— Твое право. Хочешь, чтобы тебя привезли к нему на патрульной машине, пожалуйста.
Юрист пожимает плечами.
За окном пролетает центральный проспект, который вскоре показывает дорогу к новому храму. Я бы сейчас не отказалась от помощи небес, но машина поворачивает и паркуется у самой пафосной гостиницы города.
— Приехали, — сообщает юрист.
Он наклоняется и дергает ручку. Дверца распахивается настежь, демонстрируя начищенный тротуар.
— Я не собираюсь связывать тебя. И бегать за тобой тоже, — произносит юрист со льдом. — Иди в этот долбанный отель сама. Номер оплачен на твое имя.
Он тянется к бумажнику и достает десяток оранжевых купюр.
— У них дорогой ресторан, — он протягивает мне деньги. — Я устроил сцену в кафе, чтобы ты поняла, что сопротивляться бесполезно. Тебе никто не поможет.
Внутри всё бушует. Я завожусь, а он давит холодом. Чувствует свою силу и правоту в каждом произнесенном слове, и что самое ужасное, я тоже это понимаю. Мне далеко не двадцать, чтобы не понимать. Я не дура и я была фиктивной женой Лаврова больше года. Я прошла школу больших денег и возможностей, которые они дают. Люди, как мой фиктивный муж, как Чертов, как этот юрист, живут в другой лиге и видят в простых людях лишь пешек.
— Не нарывайся, — заключает юрист. — Иди в номер и жди, когда постучит кто-то из людей Чертова.
— Может, он сам пожалует? — нервно усмехаюсь.
— Может. Он сейчас как раз в соседнем городе по делам.
** Лефортово - одна из старейших и наиболее известных в России тюрем.
Глава 2
Я захожу в отель, который раньше видела только с улицы. Классическое помпезное здание всем видом показывает, что жить здесь могут лишь избранные. Со стороны я могу казаться счастливицей: на мое имя заказан шикарный люкс, еще и денег дали на ресторан и спа. Один из охранников втиснул купюры в карман моего легкого пиджака. Я услышала, как треснула шелковая подкладка из-за его грубых пальцев, которые обожгли мое бедро. Он нагло облапал меня и довольно хмыкнул напоследок, оценив мою фигурку.
Противно.
Столько всего произошло за какие-то полчаса, что я плохо соображаю. Голова как в тумане, а в кровотоке бушует стрессовая доза адреналина.
— Вы без багажа? — вежливо спрашивает мужчина за стойкой регистрации.
Его рука готова взлететь в воздух, если я скажу, что багаж в машине и мне нужна помощь. Вместо этого я качаю головой.
— Без, — произношу хмуро.
— Нам уже позвонили, мы в курсе вашей ситуации, — понижая голос, сообщает мужчина. — Примите наши искренние соболезнования, и не сомневайтесь, что никто не потревожит ваш отдых. Ваш менеджер прислал нам текст. Мы знаем, что нужно говорить.
— Текст?
— Для прессы, если журналисты начнут искать вас.
Ах, да.
Ещё одна монетка в копилку моих проблем. Фиктивный муж был богат, из-за чего моей персоной теперь интересуются опасные люди. Но также он был известен, не отказывая себе в громких делах и крикливых заявлениях для федеральных каналов. Пресса будет рада устроить из его гибели медийный карнавал, когда в студию можно пригласить родственников до седьмого колена, а заодно всех людей, с которыми он хоть раз пересекался в лифте.
Ох, а что будет, когда папарацци разнюхают, что в вертолете Лавров был с другой женщиной?! При живой-то супруге!
Черт.
Черт.
Черт.
Я уже вижу громкие заголовки и визжание ведущих ток-шоу, которым только дай покопаться в грязном белье. Моя жизнь на глазах превращается в театр абсурда с нотками триллера. Мне тридцать, у меня ипотека и своя небольшая кондитерская студия, но все это можно выкинуть на свалку.
Теперь я вдова Лаврова и точка.
И мне нужно как-то выжить в таком статусе.
Я поднимаюсь в люкс и прохожу к балкону, который смотрит на главную площадь города. Тот самый храм как на ладони. Я на грани того, чтобы помолиться, но это кажется кощунственным, когда ждёшь в гости Чертова.
— Заказать для вас обед в номер?
