— В том, что мой муж спит с вашей женой, — выдавила я.
Кирилл Олегович уставился на меня холодными голубыми глазами, в которых явственно читалось раздражение. Ещё бы, узнать об измене жены от парикмахера — это вам не баран чихнул.
— Напомни, кто твой муж?
Ничего себе вопросики! Неужели Ярцев не знал, кто работал у них на конюшне? Или бизнес на лошадках — чисто Зоино развлечение, а Кирилл Олегович занимался исключительно нефтью? Или газом? Я не помнила. В общем, чем-то супер-прибыльным.
— Мой муж — Дмитрий Истомин, — ответила я. — Он ветеринар в «Ярцевских конюшнях». Уже три года, с тех пор, как закончил академию. Неужели вы не слышали?
— Да, теперь вспомнил, Дима Истомин… — он немного смутился, но быстро взял себя в руки. — А с чего ты взяла, что они встречаются?
«Встречаются»! Да трахаются они на рабочем месте, а не встречаются. Прямо на её директорском столе или в сарае на тюках с сеном.
— Я залезла в телефон мужа, а там переписка и фотографии, — честно ответила я.
— А тебя в школе не учили, что нельзя читать чужие письма? — Кирилл Олегович бросил полотенце на умывальник, подошёл к шкафчику и снял с вешалки пиджак.
Он что, собирался сбежать?! Я думала, он иначе отреагирует на новость — без агрессии в мою сторону, а с пониманием и сочувствием. Всё-таки мы оказались в одной лодке. В дырявой лодке, идущей ко дну. Но вместо поддержки он разозлился, как будто это я была виновата, что его Зоя спуталась с моим Димой!
— Это не чужие письма! Это переписка моего мужа, который обещал хранить верность до самой смерти. В болезни и здравии, и всякое такое!
Кирилл Олегович надел пиджак, не глядя в мою сторону.
— Почему вы молчите? Из-за того, что я рассказала вам правду о Зое Эдуардовне и Диме, вы уйдёте с мокрой головой? А как же стрижка?
— В другой раз.
— Хотите, я посушу вам волосы?
— Не надо.
— У меня ощущение, что я сделала что-то плохое, — сказала я с горечью. — Ну правильно, в старину гонцу, который приносил плохие вести, отрубали голову. А вы просто смените парикмахера.
И лишите человека половины заработка. Я не представляла, как мы будем жить, если моя зарплата уменьшится вдвое. Она и так была небольшой. Мы с Димой откладывали деньги на покупку дома, потому что жить со свекровью было невыносимо. У меня сдавали нервы. Наталья Петровна и святого бы довела до бешенства своими советами и поучениями.
— А чего ты ожидала? — Ярцев повернулся ко мне. — На что рассчитывала, когда завела этот разговор?
Это был не риторический вопрос, он реально ждал ответа. И я ответила:
— Я рассчитывала, что вы поговорите с женой и заставите её расстаться с Димой. Не в том смысле, чтобы она его уволила, а чтобы прекратила с ним… — я хотела сказать «кувыркаться», но выбрала более мягкое выражение: — общаться. Разве это не в ваших интересах? Или вас всё устраивает?
Если да, то это полный дурдом! Брутальный миллионер-красавчик царапает рогами потолок и считает это нормальным! Что в Зое Ярцевой такого уникального, что мужчины готовы терпеть соперников?
— А почему ты сама не поговоришь с мужем, если тебе неприятно их общение?
— А вам приятно? — снова спросила я.
— Тебя это не касается.
— Ну почему же? — возразила я. — Если вам всё равно, с кем спит ваша жена, то на моей семье можно ставить крест.
Он поднял брови. Я пояснила:
— Он выберет её, а не меня. Очевидно же. Если Зою Эдуардовну ничего не сдерживает и никто не ограничивает… — я сглотнула горькую слюну, — то у Димы нет причин с ней расставаться.
— Обычно мужчины прекращают отношения на стороне ради сохранения семьи, а не потому, что любовницу кто-то ограничивает. Или он совсем тебя не любит?
Взгляд Кирилла Олеговича скользнул по моей фигуре — впервые за те пятнадцать раз, что мы встречались. Он словно оценивал мою женскую привлекательность. По его лицу трудно было понять, на сколько он меня оценил, но уж точно не на десять баллов из десяти. Лично я дала бы себе три балла. В лучшем случае пять, если надеть утягивающее бельё и туфли на высоких каблуках.
