— Ничего! Ты не видишь, что я занята? Что тебе от меня нужно?! — мой голос взволнованно взлетает на несколько октав, а сердце бьется, как сумасшедшее. Больше всего я боюсь, что девчонки начнут меня подкалывать, издеваться, и… прощай нормальная жизнь. Снова. Когда-то я уже была серой мышкой, и возвращаться в те времена не хочу.
— Я хотел тебя поздравить, Настя. На, держи, если ты не в настроении…может, поднимет.
— Я тебе не училка, Элиас, — я отпихиваю букет, который будто рой назойливых насекомых постоянно оказывается возле моего лица стараниями Бергмана.
— Бергман, отвали от девочки! — ржет один из друзей Артема, — куда ты лезешь со своим беременным брюхом?
— Пошел нахрен, — мрачно произносит Элиас, и переводит на меня горящий взгляд, — ладно, увидимся после выпускного, Настя. Аккуратнее с этими бабуинами.
— Я не могу после выпускного, Элиас… — начинаю я, и хочу было договорить, что иду отмечать его в компании этих ребят, как Артем достает руки из карманов, сжимает кулаки и делает шаг к Элиасу.
— Че сказал? Повтори? — перебивает он мой тихий голосок.
Я вижу, как мимо меня пролетает букет, унизительно шлепаясь в лицо Артема. Тот с руганью отшвыривает его в сторону, и начинается какая-то вакханалия. Меня отпихивают плечом в сторону, ботинки с хрустом давят белые лилии на полу, превращая их в серую кашу. Парни, ругаясь, хватают Элиаса за шкирку и тащат к выходу из актового зала, на улицу.
Мой локоть стискивают холодные пальцы. Я поворачиваю голову. На меня смотрит очкастая заучка Валя. Господи, это серое платье на ней, которое она надела на выпускной, смотрится, как половая тряпка.
— Настя, иди и останови их, — произносит она с нажимом, — эти идиоты могут с ним что-нибудь сделать! Он твой друг или как?!
— Шарова, что тебе от нас надо? Ты ничего не перепутала? — издевательски интересуется одна из девчонок, а я вырываю из захвата локоть.
— Мы просто одноклассники, — холодно отвечаю я, хотя сердце неприятно и тревожно сжимается. Я чувствую, что немного перегнула палку с Элиасом. Хотя он действительно полез в неподходящее время, едва не опозорив меня. Но букет-то кинул он сам, я его не заставляла! Успокаиваюсь и продолжаю, — ничего с ним не сделают. Поговорят и все.
— Артем не станет говорить, ты плохо его знаешь… Настя, не веди себя, как полная скотина!
Она хватает меня за руку и тянет к выходу под возмущенные крики девочек.
— Отпусти! Валя!
— Настя, либо ты идешь и останавливаешь их, или я бегу к директору!
Я упираюсь ногами, но туфли едут по полу. Наши силы неравны. Я — мелкая и тонкая девчонка, а Валя — настоящий бегемотик. В какой-то момент у самой двери я выворачиваюсь и отскакиваю от нее. Валя поворачивается и в темонте возле аварийного выхода ее очки грозно поблескивают.
— Настя, ты просто дурная. С тех пор, как ты связалась с этой идиотской компашкой тебя не узнать. Если хочешь дружить с ними — дружи, пожалуйста, но сделай хоть последнее одолжение твоему другу — защити его от этих придурков! В прошлом месяце Артем так толкнул парня из восьмого класса, что у него было сотрясе…
Она не договаривает. Дверь внезапно открывается, и в школу обратно залетает Артем с друзьями. Он тормозит, увидев меня, и на его бледном лице мелькает испуг.
— Настя…
— Где Элиас?! — кричит Валя, а Артем, шикнув, разворачивается и отвешивает ей подзатыльник.
— Не ори, дура! Иначе сейчас с лестницы спущу!
— Артем? — я осторожно обращаю на себя внимание, и парень сгребает меня в тесные объятия. Он тащит меня за собой, а я начинаю задыхаться. Если издали он симпатичный, то вблизи от него невероятно и отвратительно пахнет потом!
— Настенька, — шипит он сквозь зубы, — если что — мы все время были с вами, и никуда не выходили из актового зала. Ясно?
— Что случилось?