Чужой голос пугает меня. Я думала, сотрудник отеля уже ушёл, но он продолжает топтаться у входа.
— Я не голодна, спасибо.
— Хорошо, - он кивает. - Меню и список всех наших услуг есть рядом с телефоном. Для связи с ресепшн достаточно набрать две единицы.
Я уже хочу, чтобы он ушел. А он как будто решил, что я вышла на балкон с трагическими намерениями, и меня опасно оставлять одну.
— Ещё раз выражаю глубочайшие соболезнования. Ваш муж был достойным человеком…
— Вы его знали?
Сотрудник запинается, улавливая раздражение в моем голосе.
— Видел по телевизору, - он отвечает растерянно. - Очень яркий и умный человек… был.
— Он защищал преступников, вы в курсе? Спасал их от тюрьмы и получал за это огромные гонорары. Это была его специализация, он только этим и занимался.
Сотрудник откашливается.
— Я, пожалуй, пойду.
— Идите.
Я отворачиваюсь от него и до боли в пальцах сжимаю поручень балкона.
Яркий и умный человек.
Ненавижу!
Этот яркий человек оставил на моей щеке ссадину, когда я осмелилась отказать ему в первый раз. Он завёлся, как человек, который сто лет не слышал «нет», потом Лавров успокоился и перешёл на старые-добрые угрозы. Но я запомнила, что для него поднять руку на женщину - пустяк.
Чертов такой же?
Да все они там такие!
Я отдам ему все, подпишу все бумаги, какие он захочет, только пусть исчезнет из моей жизни. Но я не понимаю, почему юрист сказал, что мне надо играть роль безутешной вдовы. Неужели, не проще признаться, что я никто и готова отдать все деньги Лаврова?
Я возвращаюсь в номер и падаю на большую кровать с балдахином. Смотрится вызывающей безвкусицей. Я смотрю, как покачиваются бархатные кисточки над головой и пытаюсь понять, как мне выбраться из капкана. Единственно, что я знаю точно - это то, что он скоро захлопнется намертво.
Раздаётся трель моего сотового. На экране горит незнакомый контакт. Я совершенно упустила момент, как охрана юриста вытащила мой сотовый и успела похозяйничать в нем. Кто-то из них вбил в записную книжку номер и подписал его «Брать! В любое время!»
А что, если не возьму?
Вынесут дверь с ноги?
Оставят ссадину на щеке?
С них станется.
— Да, - бросаю в динамик.
— Татьяна, вы одна в комнате?
— А кто это?
— Если не одна, найдите где уединиться. С вами хочет поговорить Чертов.
Я нервно сглатываю. К его звонку я не была готова. Мне хочется сбросить вызов, как это делают маленькие дети. Они прячутся от своих страхов под одеялом или в шкафу, свято веря, что этого достаточно для безопасности.
Я на автомате поднимаюсь на ноги и черчу строгую диагональ по паркету комнаты. Что он хочет от меня? И вот так сразу? Не прошло и часа, как в новостях объявили о трагедии, а он уже набирает мой номер.
— Татьяна, — деловой голос секретаря снова раздается в трубке. — Соединяю.
Слышится короткий щелчок, после которого обычно звучит мелодия ожидания, когда звонишь на горячую линию. Но тут соединение происходит молниеносно.
Всего секунда и я слышу другой мужской голос в трубке.
И это точно он.
Я по первому слову понимаю, что это Чертов. У него низкий брутальный тембр с доминирующей оттяжкой. Он продавливает первым же звуком, буквально заставляет вслушиваться в каждую свою интонацию. Я на каком-то животном уровне понимаю, что его нельзя перебивать. Мне даже приходится качнуть головой, чтобы разогнать морок. Что за глупости? Нельзя цепенеть от одного голоса…
— Вы уже в номере?
Он обращается ко мне на “вы”, чем сбивает с толку.
— Мне скинули адрес отеля, — продолжает Чертов, не дожидаясь моего ответа. — Я завтра заеду к вам.
— Зачем?
— Зачем? — кажется, он усмехается. — Хочу познакомиться. Лавров забыл представить нас, пора исправить ситуацию.
— Исправить ситуацию, — я повторяю его фразу, чтобы выиграть время и прийти в себя. — Вот почему мне сказали, что я должна сидеть в номере и ждать вас.
