— Тебе не стоит больше пить, лучше пойти спать.
— Я не хочу спать. Я хочу пить, — моя диафрагма снова судорожно сокращается, издавая пронзительную серию каких-то квакающих звуков. — Слышишь мой организм требует выпить.
На одном дыхании торопливо выговариваю предложение и прикрываю рот, сдерживая икоту. Андрей откровенно посмеивается надо мной, протягивая стакан с водой. Тем самым якобы намекая, что в эту самую секунду в его квартире вступает в силу сухой закон. Такой расклад меня не устраивает, а зная своего заботливого друга, как облупленного, найти спиртное проще простого.
— Зря ты это! Завтра тебе будет плохо, — наставническим тоном брюзжит Андрей, наблюдая за моими действиями, но продолжая стоять скрестив руки на груди, напоминая строгого преподавателя и борца за нравственность в одном лице.
— Мне сейчас уже плохо, от меня ушел любимый человек. Ещё и ты своими нотациями вызываешь головную боль.
Не обращая особого внимания на нравоучения, я смешиваю для себя любимой коктейль, прямо в том самом стакане, в котором была предложена мне вода. Демонстративно выплеснув ее в раковину, наполняю льдом, водкой, туда же отправляю спрайт и выжатый сок лайма. Закрывая от удовольствия глаза, медленно потягиваю горячительную смесь через трубочку, пока новая порция Андрейкиного хныканья, не возвращает меня в реальность.
— Головную боль вызываю не я, а алкоголь, который в тебе уже в немереном количестве. Зачем ты это делаешь?
— За надом!
Андрей порядком мне надоедает, но грубить хозяину в его же доме, попивая его спиртные напитки просто невоспитанно. Я пересиливаю себя, удерживая язык за зубами и продолжая запивать возникшую злость коктейлем.
— Так всё, — он гулко ударяет кулаком по столу. — Пьянству бой. Короче, хочешь ты или нет, — в его глазах вспыхивает вызовов, который он мне бросает, а я подхватываю эту игру. — Но спать лечь придется.
Андрей затевает план-перехват моего коктейля, который проваливается на корню. Я машинально вытягиваю руку, отодвигая от себя друга, наскоро допивая все до последней капли.
— Ты что заставишь меня?
Вылетает необдуманная фраза раньше чем понимаю, что лучше было бы промолчать. Ведь мой вопрос звучит будто призыв доказать, что он способен сделать то, чего я не хочу. В глазах Крутилина зарождается азартный огонёк, шальными искорками раскрашивая серую радужку, а до меня доходит вся опрометчивость собственных слов.
— Но для начала тебе надо освежиться!
Андрей подхватывает меня пьяненькую на руки и тащит в ванную комнату, попутно отцепляя мои пальцы, которыми я хватаюсь за все что можно, лишь бы притормозить буксир имени «Крутилина». Все случается моментально и как только за нами закрывается стеклянная дверь душевой, холодные струи воды мощным потоком обволакивают наши тела. Принимать контрастный душ мне вовсе не хочется, но дерганья и многочисленные потуги высвободиться, терпят полное фиаско, теряясь на фоне железной мужской хватки. С каждым моим новым движением Крутилин крепче прижимается ко мне, аннулируя все попытки к бегству. Я вою пойманным зверем от беспомощности. Ещё бы, тягаться с таким громилой, как Андрей бесполезно. Ведь он обладает двух метровым ростом, ни дать ни взять богатырь с косой саженью в плечах. Но мне как-то вдруг становится волнительно находиться в его тесных объятиях, чувствовать жар исходящий от тела, который сильно играет на контрасте с прохладой льющейся на нас воды.
С нахлынувшими непонятного генеза чувствами требовалось незамедлительно кончать. Хотя нет никакой возможности, Андрей цепко удерживает мои руки, сжимая как в кандалах за моей спиной. А после нависнув тенью и вовсе зачем-то меня целует. Отнюдь не дружески, а проворно проникнув языком в мой расслабленный рот. От прикосновения со вкусом терпкой сливы, словно молнией прошибает. Так часто губы Андрея касаются моих щёк в приветственных жестах, или лба в успокаивающих. Но ещё ни разу он не позволял себе своевольничать и раздавать французские поцелуй. И как только хватка ослабевает, делая его расслабленным, а меня свободной, первое что я предпринимаю не задумываясь, одариваю увесистой оплеухой.
