Сидеть на парах я сегодня не планирую, лишь заглядываю в деканат, чтобы занести документы о переводе и заодно сфоткать расписание и список предметов, которые надо досдать из-за разницы в учебной программе. Оставляю пухленькой секретарше купленный по дороге «Наполеон» и, сделав первые шаги по наведению мостов на новом месте, выхожу в переполненный коридор. Слетаю до середины лестницы и, повинуясь странному чутью, останавливаюсь, чтобы поймать споткнувшуюся девчонку, врезающуюся мне в грудь.
– Все в порядке, принцесса, – успокаиваю незнакомку, чувствуя, как она дрожит под моими пальцами от испуга, и с неприкрытым интересом изучаю ее внешность.
Серые, как московское небо, глаза в обрамлении густых пушистых ресниц. Собранные в причудливую ракушку каштановые волосы. И аккуратные маленькие губы, совсем не тронутые помадой.
– Краса-а-авчик… – она сипловато роняет на выдохе, скорее всего, не осознавая, что говорит вслух, а я не могу удержать блаженной улыбки от ее искреннего комплимента. Что ж, первый день в универе, определенно, задался.
– Ты тоже ничего, – озорно ей подмигиваю, заставляя очаровательно краснеть и, наконец, узнаю, как зовут взволнованную нимфу.
Слава – имя у нее такое же красивое, как и она сама. Худенькая, изящная, с осиной талией, она кажется вылепленной статуэткой, сошедшей с витрины кукольного магазина. И запястья у нее тонкие: сожмешь сильнее – останутся синяки.
– Тимур, – представляюсь, наконец, опуская девушку на пол, и делаю мысленную пометку узнать, на каком курсе она учится и в каком корпусе ее искать. Поправляю задравшийся край ее свитера, оголивший узкую полоску молочно-белой кожи, и бросаю напоследок: – будь аккуратней, принцесса.
Но то ли девушку любят проблемы, то ли провидение намеренно нас сталкивает, потому что через час я нахожу ее съежившейся за рулем белого Пежо. И чувак, с остервенением молотящий по крыше, вряд ли горит желанием признаться Славе в большой и чистой любви.
– А давай ты по-быстрому свалишь, и я ничего тебе не сломаю, – при виде изрыгающего ругательства блондина у меня мгновенно падает планка, начинают чесаться костяшки, а в горле булькает концентрированная злоба.
Ну, не могу я пройти мимо, когда сильные обижают слабых. Особенно если мужчина давит на женщину несуществующим авторитетом.
– А ты откуда такой борзый? – пижон переключает свое внимание на меня, и я по бегающему взгляду в момент определяю, что он не из тех, кто будет мараться сам. Скорее, приплатит дружкам, чтобы избили неугодного в подворотне, чем позволит испачкаться модной курточке, подбитой мехом.
– Из культурной столицы, где попавшим в беду девушкам принято помогать, – я намеренно выделяю тоном слово «культурной», с удовлетворением наблюдая, как кривится смазливое лицо, а еще понимаю, что драки не будет. Потому что застывший в нескольких метрах от меня чувак банально трусит, и, возможно, путает торчащие из кулака ключи с балисонгом.
– Понаехали, – блондин сплевывает в сугроб и удаляется, бурча себе под нос что-то об охамевших питерцах и тупых старостах.
Ну, а я первым делом проверяю выхлопную трубу бедняги-Пежо, и понимаю, что та просто-напросто забита снегом. Ликвидирую последствия Славкиной невнимательности или чьего-то злого умысла и возвращаюсь к девушке, опираясь локтями на полуопущенное стекло.
– Давай-ка я отвезу тебя домой, принцесса.
Моя новая знакомая не возражает, молча пересаживается на пассажирское сиденье и пристегивает ремень безопасности подрагивающими пальцами. Глубоко шумно выдыхает и смотрит на меня так восторженно, как будто я только что в одиночку совершил двенадцать подвигов Геракла и вынес из горящего дома двенадцать котят. Смешная она.
– Тут недалеко, – она забивает нужный адрес в гаджет и, пристроив телефон в держатель, прикрывает мерцающие перламутром веки.
