лицо выигрывало на конкурсах красоты. Сейчас же я выглядела так, словно уступила еноту в схватке за кусок пиццы.
Руки в следах от собачьих когтей, и на мне столько рыжей шерсти, что я сама бы сошла за щенка. Светлые волосы собраны в безобразный пучок, который к тому же наполовину развалился в бою, да и лосины с испачканной в краске майкой не придавали моему виду изящности. А ненакрашенное лицо казалось бледным и уставшим.
Уставшей я выглядела уже два года.
— Придется полагаться исключительно на свои внутренние качества, — пробубнила я собаке. Она, вывалив язык, во всю пасть улыбнулась, я укоризненно смерила ее взглядом. — Твоим хозяевам предстоит многое мне объяснить.
Я опустила стекло, протянув полицейскому права и регистрацию еще до того, как он обратился ко мне.
— Ну и представление вы там устроили, мисс, — сказал офицер, изучая мои документы, — Слоан Монро. Создавая препятствие для уличного движения, вы нарушаете правила, — скучающим голосом добавил он.
— Я не виновата, офицер. Вот эта собака сначала выскочила на дорогу, а потом запрыгнула ко мне в люк на крыше.
В его очках-авиаторах я вижу свое отражение. Глаза продолжают чесаться, и мне приходится жмуриться, поэтому кошусь на полицейского одним глазом. Черт, наверное, я выгляжу сумасшедшей.
— Девушка, я не первый день живу. В следующий раз не стоит блокировать движение ради снятия ролика для «Ютуба», и скажите спасибо, что я штрафую вас только за нарушение ПДД, закрывая глаза на вашу собаку, которая бегает без присмотра.
— Постойте. Вы думаете, она моя? — Я вытянула изо рта длинный собачий волос. — Послушайте, я, конечно, понимаю, что чужие собаки через люк в машину не запрыгивают, но поверьте, я вижу ее впервые в жизни. — Я взглянула на свои колени и захохотала. Пес положил на мои колени голову, всем видом изображая достойную «Оскара» роль моей собаки. В его глазах ясно читалось: «Здравствуй, мамочка!»
Я фыркнула и снова истерически засмеялась, растирая пальцами чешущиеся глаза.
Сегодня. Ни в какой другой день, именно сегодня.
Коп добрых полминуты смотрел на меня, пытаясь найти причину моего помешательства. Уверена, собачья блевотина в подстаканнике тоже не ускользнула от его взгляда. Как, в общем-то и вид моей развалюхи. Я не мыла машину два года. Но, видимо, что-то в моем лице заставило его поверить, потому что он еще раз выслушал мою историю.
— Ладно. Позвоню в питомник. — Полицейский склонил голову к микрофону на плече. — Они избавят вас от этого опасного бродяги.
Я мгновенно пришла в себя и перестала тереть глаза.
— Нет! Его нельзя отправлять в питомник.
Рука полицейского застыла на микрофоне, и он удивленно поднял брови.
— Потому что это ваша собака?
— Нет, потому что ему будет страшно. Вы что, не видели ролики Общества защиты животных? С грустными собаками в клетках? Ну, где еще Сара Маклахлан поет?
Всю дорогу, пока шел к патрульной машине, чтобы выписать мне штраф, полицейский смеялся и никак не мог остановиться.
Когда мы с собакой добрались до дома, я прицепила квитанцию на холодильник, закрепив ее магнитиком в виде шлепки, который мы с Брэндоном купили на Мауи. От вида квитанции и магнита в горле начал расти комок, но вдруг пес сунул мне под руку свою морду, и каким-то образом мне удалось подавить подступившие слезы.
Десять утра Того Самого Дня. Я пока держусь и не плачу. Как и обещала.
Ай да молодец.
Я позвонила Кристен, которая, наверно, уже на грани нервного срыва и собирает поисковую операцию, потому что я не ответила на пять ее последних звонков. Она тут же взяла трубку.
— Что, черт возьми, случилось? Ты в порядке?
— Да, все хорошо. У меня теперь собака. Мы уже дома. А еще мне выписали штраф за остановку посреди дороги.
— Ты это серьезно, мать твою?
— К сожалению, да, — устало ответила я.
Кристен зацокала.
— Ты опять забыла про титьки? В следующий раз титьки вперед, и делу конец.
Я оттянула майку и закатила глаза, увидев располосованную грудь.
— Спасибо за совет, но лучше заплатить штраф и сохранить остатки своей гордости.
Я достала из шкафчика синюю пластиковую миску и налила в нее воды из-под крана. Пес начал жадно лакать, будто не пил несколько дней. Напившись, он толкнул миску, и та покатилась по плитке старой кухни, расплескивая воду. Я в отчаянии схватилась за голову.
Какой кошмарный выдался день.
Слишком много событий. Обычно я даже не выхожу из дома. Поэтому и не выхожу из дома. Слишком много людей и животных. Хочется махнуть рукой на солнце и вернуться в постель.
— У него на ошейнике указан номер телефона. Я тебе перезвоню.
Я положила трубку и посмотрела на адресник. Какой-то странный код. Такер, хороший мальчик.
— Значит, «хороший мальчик», да? Спорное утверждение. Ну что, Такер, давай послушаем, что скажут твои хозяева на то, что отпустили тебя гулять, — пробубнила я, набирая указанный номер.
Звонок был сразу же переведен на голосовую почту, и я услышала низкий мужской голос: «Джейсон. Оставьте сообщение».
Я продиктовала свой номер, повесила трубку и покачала головой, увидев, как пес продолжает расплескивать воду на кухонный пол.
— Ты, наверное, еще и голодный. Так, собачьего корма у меня нет, поэтому придется сходить в зоомагазин.
В машине, возможно, остался лимонный кекс из «Старбакса», но, скорее всего, он давно засох.
Поводка у меня тоже не было, поэтому пришлось взять пояс от черного халата «Виктория Сикрет», который Брэндон подарил мне на Рождество незадолго до аварии. Такер тут же принялся его грызть.
Превосходно.
В «Петсмарте» я попросила ветеринара проверить, есть ли у собаки чип. Чип был, но номер оказался тем же, что и на бирке. И никакого адреса.
Вся эта ситуация была настолько не к месту. Я то и дело проверяла, включен ли звук на телефоне.
Ни звонков, ни сообщений.
Я перебирала в голове немногочисленные варианты развития событий, как вдруг Такер — вишенка на торте