— Не думай, что я настолько пьяна — это раз. И сексотерапия в лечении разбитого сердца мне не нужна — это два. Так что можешь не утруждаться и не распалять попусту свои бушующие гормоны.
— Извини, — тихо шепчет он, будоража севшим от тягучей страсти голосом мою фантазию — Но ты сама виновата, ты сорвала мне рандеву. А мой организм страдает от спермотоксикоза, в таких ситуациях я за него не ручаюсь.
— Ты похотливый свин.
Замахнувшись для очередного рукоприкладства, видимо слишком усердно, я поскальзываясь, падаю на колени. Инстинкт самосохранения, защищая от неминуемого падения, вынуждает меня за что-нибудь ухватиться. А за что можно схватиться в душевой кабине, где нет даже шторки, только стеклянная загородка скользкая, как и вся сложившаяся ситуация? Выбор не богат, а именно Андрейкины боксеры, по моему разумению они должны удержать меня на ногах.
Но чуда не случается, а происходит конфуз с явным сексуальным подтекстом. Только этого мне сейчас и не хватало для полного счастья.
Всё тело парализует, как действовать дальше, совершенно не представляю. Что там говорить о дальнейшем алгоритме, если я до сих пор и трусов — то из рук не выпускаю. Наверняка со стороны вся картина выглядит шедевральной.
Мокрая насквозь девица в моем лице, в коленно-приклоненной позе, находится в недопустимо близком интимном расстоянии от главных мужских достоинств. Мысленно простонав, я закусываю щёку. Громкий, казалось даже сотрясающий стены хохот выводит меня из ступора.
Тут-то я и разжимаю пальцы, закрывая ладонями лицо. От стыда готова провалиться хоть в Тартар.
— Ладно, вставай уже гейша. Нечего меня соблазнять такой откровенной позой. Пошли спать, завтра на работу.
По всей видимости Андрей успевает натянуть на себя нижнее бельё очень оперативно и я без опаски открываю глаза. Принимаю предложенную им ладонь и с помощью Крутилина встаю, но вылезать из душевой не спешу. Андрей на данный момент более разумнее и сообразительнее себя ведёт. Поэтому он, оставляя мокрые лужицы на кафеле, проходит к шкафу, выуживая два полотенца, и сперва одним обматывается сам, а другое любезно вручает мне.
— Раздевайся, вытирайся, а я принесу тебе во что переодеться. Вещи развесь на сушилку, к утру всё высохнет, — раздаёт указания спокойным тоном, но в потемневших глазах через край плещется похоть, которую я списываю на мировоззрение неисправимого бабника, а не конкретно на свою персону.
— Спасибо, — искренне благодарю я.
— Пожалуйста, в качестве наказания будешь спать на диване. А с утра с тебя завтрак. Хочу твоих бомбических сырников. Ну-у-у, ими секс конечно не заменишь, но и так сойдёт.
Он успевает послать воздушный поцелуй и скрыться за дверью, прежде чем в его сторону устремляется запущенная мной сырая мочалка, ляпая скользкими каплями скорее не на пол, а на нашу дружбу, подорванную нелепым поцелуем.
Высушив волосы и одевшись в футболку Андрея, которая прячет под собой самые аппетитные мои формы, я ложусь спать, как и было мне обещано на диван. Но сейчас меня это мало заботит!
Глава 2
В моем арсенале есть три способа вылечить депрессию и уныние: секс, алкоголь и работа. Секс в данный момент мне недоступен, по крайней мере с постоянным партнером, ввиду его отсутствия с недавних пор в моей жизни. А развлекаться случайным, одноразовым сексом, да ещё и в моем возрасте, очень наивно и неосмотрительно. Такие карусели выглядят манящими лет так в восемнадцать, но не в полные двадцать семь, когда пересаживание с одной раскачивающей качели на другую может обернуться не только тошнотой, а полной потерей нравственности.
Алкоголь — опасная панацея с большим перечнем побочки и противопоказаний, так что прибегать слишком часто не рекомендуется. Тем более, что за последние дни в организме со спиртным перебор.
