Обернувшись, я ее не увидела. Я вырвала свою ладонь из руки Федора, и начала испуганно озираться по сторонам.
— Ксюша! — закричала я.
Но вместо крика из моего горла вырвался сдавленный писк. Я уже успела представить все возможные ужасы, которые могли случиться с четырехлетним ребенком в окрестностях аэропорта. Ее похитили, чтобы разобрать на органы. Она успела добежать до дороги и попасть под машину. Она закопалась глубоко в снег и задохнулась в сугробе…
— Ксюша! — услышала я громкий голос Федора.
И увидела розовую шапку, мелькнувшую за одной из елочек на газоне.
Я бросилась туда, извлекла Ксюшу из снежной норы, которую она успела вырыть. Ругать ее я, конечно, же не стала. Я сама виновата, что засмотрелась в те самые голубые глаза, в которые мне смотреть не следовало!
— Где твои варежки? — спросила я, обнаружив ледяные голые ладошки.
— Тут, — Ксюша показала в сугроб.
Я принялась его раскапывать, варежки не находились. Я надела ей на руки свои.
Ребенок промок и замерз. Хорошая же из меня мамаша! Позволила малышке бесконтрольно возиться в снегу, да еще и подала дурной пример, завалившись вместе с ней. В ее сапоги набился снег, за шиворотом тоже наверняка целый сугроб, который постепенно тает. Так и до простуды недалеко.
Где же наше такси?!
Я достала телефон, чтобы посмотреть в приложении, где находится машина, которая уже давно должна была нас забрать. Водитель отменил заказ. Идет поиск другой машины. Да чтоб у них колеса отсохли!
Надо срочно отвести Ксюшу в здание аэропорта, погреться. Можно даже напоить ее горячим чаем, хотя она его терпеть не может.
Во всех этих волнениях я совершенно забыла про Федора. А, если бы вспомнила, то подумала бы, что он уже ушел.
Но он не ушел. Стоит возле нашего багажа, смотрит каким-то странным взглядом.
Я подошла, повесила сумку на плечо, собралась взяться за ручку чемодана. Но он уже в нее вцепился. И сумку мою отобрал.
— Мы в аэропорт, — произнесла я, не глядя на него.
— Уже улетаете?
— Такси задерживается, а Ксюша замерзла.
— Я не замерзла! — раздался тонкий голосок. — Я хочу в снег!
— На сегодня хватит снега, — ответила я ей.
— Я вас отвезу, — сказал Федор.
И развернулся в сторону автомобильной стоянки.
— Не нужно! Мы сами доберемся. Такси скоро подъедет.
— Отмени вызов, — безапелляционным тоном произнес Федор.
И пошел на стоянку. С нашими вещами.
Вот что меня в нем всегда бесило! Он делает то, что считает нужным, и уверен, что все должны следовать за ним. Может, я не хочу с ним ехать! Может, я предпочитаю такси.
— Стой! — крикнула я ему вслед.
— У тебя ребенок замерз, — выдал Федор, обернувшись. — А в машине тепло. Я давно завел двигатель.
Я посмотрела на Ксюшу, на ее мокрый шарф, на штаны, покрытые слоем снега, на руки, с которых почти сползли мои варежки… И решила, что одну поездку в машине Федора я переживу.
Сяду с Ксюшей назад, не буду с ним разговаривать. И, тем более, смотреть в его пронзительные глаза.
Марина
Мы загрузились в огромный, явно новый, пахнущий дорогой кожей джип Федора. Он галантно распахнул перед нами двери, и только потом занялся сумкой и чемоданом. В машине, и правда, было тепло.
Я стащила с Ксюши мокрые варежки и шарф, стряхнула снег с ее коленей. На коврике мгновенно образовалась лужица. Стрекоза резво достала из кармана припрятанную половинку киндер-сюрприза, развернула и засунула в рот. Я даже слова сказать не успела! А потом она ухватилась вымазанными в шоколаде пальцами за светлую обивку, оставив на ней заметные отпечатки. Начала вертеться, забралась с ногами на сиденье, оставила на нем мокрые грязноватые следы.
Такими темпами мы быстро превратим шикарный, сверкающий чистотой автомобиль Федора в помойку!
— Ксюша, сядь, пожалуйста, — взмолилась я.
И, достав из сумки влажные салфетки, принялась вытирать сиденье.
