нему. — Но есть у меня дедушка Коля, который много лет назад объяснял, что старшим грубить нехорошо.
— Скажи своему деду Коле, что он мудак.
— Ну, я думаю, он это и так знает. Пойду мусор вынесу, чтобы успокоиться. И форточку открой, пусть проветриться, дышать невозможно, — скривилась. Хотя нос адаптировался и нифига уже не чувствовал.
Денис полные бутылки конфисковал, а пустые так и стояли у порога. Да, надо было избавиться от тары. Спускаюсь на пролет, а там…
— От билетиков? Конечно, не откажусь, — летёха стоял у дверей квартиры, которая находилась под нами, довольно приложив руку к груди.
— О! Продажная ты сволочь оказывается, гражданин начальник, — не выдержала, прокомментировала.
— Ну, я это… — захлопал глазками Дениска.
— Вижу! Дедову самогонка за пазуху, а ещё билетики ему дайте. Зря прикармливаешь, сосед, — хмыкнула, оглядывая парня, стоящего в дверях.
Почему-то все хоккеисты представлялись мне в виде Овечкина: беззубые мужики, кому за тридцать. А этот молод, хоть и малость помят. Видимо, отдыхал. Ну ничего! На том свете отоспишься.
— Вообще-то, это из-за тебя шум поднялся, — упрекнул Дениска.
— Конечно, потому что ты только алкашей по району гонять на патрульке можешь. Да малолеток кошмарить.
— Ты в курсе, что это оскорбление сотрудника при исполнении?
— Наручники ещё на меня надень. А нет, чтобы избежать штрафа я должна буду сходить с тобой на тупой боевик.
— Похоже, я попал на семейную разборку, — подал голос сосед.
— Ты просто попал, котик! Вызовешь ещё раз этого, — указала на Дениса, — спалю балкон.
— Культурное общество, мля! — выдал господин хоккеист.
— Районом ошибся, — парировала я, убегая вниз.
Ну, да! Дурной пример заразителен! Я скоро как дед начну кидаться на людей. А пошли они все нафиг! Нет у меня сегодня настроение быть милой и пушистой.
Назар Вершинин
Это что было? Офигеть, всего за минуту почувствовал себя таким ничтожеством. М-да, с такими соседями звёздной болезни мне не видать. Так ещё и без жилья оставят.
Девчонка рыжим ураганом промчалась мимо оставив от себя гаденькое впечатление. А ведь мордашка премилая, и фигуру успел заценить, хотя мельком, и из-за мешковатой куртки было не понять. Но профессиональный намётанный глаз решил, что к такой мордашке должен был прилагаться полный набор. Ещё бы молчала, тогда впечатление оставила за собой исключительно положительное. Но нет же, прёт воспитание вместе с гадостью.
— Это кто? — поинтересовался у летёхи, который видимо и растерялся от такой борзоты, и провожал ее взглядом полным надежды на светлое будущее. О, нет, такому переходить дорогу — себе дороже.
— Соседка сверху.
— Это я уже понял, — хмыкнул, все ещё слыша ее удаляющиеся шаги. — Зовут как?
— Эту не зовут, обычно она сама приходит, — уклонился он от ответа. Ну, ладно, не будем давить. К тому же, ее имя мне ничего не даст.
Оно по сути и не нужно. Общаться с такими чокнутыми чревато последствиями. Мне они ни к чему. Переспать я могу с любой поклонницей моего таланта забивать шайбы, а отношения после нескольких неудачных попыток меня не интересуют. Сложно это все, да, и лишний раз напрягаться нет желания. Только спустя двадцать пять лет понял, что есть легкодоступные, кому моя тачка дороже собственной чести. М-да! Бабушкино воспитание про честь и нравственность. Только вот для современных реалий оно не адаптировано, к сожалению.
— Малолетка?
— Да, не, это она выглядит просто, как школьница.
