе позволить такую роскошь? И останутся вскоре в поликлиниках и роддомах одни фельдшеры да акушерки. А к врачам-специалистам придется в столицу ехать. М-да. Поэтому Стас предупредил Маму Фриду, чтобы та до ста двадцати лет про пенсию даже думать не смела. Работать кто будет? «Танечки»?
И без того взвинченный Стас вошел в «штопор» и стал показывать фигуры высшего пилотажа. То есть покатил «бочку» на подчиненных. Ни на кого-то конкретно, а в целом. О том, что имеют место случаи нарушения профессиональной этики. И они, как медики, должны понимать, что врач, как и пациент, пола не имеет. Но раз уж кому-то из них так любопытна его личная жизнь, то женщинами он интересуется. Но исключительно за пределами работы. Потому что на работе это непрофессионально. И даже аморально. Стас распинался перед «пипетками», а сам тем временем пытался вычислить «писательницу». «Первопечатницу», так сказать. Поведение девиц было предсказуемо. Марго брезгливо крутила носом. Геля строила глазки, особенно на той части речи, которая касалась личной жизни. Оленька смущенно улыбалась, поглядывая на завотделением, как в песне, «искоса, низко голову наклоня». И лишь Татьяна цинично копалась в смартфоне.
— Татьяна Егоровна, вы вообще слышали, что я говорил? — не выдержал Стас.
— Конечно, Станислав Борисович. — Ординаторка встала и протараторила, как отличница на уроке: — Вы интересуетесь женщинами профессионально. Врач пола не имеет. Это аморально. Правда, я не поняла, что именно.
И в этих руках — будущее российской гинекологии! Оленька захихикала. Геля открыла рот. Судя по старательно округленным губкам — это была не упавшая челюсть, а выставка достижений. Марго удостоила ординаторку внимательного взгляда. Стас тоже ее взглядом одарил, когда вправил себе челюстной вывих и поймал на кончике языка тройку первых пришедших на ум выражений.
— По-моему, я несколько не так выражался, — с тонким намеком на тяжелые последствия произнес он.
— Я тезисно, — покрутила Татьяна в воздухе ладошкой и невинно улыбнулась.
Вот же засранка. И наказание не впендюришь. Типа, просто дурочка. Просто не подумала, что сказала. Эх, за что ж ему такое наказание? Ведь Лизка уже вот-вот должна была выйти. Так ведь нет, Гад-кий супруг отправил ее в очередной декрет. С одной стороны, они поступили мудро. В их возрасте нужно пользоваться моментом, пока АМГ не упал ниже единицы. Как врач Стас ее понимал. Как руководитель — плевать хотел на репродуктивные планы Горских. Скинул бы сейчас эти разборки на Лизку. Она всю молодежь в ежовых рукавицах держала. Нет, всё это Дежневу категорически не нравилось.
Глава 3
Завотделением покинул ординаторскую раскаленный, как чайник. У Татьяны в голове почему-то всплыла неадекватная случаю картина. В Харбине на чайной церемонии она видела глиняную фигурку мальчика, которую кипятком польешь — и он выдает из причинного места струищу чуть ли не через весь стол. Вот почему-то такого мальчика сейчас напомнил Тане Дежнев. «Стимул — реакция», как говаривали классики теории условного рефлекса. Предсказуемо, ожидаемо, физиологично. Но забавно. Если наблюдать со стороны.
«Мальчик» помещение покинул. «Описываемый» женский состав — остался. Ни с кем из них Таня не была знакома близко. Так, изредка пересекались на сменах. Она порылась в памяти. Пожалуй, Станислав Борисович собрал здесь весь молодняк отделения. Нужно отдать должное, ему быстро удалось локализовать источник заразы. Татьяна почему-то думала, что забавы еще долго останутся незамечены и безнаказанны. Бдительным оказалось око Саурона в белом халате. Хотя, какой он белый? Голубой он. Таня тихонько вздохнула про себя. «Прилетит вдруг волшебник в голубом балахоне, и бесплатно покажет кино…» Кино показал. Так себе кино оказалось. Чисто, артхаус из birth hоuse. На самом деле, хотя «birth» в переводе с английского — «рождение», birth hоuse — это не «роддом», а «родной дом». Роддом будет «maternity» — матернити. Очень точное название с позиции русского человека, который там работает. Таня зевнула. В отличие от остальных зрительниц представления, она была с суток. Красный диплом медколледжа не слишком помог ей в борьбе за место в медвузе — больше дали упертость и доступ к учебной литературе. Зато он дал возможность подрабатывать на полставки медсестрой. На стипендию ординатора в чужом городе не проживешь. А если и проживешь, то не прокормишься. Ночь выдалась беспокойной. Наверное, поэтому и мысли у Татьяны скакали, как горные козлы по снежным скалам.
