этим, я заставляю его мыть мне голову, будто это тяжкий труд. На самом деле для меня так и есть, но не для него. И не для меня, когда он это делает.
Пальцы Стайлза скользят между темных прядей, и я закрываю глаза от удовольствия.
– Уедем? – слышу его шепот.
С каждой вечеринки мы сбегаем. Будь то в школе или в колледже. На нас уже никто не обращает внимания, и уже давно перестали обижаться.
Я киваю и провожу пальцем по его нарисованной улыбке.
– Но сначала смой это.
Когда Ханна разрисовала нам лица, я отказалась целовать его. Не то чтобы мне не нравится вкус краски. Просто не хочется портить ее шедевры. Для своих лет Ханна неплохо орудует кистью.
Стайлз отрицательно качает головой и приближает свое лицо к моему.
– Ну дав-а-ай, – с дьявольской усмешкой произносит он.
Я специально фыркаю, изображая ржание лошади, наивно полагая, что этот идиотский жест оттолкнет его.
– Не фыркай, – полушутя полусерьезно говорит Стайлз.
– Лаадно. – Я закатываю глаза, чем вызываю его смех.
Как только Стайлз наклоняется, чтобы поцеловать меня, дверь из дома резко распахивается. На пороге появляется Стив. Он изображает вампира, но его клыки давно уже покоятся на дне тарелки с салатом. От образа остался лишь расстегнутый фрак.
– Даже не думайте, что сегодня сможете улизнуть. – Он повелительным движением руки машет нам, приглашая внутрь.
Мы оба тяжело вздыхаем и плетемся за Стивом в шумный дом. На самом деле это ненастоящее разочарование. Нам нравится проводить время с друзьями, просто меньше, чем наедине друг с другом.
Мы действительно не изменили своей договоренности со школы. На первом свидании я предложила Стайлзу: «А давай не расставаться».
Так и есть. И так и будет.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Наши дни
– Надеюсь, это все. – Стайлз поднимает коробку с моими вещами и вопросительно смотрит на меня.
– Всего одна коробка, Стайлз. Всего одна. – Я тоже смотрю на него, слегка нахмурившись.
Он смеется и направляется к выходу. Я шутя толкаю его в спину, когда он выходит из комнаты.
Все остальные мои вещи уже давно находятся в его квартире. Как и моя собака. Весь учебный год Стайлз упорно добивался, чтобы я окончательно переехала к нему. Но как бы сильно мне этого не хотелось, я понимала, что еще слишком рано. Нам всего по девятнадцать лет и нам некуда спешить. Моя мама тоже ратовала за отдельное проживание, имея в виду нашу молодость. Но я уверена, она бы ничего не сказала, если бы мы все же съехались. Мне самой хотелось быть немножко разумной. Хотя сомневаюсь, что ночевать в общежитии четыре, а то и три дня в неделю это разумно, но сам факт, что все-таки официально я проживаю в кампусе, делает Стайлза угрюмым, а меня в какой-то степени самодовольной.
– Мадлен, май шерри, – на французский лад мурлычет моя соседка Шерил, с шумом влетая в комнату. – Ты все-таки меня покидаешь.
Почти весь первый семестр я упорно заявляла Шерил о своем британском происхождении. Но ей было все равно. Если мое имя французское, значит я тоже.
Хотя вообще-то мое имя библейское.
– Я бы все равно съехала, Шерил, – говорю я, отвечая на ее объятия. – Учебный год закончился.
– Да, но ты же остаешься в Бостоне, как и я. Мне будет скучно. – Она по-детски надувает губы и прыгает на кровать с ногами.
Мне нравится Шерил. Но с ней нужно говорить осторожно, любое слово может обидеть ее, а я потом долго могу гадать, что же я все-таки сказала. К счастью она сама этого зачастую не понимает и разговаривает уже через десять минут.
– Мы будем часто видеться, обещаю. – Наклонившись, я целую ее в щеку и, схватив сумку, выбегаю из комнаты.
Еще не добежав до парковки, я слышу отдаленное ворчание Стайлза. Пушистый хвост Айка торчит из окна с пассажирской стороны.
– Нельзя. Сидеть.
Но пес, не обращая внимания на него, продолжает за что-то дергать и играючи рычать. Я открываю дверцу и, подавив смех над видом серьезного лица Стайлза, негромко говорю:
– Айк, живо на место. Тебе было сказано, что нельзя этого делать.
Мой пес виляет хвостом, затем, выплюнув изо рта ремень безопасности, юркает на заднее сиденье.
– Вот как тебе это удается? – вздыхает Стайлз.
– Я превзойденный мастер в воспитании, – самодовольно заявляю я и тянусь поцеловать его в щеку.
Стайлз снова вздыхает и, одаривает меня кривой улыбочкой, прежде чем выехать с территории кампуса.
Учебный год подошел к концу, и многие наши друзья вернулись на лето в Салем. Но мы решили задержаться в Бостоне примерно на полтора месяца. Мне предложили недолгую практику в ветеринарной клинике мистера Коллинза – моего преподавателя по гистологии домашних животных. Каждый год, на лето он собирает небольшую группу из первокурсников и второкурсников и дает возможность заработать баллы на будущий семестр по своему предмету. В этом году со всего потока, группу составили лишь я и Алан, мы одни из первых в первый же год выбрали одну специальность. Я была рада такой возможности, тем более, это будет засчитываться в дипломной работе.
Стайлз записался на писательские курсы в Бостонском университете, в котором учился на отделении литературы. В последний год он очень меня удивлял. Я стала замечать за ним то, чего прежде не замечала. А может быть, он сам обнаружил в себе эти пристрастия лишь недавно.
Он много пишет. Точнее постоянно. Когда в будние дни, я оставалась у него, нам все равно приходилось заниматься. Он уходил в другую комнату, тихо включал на патефоне свои пластинки и писал. Сначала от руки, затем
