– Конечно нет. Достаточно того, чтобы за моей спиной мутить интрижку и выставолять меня идиоткой, – невысело хмыкаю.
А в пальцах так и зудит, ели сдерживаю себя, чтобы не вцепиться этой дряни в ее нарощенные патлы и не выдрать искусственные косы, к чертовой матери!
– Ой, Ась. Давай без иронии. Я тебя знаю, очень хорошо. И знаю, что вся твоя обида пройдет уже через пару недель. И ты меня знаешь, – улыбается Лиска и тянется к мужу, тот же, будто чувствую неловкость отступает, избегая ее прикосновений.
Морщусь. Вот он, мой, а точнее, уже и не мой вовсе, Вадим. Наломает дров и в сторонку.
– Да нет, тут ты ошибаешься, подруга, – делаю говорящий ударение на последнее слово. – Как оказалось не знала, что ты способна на такую подлость.
– Ну, причем тут подлость, Ась. Вадь, ну скажи ей, – дует Лиска губы.
– Ась, только давай без истерик, Алисе волноваться нельзя. У нее срок большой, – вступается за стерву муж.
– Хм, – слетает горько с моих губ. – Ну что ж, поздравляю вас. Мне сказать больше нечего.
Отталкивая парочку, вылетаю в коридор. Давление, которое шло от них стало настолько невыносимым, что мне вдруг стало дурно от их близости.
Не разуваясь захожу в нашу спальню, закрываю дверь на замок. Сердце в груди будто сумасшедшее бьется о ребра. Кровь пульсируя в висках застревает комом в горле. Не могу его проглотить. Слезы отчаяния подступают к глазам.
– Только не перед ними, только не здесь, – смахиваю в нетерпении влагу.
Обвожу беглым взглядом спальню, мозг лихорадочно соображает, что нужно забрать.
Здесь, я не останусь ни на секунду. И первое что приходит на ум – это шкатулка с деньгами: в нее мы откладывали с мужем деньги на досрочное погашение ипотеки. Открываю комод. Достаю шкатулку, открываю ее – пусто.
– Что?! – во рту мгновенно пересыхает. – Как?!
---//---//---//---
Проговариваю вопросы вслух, не ожидая, что мне на них кто-то ответит.
Из глаз тут же хлынули слезы, заливая мои щеки, шею.
Как он мог взять их? Ведь здесь было почти полтора миллиона рублей. Это были те деньги которые заработала я.
Со злостью бросаю пустую ящичек в стену и круто развернувшись на пятках широким шагом подхожу к двери, щелкаю замком и рывком открываю ее.
Застываю на месте. Вадим стоит напротив двери. Сложив руки на груди, смотрит пустым взглядом на меня. И в нем совершенно нет той нежности и влюбленности, которую я видела по отношению к Алисе.
– Где деньги, Вадим? – дрожащим от возмущения голосом спрашиваю.
– Нету, – скупо отвечает муж.
– Что значит нету?
Дрожа от ярости, накидываюсь на мужа.
– Там было полтора миллиона, Вадим! Куда можно было потратить столько за шесть дней?
Бью его в грудь, не сдерживая эмоций. Это было выше моих сил. Он… как он посмел! Трогать то, что я заработала пОтом и кровью. Да из-за этих чертовых денег мы постоянно откладывали рождение ребенка, боялись, что не сможем потянуть и ипотеку и ребенка: о котором я так мечтала. А теперь! Теперь он просто взял и потратил их?
Муж перехватывает мои запястья. Отводит в сторону.
– Я их не потратил, – раздраженно цедит сквозь зубы, – прекращай истерить.
Холодный взгляд и безразличие в голосе, служат для меня как ушат холодной воды.
– Ась, эти деньги Вадим занял мне, – неожиданно за спиной раздается голос Алисы, про которую я совершенно забыла. Так была обескуражена пропажей денег.
– Тебе? Зачем? У тебя своих нет? Разве ты не знаешь, что эти деньги мы откладывали с Вадиком на ипотеку!? – мой голос звенит.
Я чувствую, что купол под которым были запрятанные эмоции трескается, и вот-вот разлетиться на мелкие острые кусочки.
– Ась, ну правда, что ты кричишь? Я же сказала отдам. И какая тебе разница зачем мне деньги. Это не твое дело, – дерзко отвечает подруга, а потом вдруг обращает все свое внимание на мужа, говорит. – Вадик, раз теперь Ася знает, давай собирайся. Поедем жить ко мне. Ты же не против, Ась?
Подруга смотрит на меня выжидающе, хлопая огромными ресницами.
Я окидываю ее с головы до ног одним долгим, немигающим взглядом. Алиска даже беременная выглядела в отличие от меня на все сто. Красивая, эффектная брюнетка, с черными, как ночь длинными волосами, голубыми глазами, точеные черты лица выигрышно смотрелись на прилагающемуся к голове стройному телу.
Конечно на фоне нее, я казалась бледной молью, невзрачным серым мышонком, у которого за плечами кроме как огромного долга и любящего, теперь уже в скобках, мужа, ничего не было.
– Я!? Непротив?! – горестная ухмылка растягивает мои губы. – Да, я проклинаю тот день, Алис, когда познакомилась с тобой!
– Ты дура, да? – взвизгнула подруга. – Вадик, ты слышишь что она говорит? Она проклинает меня. Больная ты, Аська, что ли?
– Так, все. Хватит! – активизировался муж и отодвинув меня в сторону, подошел к Алисе: – Ты иди, Лис, я с ней поговорю и поднимусь к тебе, – ласково, нежно.
– Глупая, я не думала, что ты на такое способна! – продолжает Алиса истерить.
– Алиса?!
Вадиму приходится применить силу, чтобы выставить подругу за дверь:
– Ась, если любишь его: отпусти по-хорошему. Потому что ты пустышка, а я жду от него ребенка. Ты же не хочешь, чтобы ребенок Вадика рос без отца?! И вообще, он больше не любит тебя и никогда не любил…
Последние слова тонут в глухом эхе за дверь в подъезде, за которой скрылся муж и подруга.
В квартире вдруг наступила оглушающая тишина, дезориентирующая меня в пространстве. Припадаю к стене спиной и медленно спускаюсь на пол. Поджимаю к подбородку колени. И зарываюсь в них лицом. Громко всхлипываю.
Пустышка?
