— Чтим, о да! Умирая в их войнах, поддерживая их королей, до которых мне и дела нет! — взорвался Ретт.
Отец ударил его так, что Ретт пролетел кабинет и врезался в шкаф, вдребезги разбив стеклянные витрины.
— Чтобы мой сын предал корону из-за юбки?! — взревел граф Ричард. — Изменник! Предатель! Падаль! Я отлучу тебя от стаи! Еще хоть раз хоть одно слово!
Ретт стряхнул с себя крошево стекла и поднялся. В эту секунду он понял слова матери. Он не сможет подчиняться. Ни отцу, ни Хелу, никому.
— Отлучи. Мне не нужна стая, которая не поддерживает меня. — бросил он в ярости.
— Остановись Ретт. — произнесла мать резко и весомо. — Ты пожалеешь о своих словах. Нам всем нужна стая и другой у тебя никогда не будет. То, что ты предлагаешь, безумие. Рисковать всеми Шефердами, всеми оборотнями ради этой девки? Ты это нам предлагаешь?
Ретт стоял и молчал.
— Хорошо, давай предположим что тебе удастся найти старый секрет как сделать из человека оборотня. Допустим твой приятель алхимик преуспеет в вытравлении из нее вампиризма и она даже не умрет при этом. Что дальше будет Ретт? Ученики Леонида исчезли, а ты хочешь оставить ее при себе. Как ты намерен скрывать это от Фетаро? От других семейств? От Патагана и его шпионов? Что будет со стаей, если вампирские герцоги прознают о твоих маленьких экспериментах с вампирской кровью? Ты достаточно рисковал безопасностью стаи и рисковать ей ради нахальной, опасной, подлой девки, которая не стоит упоминания, я не позволю. Тереза Доплер войдет в нашу семью только через мой труп, Эверетт. Это мое последнее слово.
Ретт поклонился и вышел из кабинета. Он не успел дойти до выхода, как его нагнал Хел.
— Погоди, Ретт. Постой… — он схватил его за предплечье. — Я ни черта не понял кроме одного — ты считаешь что эта девчонка из захолустья твоя волчица?
Ретт молчал. Какая разница что он считает? Это все бессмысленно.
— Ну? Считаешь?
— Это неважно…
— Это чертовски важно, Ретт! — яростно сжал его руку Хел. — Это все, что важно! Да или нет? Это она?
— Да, это она. — ответил Ретт то, что чувствовал еще там, пять лет назад в Междуречье. — Она. Да.
Ему стало легче от этих слов. До этого все разговоры о его «странных чувствах» всегда были в извинительном, иносказательном ключе. Он говорил об этом не так, как говорят оборотни об обретении пары — с радостью, счастьем, волнением и предвкушением. Он говорил так, словно у него на причинном месте вскочила болячка и от нее хорошо бы избавиться, но даже обсуждать ее неловко.
Хел отпустил его руку.
— Тогда я помогу тебе. Всем чем смогу.
— Перестань, Хел. Мать права, это невозможно и опасно.
— Ты не знаешь что такое лишиться пары, Ретт. А я знаю. Поверь мне, — Хел кашлянул прочищая горло. — Ты должен бороться изо всех сил. Изо всех сил какие есть. Поверь мне.
Ретт виновато поглядел на брата. Да уж, его история с Терезой казалась безнадежной, но Тесс хотя бы была жива. А пара Хела нет. Для него все было кончено без права переиграть или исправить. Встретить пару дважды за жизнь удавалось единицам за всю историю.
Ретт устало потер лицо.
— Я буду бороться. Но тебя я в это не втяну.
— Еще как втянешь. — хохотнул Хел и ударил его по спине могучей ручищей. — Только я могу противостоять этому Морхеду. Как ты собираешься победить этого здоровяка?
— Я не собираюсь забирать ее силой. Она должна сама захотеть пойти со мной.
— А она захочет?
На этот вопрос у Ретта не нашлось ответа.
* * *
Утром у черного входа загрохотали повозки лавочников и поставщиков Ла Росси. Все выглядело вполне прилично, никто и не заподозрил, что пару часов назад тут развернулось побоище. Слуги из поместья все знали, слухи распространились как лесной пожар, но помалкивали, боясь лишиться места.
Графиня нарочно платила слугам в поместье вдвое против таких же должностей у других аристократов, покупая их верность и молчание. Лишиться места у Шефердов не хотелось никому.