— Да любит он меня, — кисло ответила я. — Ну, раньше любил по крайней мере… Но в последнее время многое изменилось. У нас четыре месяца не было секса.
Кирилл Олегович издал непонятный звук — то ли хмыкание, то ли покашливание.
— Вы слышали, что любовь живёт три года? — продолжила я. — В среднем это тысяча сексов. Мы свою тысячу уже потратили, так что неудивительно, что Диму потянуло на сторону. Со всеми такое происходит, не только с нами.
— Я не верю в теорию про три года.
Мне стало смешно. Он женат двадцать лет! Жена изменяет ему с молодым ветеринаром, и — даю косу на отсечение! — он не первый и не единственный её любовник! Не исключено, что она всех парней на конюшне перепробовала. А Ярцев не верит, что любовь проходит через три года. Живёт как в сказке! Как в параллельной реальности, где люди друг другу не надоедают, а каждый секс такой же офигенный, как в медовый месяц.
— Ещё скажите, что верите в вечную любовь.
— Да, Маша, верю, — спокойно ответил он.
Он достал из бумажника две купюры по пять тысяч и положил на столик у зеркала. Он всегда так делал. Но сегодня я этих денег не заработала. Меня окатило стыдом, щёки вспыхнули.
— Подождите! — крикнула я, когда Кирилл Олегович открыл входную дверь. — Мне не нужны ваши подачки!
Я взяла деньги и побежала вслед за ним. На пороге меня перехватил Виктор — бычара лет тридцати в строгом чёрном костюме. Стальные пальцы сомкнулись на талии:
— Стой здесь и не двигайся, — сказал он таким голосом, что я сразу же замерла на месте.
С человеком, у которого под пиджаком видна пистолетная кобура, лучше не спорить. Кирилл Олегович, не оглядываясь, сел в лимузин, а водитель почтительно захлопнул за ним дверь. Только тогда Виктор отпустил меня и направился к машине. Уехали они по-английски, не прощаясь.
Я стояла на крыльце в тонком платье, осенний ветер трепал бумажки в моих руках. Я чувствовала себя дважды оплёванной. Первый раз — мужем, второй — мужем любовницы моего мужа. Прекрасно!
Со стороны «Муха-бара» ко мне на всех парах неслась свекровь.
— Чё случилось? — с разбегу набросилась она. — Чё ты не постригла Кирилла Олеговича?
Наталья Петровна любила прихвастнуть в разговоре, что в её салон ездит сам миллионер Ярцев. В городе-то таких хороших мастеров нет. Только в «Натали». Тряслась над ним, как Кощей над яйцом, чай-кофе-свежий номер женского журнала, улыбка до ушей. Она бы сама его стригла, но Кирилл Олегович настоял на моей кандидатуре. Он хотел только Машу Истомину.
А раньше ко мне ходила Зоя Ярцева — подровнять и покрасить свои роскошные рыжие волосы. Ей было удобно: мастер — жена сотрудника, конюшня рядом, всегда можно заскочить в салон по дороге домой или на работу. Мы частенько болтали о конюшне и лошадях. Зоя была ими одержима. Глюкоза, Вендетта, Гром — она могла рассказывать о них бесконечно. О Димке мы тоже говорили — о том, как он счастлив, что нашёл классную работу в родном посёлке. В Мухоборе тяжко с вакансиями, а в «Ярцевских конюшнях» хорошая зарплата, замечательный коллектив и лошадки его любимые. О чём ещё мечтать вчерашнему выпускнику академии?
В то время они ещё не трахались. А год назад Зоя сообщила, что решила поменять имидж и больше не будет ходить в салон. Подарила мне коробку бельгийских конфет, наговорила тёплых слов. Я ещё удивилась, зачем такой красавице менять имидж? Какая-то глупая отмазка. А сейчас всё встало на свои места. Видимо, в то время у них началась интрижка, и Зое стало стыдно смотреть мне в глаза. Возможно, она опасалась, что я устрою истерику или из мести испорчу волосы. Как бы там ни было, она перестала приезжать в «Натали», но в качестве компенсации послала ко мне своего мужа.
Миллионера, брутала, рогача.
Которого сегодня я потеряла как клиента.
Эх, зря я рассказала Ярцеву об измене Зои! Пользы мне это не принесло, а вред очевиден.