— Ладно, спасибо за то, что посчитали нужным предупредить, — поблагодарил участкового, который провожал мою закрывающуюся дверь, как побитая собачонка. Билетов на вип-места ему не досталось. Не будем разводить коррупцию с такой соседкой. Почему-то ей поверил. Есть такие чокнутые, которые сначала делают, а уж потом думают. Видимо, она из этого же теста. По бешеному взгляду видел, подожжет, если приспичит.
И? И думаю! Словно впечатался в память этот рыжий хвост и горящие зелёные глаза. Даже головой покачал, отгоняя непрошеные мысли. Надо отдыхать. Завтра важный матч, поэтому после такой бурной тренировки просто необходимо залечь на свой ортопедический матрас. И лучше всего, не просто лечь, а уснуть. Но я прислушиваюсь и чувствую как сердце пропускает удар, когда слышу шаги. Она?
Не скажу, что я знаю своих соседей. Не большой охотник заводить подобные отношения, но некоторые лица примелькались. А вот ее я видел впервые. Нет, надо с этим что-то решать. Пусть обзовет ещё раз, чтобы окончательно убедиться в ее хабальстве и можно будет выдохнуть спокойно.
Поэтому выхожу снова на лестничную площадку. Но там, переваливаясь через ступеньки бредёт бабулька, ворча себе под нос ругательства. Лифт ещё утром встал, а чинить его вроде и не собираются.
— Марья Петровна, вы куда такие тяжести по лестнице? — Лисичка появляется словно из-под Земли, нагоняя бабушку.
— Дык, прикупила вкусностей. А лифт зараза не работает. Завтра пойду жаловаться.
— Они, наверное, и ждут, что Вы придете, — хмыкает. На щеках появляются едва заметные ямочки, а только потом замечает меня, пялящегося на эту картину. — Не хочешь помочь бабушке, мистер спортсмен? — последнее произносит с каким-то упрёком.
— Давайте пакеты, — спохватываюсь, понимая, что затупил.
Бабулька смотрит недоверчиво, потом переводит взгляд на Лисичку, которая утвердительно кивает, только потом передает свое добро.
— На пятый, — командуют мне. Пристраиваюсь сзади, не обгоняя двух дам, при чем это позволяет мне рассмотреть пятую точку той, что моложе. Эта картина мне оооочень нравится. Аккуратная, аппетитная, затянутая в темную ткань джинсовых брюк. Даже упускаю нить разговора, пока на меня снова не кидают вопросительный взгляд.
— Что?
— Ты ещё и глухой? — уточняет Лисичка.
— Нет, просто уставший.
— Это многое объясняет. У тебя спросили, — повышает она тон, проговаривая каждое слово будто слабослышащему, — пироги с курицей и капустой ешь?
— Ем, — соглашаюсь.
— Вот и приходите завтра, — приглашает бабулька.
— С удовольствием, но вынужден отказаться. Завтра никак.
— КудаЙто ты намылился? — вопрошает бабулька.
— Работаю.
— А чего это Вы нас вдвоем приглашаете? Я вообще его не знаю, — возмущается рыжулька.
— А ты думаешь чёЙта он стоял? ЭНта тебя выглядывал, — спалила старушенция, когда мы уже добрели до нужной двери. Снова прищуренный взгляд в мою сторону, говорящий о том, что придется сейчас объясняться.
— Ошибаетесь. Вышел, думаю, может будет идти женщина, которой понадобиться моя помощь, — не признаваться же.
— Ой, так все и поверили, — всплеснула та рукой, открывая квартиру.
Ну, все! Все доставили, Лисичка оставаться не стала, попрощалась и двинулась вниз. Ей на третий, мне на второй…
— Стой, Лисичка, — вырвалось… На ней будто стоп-кран дёрнули. Если бы я вовремя не тормознул, врезался бы.
— С чего это я Лисичка?
— Потому что я не знаю как тебя зовут.
— А по каким критериям ты придумывал