В десять приехал Жан. Ретт как раз принимал вулканическое стекло, которое алхимик хотел использовать в одном из экспериментов. Рядом остановился автомобиль, вышли трое охраняющих Жана волков из Шефердов и достали его многочисленный багаж, львиную долю которого занимал книги, записи, инструменты и образцы.
— Ретт? — удивился Жан. — Ты принимаешь поставки? Надеюсь Тереза здорова?
Эверетт не смог ничего ему ответить. Просто не смог.
— Поговорим внутри. Тебе надо… освежиться с дорог или что там… — пробормотал он хмуро. Жан тут же помрачнел, почувствовал неладное. Однако от расспросов в толчее слуг и торговцев воздержался.
— Проверь, пожалуйста, края, — кивнул он на повозку со стеклом. — Срезы должны быть ровными.
— Я знаю каким должно быть вулканическое стекло, Жан. — огрызнулся Ретт. Злость его предназначалась не Жану, но сдержаться не смог. Ла Росси поднял левую бровь (правая дергалась без его воли) и ушел в дом.
Приняв поставки, Ретт пошел в лабораторию. Нужно было сделать так много, а Тесс теперь не было. Жану нужен был помощник и теперь нужно искать нового. Проклятье! Еще и этим заниматься!
Этим утром все на свете раздражало Эверетта. Он не мог поверить, что узнав такую тайну о Великом Союзе, найдя наконец-то свою волчицу, он продолжает как ни в чем не бывало принимать поставки Жана и контролировать его лабораторию. А еще через пару часов он пойдет на полигон и снова будет учить ленивых надменных волчат стрелять из негодных пороховых винтовок.
Он не желал ничем из этого заниматься! Он хотел бежать сломя голову куда-то, искать старый секрет! Украсть Терезу у Фетаро и сделать ее волчицей. И быть счастливым. И Плевать, плевать, плевать на всех! Он просто утащит ее в лес, как делали оборотни древности. Построит дом и будет там жить. Только он и она и плевать на весь свет.
Он знал, что это невозможно и злился и на себя и на всех окружающих. Почему он должен жить так, как решили его предок и кучка старых оборотней четыре сотни лет назад? Они решили, что обращать людей неправильно, а он теперь должен всю жизнь оставаться один? Без волчицы?
Ретт надел фартук и с такой яростью стал толочь черных пиявок с опилками, что ступа опасно затрещала. Он выдохнул и унял злость.
Через полчаса пришел Жан, собранный, хмурый и взволнованный.
— Что произошло? Где Тереза? — с порога спросил он и подошел к вешалке, надевая свой рабочий фартук.
— Она теперь Фетаро. Леонид обратил ее.
Жан застыл на мгновение и медленно продолжил завязывать пояс на спине.
— Но как? Как? Он не мог это сделать здесь…
— Она ушла с ним. Добровольно.
— Почему?
Ретт молчал, только деревянная толокушка с глухим стуком ударялась о дно ступки. Вот бы также раздробить голову Леонида в мелкое-мелкое крошево.
— А почему нет, собственно? — пожал плечами Ретт. — Он предложил ей власть, бессмертие, силу, влияние. А я что ей дал? Должность служанки. Мда, очень странно что она согласилась.
— Но ведь она теперь будет убивать людей. Как она могла не подумать о таком? — изумился Жан.
— Как будто ее заботят какие-то там люди… — зло пробормотал Ретт, а сам не смог не вспомнить как Тесс велела ему разрезать горящий шатер и выпустить оттуда людей. Нет, она не была жестока или кровожадна, но если кто стоял у нее на пути, не колебалась.
— Ты должен помочь мне, Жан. — Ретт выпрямился. — Я ведь сделал для тебя многое, правда? Я укрыл тебя от семьи Дегара, когда они хотели обратить тебя, я закрыл твои долги в императорской академии, чтобы тебе не пришлось разрабатывать для короны оружие, я дал тебе возможность работать над тем, над чем ты хотел. Я дал тебе покровительство стаи. Ты в долгу передо мной.
Ла Росси побледнел и сжал губы.
— Ты несомненно помог мне в трудную минуту, Ретт, но я не знал, что твоя дружеская поддержка имеет цену. — прохладно заметил алхимик.
— Я тоже не знал, но сейчас мне нужна помощь. И тебе не понравится то, что ты должен будешь сделать.