— Этот придурок как, блин, желе. Я только ему поддых ногой заехал, как он свалился в обморок…
Кажется, у меня темнеет перед глазами от ужаса. Я пытаюсь вывернуться и побежать к Элиасу, потому что это совсем уж перегиб… но перед глазами все проваливается в полную черноту, когда я слышу визг Вали, и крики "на помощь! директора позовите!", тело обмякает, и больше я ничего не помню.
Мой выпускной был сорван. Мама с папой забрали меня домой, а на все мои вопросы про Элиаса учителя качали головой, и молчали.
Спустя день я узнала от знакомых, что Элиас попал в больницу. Несколько сломанных ребер и нос. Артем соврал. Не только ногой, видимо, он его пнул… мама в шоке спрашивала меня, что там произошло с моим другом, который не раз помогал мне с домашним заданием и дико ей нравился. Я неопределенно мотала головой, и чувствовала себя дико виноватой перед Элиасом.
Артема и его друзей поставили на учет, и я посчитала, что он еще легко отделался. Моя фальшивая дружба с теми девочками развалилась в течение пары месяцев, когда все разбежались по разным институтам. Нас не связывало больше ничего. Я даже не знала, где они живут, и мы больше никогда не списывались даже в соцсетях.
С тех пор Элиаса я видела только раз. На мои звонки он не отвечал. Спустя несколько месяцев я случайно заметила его. Он шел утром по улице, накинув на голову капюшон и кутаясь в огромный шарф. Я окликнула его, чтобы извиниться и объясниться, но парень так и не обернулся.
Той осенью, когда я провожала взглядом его спину в черной куртке, которая несколько болталась на его теле, словно он похудел после больницы, я поняла, что наша дружба безвозвратно закончилась. Потому что больше с Элиасом мы никогда не встречались.
Со временем воспоминания и чувство вины стерлось, оставив после себя только легкий след в душе. А потом я и вовсе забыла о школьных годах, засунув неприятные воспоминания в архив памяти.
Эпизод 3. Элиас
Я не видел ее вечность, и подумал, что ошибся, когда заметил знакомое лицо в толпе.
Все те же пухлые губы и маленькая родинка на щеке. Детские мягкие черты лица стали более женственными и тонкими, но я все равно умудрился рассмотреть ту самую девчонку сквозь призму долгих лет, оставивших на ней отпечаток.
Нехилый такой. Она выглядит задолбанной, мягко говоря. Словно серая моль среди порхающих бабочек — красоток, со светящейся кожей, в дорогих платьях и с ухоженными блестящими волосами.
Настя.
Ненавижу это имя.
Я вижу, как она ощупывает меня взглядом, оценивает, и в темных глазах сменяются калейдоскопом эмоции — одна за другой, яркие, как вспышки звезд на небе. Шок. Замешательство. Она вспоминает все, что произошло тогда — уверен в этом, потому что ее щеки начинают пылать, а в глазах жгучий стыд.
Пятнадцать чертовых лет.
У меня сама по себе появляется усмешка на губах.
— Привет, Элиас, — взволнованно говорит она. Голосок почти такой же. Не изменился. Тихий, мягкий, нежный. Словно нож в сердце. Пока она молчала, я просто смотрел на нее, как на призрак из далекого прошлого, но стоило ей заговорить и в душе проснулось темное, злое и больное чувство. Сжало до боли в районе солнечного сплетения, и резко отпустило, разливаясь по венам.
— Привет, Никольская. Все-таки, ты.
Не хочу произносить ее имя. Стоит только мне сделать это — и я снова окажусь тем мелким жирным придурком, который просто любил ее. И который не знал, что его подарок на выпускной принесет ему столько проблем.
Сейчас иногда я думаю — было бы несколько иронично, если бы в тот день я просто сдох. Мне прописали тогда в ребра, и я упал, ударившись затылком об камень, получил сотрясение. Кажется, меня тогда еще несколько минут попинали. В больнице я провалялся черт знает сколько в тяжелом состоянии. Если бы я не выкарабкался — эта бы стерва принесла бы мне на могилку цветочки?
— Я, — она нервно поправляет волосы и отводит взгляд в сторону, будто бы смущаясь. Ах ты ж, посмотрите на эту милую зайку, — неожиданная встреча. Пятнадцать лет уже прошло, а ты… выглядишь здорово.