В салоне и так не слишком просторно, но становится еще теснее, когда легкий запах земляники заполняет пространство между нами. И мне отчего-то хочется дотронуться до Славиной щеки, провести большим пальцем от виска к уголку губ и убрать за маленькое аккуратное розовое ушко выбившуюся из прически прядь. Странная реакция на девушку, которую я вижу первый раз в жизни.
В такое же уютной тягучей тишине мы добираемся до места назначения. Путь занимает каких-то десять минут, но Слава успевает задремать, и мне становится жалко ее будить. Совсем недолго я рассматриваю ее сонную, а затем, обогнув авто, распахиваю дверь и, отстегнув ремень, беру девушку на руки, запоздало осознавая, что не знаю, в какой подъезд и какую квартиру нам нужно.
– А сейчас мы уже приехали? – сонно бормочет Славка и инстинктивно смыкает ладони на моей шее.
– Подъезд какой?
– Первый.
Я ныряю в ближайшую арку, отпираю домофон ее брелоком и невозмутимо шествую мимо приподнявшейся и теперь выглядывающей из-за своей стойки консьержки.
– Этаж? – шепчу на ухо расслабленной Славе и локтем задеваю кнопку вызова лифта.
– Седьмой.
Поднявшись по указанному маршруту и справившись с замком нужного нам жилища, я захожу в небольшой коридор вместе со своей ношей и приклеиваюсь к сапфировому коврику с надписью «Велкам». Дальше идти не рискую, боясь испачкать сверкающий чистотой пол, и заинтересованно разглядываю мягкий пуф насыщенного синего цвета слева и зеркальные двери раздвижного шкафа-купе справа. В интерьере преобладают спокойные бежевые и коричневые тона с умело расставленными акцентами вроде светло-голубых подушек на кремовой тахте и пары картин, изображающих девушку с цветами и морское побережье.
– А я ведь так тебя и не поблагодарила! Спасибо, Тимур, – грациозно выныривает из моих объятий Слава, избавляется от обуви и полушубка и осторожно берет меня за ладонь: – пойдем, я хотя бы кофе сварю и бутербродов сделаю. Ты, наверное, голодный.
Я молча принимаю ее приглашение и послушно следую вглубь небольшой, но уютной квартиры. Мою руки пахнущим лимонником и чайным деревом мылом и усаживаюсь на стул, пока Славка хлопочет у холодильника. И только потом до меня доходит, что на запланированный ужин с другом и его девушкой я безнадежно опаздываю.
«Прости, бро, у меня сегодня никак не получается».
Глава 3
Слава
– С молоком, сахаром? – я заранее знаю ответ и спрашиваю больше для проформы, засыпая кофейные зерна в старенькую, но исправно работающую кофе-машину.
– Просто черный.
Такой же крепкий и дурманящий, как и сам Тимур.
Не то чтобы я страдала от недостатка мужского внимания, но сегодня мысли почему-то постоянно сворачивают не туда, а глаза то и дела цепляются за литые мышцы, перекатывающиеся под тонкой тканью свитера. И мне стоит большого труда, чтобы отвернуться и перестать залипать на широкие, как у пловца или спортивного гимнаста, плечи.
– И часто ты пускаешь к себе в квартиру малознакомых людей?
Ударяющийся в спину вопрос более чем оправдан, насмешливый голос щекочет нервы, но я не обижаюсь. Гадая, чем объяснить свою железобетонную уверенность в том, что Тимур не насильник, не маньяк и не мошенник, пробравшийся в дом под удобным предлогом. Рядом с ним спокойно и хочется свернуться в клубок, укрывшись пледом, чтобы скорее отогреть озябшие пальцы ног.
– Первый раз, – негромко выдыхаю свое признание и стараюсь скорее занять руки чем-то полезным, вроде нарезки ветчины для румянящихся в тостере хлебцев: – я всего-то месяц, как от родителей съехала, вообще сюда никого не приглашала.
– А мои разводятся…
Произносит Тимур в унисон с грохнувшей о стол тарелкой, а я лечу в пучину отражающихся в голубой глади эмоций. Начиная от лежащего на поверхности едкого разочарования, заканчивая тщательно спрятанной грустью.
– Мы поэтому не встречались раньше в универе? – я усаживаюсь напротив в такое же молочно-белое кресло, в каком вальяжно расположился мой гость, и перескакиваю с темы, не желая бередить свежие раны.
– Да, я на днях перевелся.