Федор сел на водительское место, посмотрел на меня, произнес:
— Не заморачивайся.
И мы тронулись.
— Куда едем? — спросил он.
— На Мира, 17, - произнесла я. И добавила: — Спасибо.
Если бы не Федор, нам бы сейчас пришлось торчать в аэропорту в ожидании такси, а потом выходить в мокрой одежде на мороз… Не дай бог, Ксюша заболеет! Она не привыкла к холодам, неизвестно, как отреагирует ее организм на резкий перепад температуры: мы улетели из +15, а прилетели в -10. Вообще она девочка крепкая, даже слегка закаленная, но все же об осторожности забывать не стоит.
Мы въехали в город, помчались по центральному проспекту, свернули на улицу, где по-прежнему стоит наш университет. Какое все знакомое и незнакомое одновременно! Вот этого здания не было, то отремонтировали, здесь появился новый торговый центр, а там снесли уличные ларьки.
Сколько воспоминаний связано с этим парком! И с этим фонтаном. Помнится, мы с девчонками искупались в нем после вечеринки, посвященной окончанию первого курса… Так, а где мое любимое кафе? Неужели закрылось? Очень жаль.
Кстати, почему мы едем по этой улице? Это совсем не по пути. Странно. Неужели Федор сделал это специально?
— Ты помнишь, что нам на Мира? — подала я голос.
— Помню. Просто подумал, что тебе будет приятно увидеть свою альма матер.
Я промолчала.
Приятно, да. С одной стороны. А с другой… Воспоминания о студенческих годах тесно связаны с воспоминанием о тех глупостях, которые я натворила после выпускного.
Об этом я совсем не хочу вспоминать! Но, видимо, придется.
Ксюша мирно сопела у меня на коленях, свернувшись калачиком и засунув большой палец в рот. Дурацкая привычка, от которой ее никак не удается отучить. Я осторожно сняла с нее шапку. Голова влажная, вспотела. Хорошо бы и пуховик снять. Но уже не получится. Ладно, пусть спит как есть. Скоро уже приедем.
Куда мы снова сворачиваем? Нам нужно налево, а не направо!
— Я забегу на пять минут по делам, — произнес Федор, притормаживая у офисного здания. — Ксюша все равно спит.
— Ладно, — выдавила я.
А что еще я могла сказать? Что мне хочется как можно быстрее с ним расстаться и попасть в квартиру Инги?
Федор вышел, я осталась в его машине. Я смотрела на мелкие снежинки, кружащиеся в воздухе, на заснеженные деревья, на сугробы на газонах. Как давно я не видела настоящей зимы! Я люблю снежную зиму, люблю этот город. Но я бы не стала сюда приезжать, если бы не острая необходимость.
Собираясь в поездку, я мечтала только об одном: избежать встречи с Федором и с Егором. И, желательно, вообще со всеми своими однокурсниками. И надо же было такому случиться, что я наткнулась на одного из них уже в аэропорту!
Марина
Наверное, Федор бегал "по делам" больше пяти минут. Иначе как объяснить тот факт, что я успела заснуть на заднем сиденье машины? Ведь я точно помню, что сидела с прямой спиной, изо всех сил таращилась на белый снег и очень старалась не закрывать глаза: знала, что могу вырубиться. И вырубилась.
Видимо, Федор вернулся, застал нас с Ксюшей спящими, завел машину и поехал по названному мной адресу. И целый час ждал у подъезда, пока мы проснемся.
Я проснулась от того, что у меня затекла шея. Моя голова лежала на подголовнике сиденья под неудобным углом. Да под любым углом сидя спать неудобно! Я же не какая-нибудь цапля, способная высыпаться стоя на одной ноге с засунутым подмышку клювом. Мне нужна кровать, нужна подушка… Я уже полдня, вернее, ночь и утро в дороге, хотя планировалось, что самолетом мы доберемся очень быстро.
Открыв глаза, я не сразу вспомнила кто я и где я. А когда увидела Федора, вообще решила, что все еще сплю. Наверное, поэтому и ляпнула:
— Хватит мне снится!
И снова закрыла глаза.
— Я тебе снюсь? Надо же. Я польщен.
Тут уж я окончательно проснулась. Увидела Ксюшу, расположившуюся на моих коленях, Федора, развернувшегося к нам с переднего сиденья. А за окном — дом Инги.
